Я хочу назад, только в Россию, где я родился и учился.

               

                 "Сионисты торгуют живыми людьми! Мы убедились в этом и знаем, как это
делается. Здесь человека сразу же посылают на черную, тяжелую работу,
предупреждая, что в случае отказа он не получит и куска хлеба. За каждым
записывается столько долгов, неизвестно откуда взявшихся, что
расплачиваться за них нужно всю жизнь. Об учебе и медицинской помощи мы
здесь и не смеем мечтать". Гавриил Кобайванов (Лод, ул. Хашмонаим, блок 7,
кв. 29), Рафаэль Джинжиашвили (Лод, ул. Давида-Мелех, д. 155, кв. 4),
Элказар Газнелишвили (Хашмонаим, блок 5, кв. 11), Шалва Иосебашвили (блок
5, кв. 11) и др. - всего двадцать подписей.

                 "С первого же дня моего пребывания здесь я понял, что жить тут
невозможно. Жизнь вдали от Грузии для меня и моей семьи равносильна
смерти". Яков Цацанашвили (г. Лод, Шикун Рамад, блок 155, кв. 17).

                 "Наша мечта - вернуться на прежнее место жительства, в город Черновцы ,
жить и работать на родине". Ефим Куперман с семьей из четырех человек,
проживающие в Кирят-Хайм, Рехов-Бенцви, 23/6.

                 "Совершили роковую ошибку, просим помочь вернуться на родину" - из
письма семьи Хайтов, проживающей в Тель-Авиве, Яд Элиаху, Хагибор
Хаалмони, д. 48, кв. 8.

                 "Израилю нужно побольше таких дураков, как мы, чтобы выклянчить
миллионы от сионистов в Америке - вроде бы для евреев из СССР, а на самом
деле - для закупки вооружений, чтобы воевать с арабами. Будь проклят этот
израильский рай!" - Борис Зильберфайн, Михаил Кислин, Владимир
Здоровинский, всего 60 подписей.

                 "В Иерусалиме многие месяцы не мог найти работы. Чтобы не умереть с
голоду, побирался у синагог. Невероятными усилиями скопил деньги и выехал
в ФРГ. Однако в административном порядке насильно был отправлен назад.
В аэропорту "Лод" меня передали агентам "Сохнута", еврейского
агентства, занимающегося поставкой иммигрантов в Израиль. Чтобы отомстить
за побег, они отправили меня в иерусалимский психиатрический госпиталь
"Кфар Шауль". Не зная, как вырваться оттуда, я пытался покончить жизнь
самоубийством. Наконец бежал и перебрался в Грецию. В Афинах обратился к
властям с просьбой помочь мне вернуться на родину. Но меня вновь передали
агентам "Сохнута". Я снова очутился в психиатрическом госпитале. Там со
мной обращались по-зверски. Я требовал, чтобы меня отпустили. Тогда меня
перевели в госпиталь "Ган Мегед" в местности Ход Гашарон. Это психиатричка
для убийц, насильников, садистов и извращенцев. Меня здесь избивали,
выбили зубы. Мне вновь удалось убежать. Скрываюсь сейчас у друзей".
Виктор Курт, 53 года. Израиль.

 

                       Из писем родным и знакомым

              "Мама, я не могу тебе описать, как мне тяжело и плохо. Я много работаю,
но мне не хватает на жизнь, кое-как концы с концами свожу".
Израиль, Шрейтель Аврум

              "Живу я сейчас в общежитии. Родителей вижу очень редко. После занятий
хожу подрабатывать - нужны деньги, чтобы жить. Только, пожалуйста, не
смейся - я мою посуду и полы в ресторане. Я не вижу никаких перспектив.
Если устроюсь на работу, буду работать только для того, чтобы снова
приехать в Черновцы ".


Израиль, г. Беер-Шева, Шикун "Эй" Маон Хастудентам, Бэйт Рэмет, 3/106,
Горовиц Яков

               "Я больше не могу, целыми днями хожу голодный. Если б вы знали, сколько
людей хотят назад. Я хочу назад, только в Россию, где я родился и учился.
Хотел удрать еще из Чопа, но не смог".
Израиль, Лейдерман Марик

               "В автобусах здесь курят, плюют на пол, лущат семечки. В кино после
сеанса всюду валяется апельсиновая кожура, бутылки из-под кока-колы.
На прилавках книжных магазинов, газетных киосков полно порнографических
журналов, изданных не только на английском языке, но и на иврите, на том
языке, который считается государственным и на котором написаны все
священные книги. Раввинат запрещает в субботу движение городского
транспорта, оставляет людей, которые единственный день в неделю хотят и
могут навестить родных, без возможности доехать, но зато разрешает издание
на священном языке всяческих пасквилей, растлевающих души людей.
В кинотеатрах много фильмов-боевиков, где смакуют убийства и показывают
без конца любовные мелодрамы. Но самое нетерпимое, когда в автобусе и в
кино подымают ноги на соседнее сиденье и упираются в сидящего впереди
грязными ботинками или же занимают в автобусе два места на сиденье,
усаживаясь с ногами. Говорят - это свобода! Говорят, что раз есть налоги
за уборку мусора, можно сорить. Возможно! Но такая свобода - сорить,
плевать и растлевать подростков - мне не нравится.
Ни разу не была еще в филармонии или в театре.  Библиотеки все
платные, надо оставлять залог, плата за каждую взятую книгу отдельно.
Пособие старым людям мизерное
Израиль, Бней-Брак, Меламуд Софья

              "Знаешь только работу и дом - вот это все развлечения. В пятницу перед
выходным никуда не пойдешь и не поедешь - страна очень религиозная, и все
здесь закрыто... Оставаться в этой стране я не могу..."
Израиль, Сарвер Яков

              "Здесь все жалеют о том, что приехали сюда. Яша хочет устроиться на
работу где-нибудь, но никакой работы нет. За два месяца мы еще ни одного
рубля* не заработали. Женщины убирают квартиры у людей, работают
уборщицами в гостиницах. Другой работы для них нет.
[* Так в письме.]
              В детском саду кормят только два раза: утром - кусочек хлеба с
маргарином и кофе, днем - овощной или вермишелевый суп, а на второе рожки
или лапша, причем мясное не дают и молочное тоже... Игрушек нет. Дети
играют коробочками из-под сигарет, из-под сметаны, бедность ужасная.
Вообще мы вовратились на 50 лет назад".
Израиль, Вольдман Рахиль Ицковна

             "С каждым днем все становится дороже: продукты, транспорт, связь,
квартплата и т. д. Вообще здесь жизнь не для нас. Нет ничего постоянного -
сегодня человек работает, а завтра ему скажут, что он не нужен, и
жаловаться некому".
Израиль, Вольдман Яков

             "Здесь рабовладельческий строй. Человек не имеет никакого значения:
когда ты работаешь - ты им нужна, кончила работу - и тебя уже не знают.
Доченька, поверь, что я ни одного слова не преувеличиваю, пишу чистую
правду... Я не знаю, как я еще живу на свете. Утром, больная, должна
подняться и идти на работу, потому что страшно: каждый день дрожишь, чтобы
хозяин не сказал: "Больше вы мне не нужны", - тогда хоть веревку на
шею..."
Израиль, Килимник Хая