СССР, которого не стало (с прошедшим "праздником"!)

В декабре 1991 года, Беловежским соглашением был зарегистрирован факт распада Советского Союза.

Как они стали могильщиками

ПРЕДСТАВИМ такую ситуацию. Собравшиеся в рождественскую ночь в Йеллоустонском национальном парке губернаторы трёх крупнейших штатов США — Нью-Йорк, Калифорния и Техас — принимают историческую декларацию: Соединённые Штаты Америки с завтрашнего дня считать распавшимися, а вместо них образовать Содружество Независимых Штатов. Вряд ли нашёлся бы хоть один уважающий свою страну янки, который бы воспринял подобную новость как должное.

А как отреагировали мы в декабре 1991 года на известие о заключённом в Вискулях соглашении лидеров трёх славянских республик об упразднении Советского Союза? Негодовали? Слали Ельцину гневные телеграммы: зачем, Борис Николаевич, губите наш великий братский Союз? Увы, ничего подобного не происходило. Советские спецслужбы, привычно чутко прослушивавшие народную толщу через сеть информаторов-стукачей, не зафиксировали тогда буквально ни единого факта недовольства, а уж тем более массовых волнений в связи с «развалом» СССР.

Выходит, господа Ельцин, Шушкевич и Кравчук оказались в роли могильщиков Советского Союза, как это ни парадоксально прозвучит, не по собственной прихоти, а в силу объективной логики исторического процесса, ибо жизнеспособное государственное образование невозможно зачеркнуть росчерком пера. Беловежские соглашения лишь зарегистрировали факт летального исхода советской империи. Эта смерть стала следствием тяжёлой болезни, о которой знали или догадывались практически все советские граждане.

При ином стечении обстоятельств кончина могла случиться и позже, но историческая обречённость того общественного строя была изначально предопределена. Всё собралось в один гордиев узел: неэффективность социалистического способа хозяйствования, породившего самоедскую экономику, некомпетентность лидеров-геронтократов, помноженная на их чудовищное самомнение и догматическое упрямство, и все вместе взятые вытекавшие из этого разорительные внешнеполитические решения. Вспомним безумное стратегическое соперничество с США и всеми военными блоками западного мира, многомиллиардную помощь «братьям по социалистическому лагерю» и диктаторским режимам в развивающихся странах…

«Не выше шестого десятка»

СОВЕТСКИЙ Союз по объёму и разнообразию природных ресурсов был богатейшей страной планеты. Но при этом он никогда не вступал в золотой век, абсолютное большинство советских людей всегда жили бедно. Даже в самые благоприятные 70-е годы потребление на душу населения в СССР соответствовало уровню Турции и Мексики и лишь на 1/3 превышало средний уровень развивающихся стран.

Бросив привлекательный лозунг «Всё во имя человека, всё для блага человека!», советская олигархия (Политбюро ЦК КПСС, которому реально принадлежала полная и безраздельная власть в стране) позволяла направлять на удовлетворение потребностей советских людей лишь 20–25% совокупного дохода страны (в эту цифру входит стоимость бесплатного образования, лечения, строительства и распределения квартир, жилищных льгот и других социальных благ, которыми принято было гордиться как великими завоеваниями социализма).

В большинстве же индустриальных стран Запада доля реального потребления населения поглощала 60 и более процентов всего производимого. По мировым стандартам более 80% советских граждан всегда оставались малообеспеченными; уровень жизни в СССР никогда не поднимался выше шестого десятка…

В большинстве советские люди искренне стремились работать на совесть; трудовой героизм шахтёров и сталеваров, представителей других профессий — не миф. И талантами во всех областях науки и техники (и, конечно же, культуры) мы были как никто богаты. Недаром первыми прорвались в космос! Но действовавшая в стране экономическая модель, подчинявшаяся не требованиям рынка (т. е. интересам потребителя, из своего кармана оплачивающего любой товар), а исключительно вкусам и желаниям чиновника, присвоившего себе право решать, для каких целей, чего и сколько разрабатывать, внедрять, производить, заставляла миллионы людей трудиться впустую, совершенно бессмысленно и бесполезно для общества…

С периода индустриализации 30-х годов советская экономика была сориентирована на приоритетное развитие средств производства. Важнейшее значение придавалось разработке полезных ископаемых — максимальному увеличению добычи нефти, угля, газа, железной руды, производству стратегического сырья: выплавке чугуна и стали, выработке электроэнергии. Но при этом мы никогда всерьёз не занимались внедрением передовых, направленных на снижение энергоёмкости и материалоёмкости технологий. США с 1970 по 1986 г. уменьшили производство чугуна с 83 до 40 млн. тонн, стали — со 122 до 75 млн. тонн. СССР за этот же период увеличил выпуск чугуна с 86 до 111 млн. тонн, стали — со 116 до 162 млн. тонн. Но и этой сырьевой прорвы нам было мало! Нефти в советские годы мы добывали больше всех в мире, а горючего в уборочную страду колхозам и совхозам всё равно недоставало. По выплавке стали превзошли США, Англию, ФРГ и Францию, вместе взятые, — и её тоже не хватало. Леса валили больше всех — но никто так не бедствовал с добротной бумагой, как советские полиграфисты… Пшеницы выращивали больше всех в мире! И при этом больше всех покупали её за рубежом…

Строго секретно. Перед прочтением сжечь?

В 1979 ГОДУ советскому руководству был представлен доклад т. н. комиссии Кириллина. Первоначально предполагалось, что доклад будет опубликован и даже вынесен на широкое обсуждение. Но едва с ним познакомились в Центральном комитете КПСС, как его сразу засекретили, чтобы исключить и утечку информации, и гласное обсуждение. В последующем документу был присвоен высший гриф секретности. Растиражированные копии уничтожили, а единственный экземпляр похоронили в т. н. «Особой папке», хранившейся в сейфе Генерального секретаря ЦК КПСС. На свет божий его извлекли лишь к концу правления Горбачёва… Что же такого сверхсекретного содержал вполне обычный социально-экономический прогноз?

Оказывается, эксперты пришли к выводу, что советская экономика подошла к краю пропасти, и спасение в крутом, может быть, на 180 градусов, повороте.

«Возможности вовлечения дополнительной рабочей силы в сферу материального производства в настоящее время практически исчерпаны, — говорилось на первой же странице, — и весь рост национального дохода в перспективе должен быть получен за счёт роста общественной производительности труда. Следовательно, должен быть обеспечен беспрецедентный для нашей страны характер экономического роста».

Дурной сон на экономическую тему

ЭТО писалось в период, неслучайно названный застоем, — многие сферы общественной жизни, и в первую очередь экономика, пребывали в состоянии стагнации. Даже официальные данные советской статистики при всём её верноподданническом лукавстве выдавали сигнал SOS: в 8-й пятилетке (1966–1970) прирост национального дохода — 7,2%, в 9-й (1971–1975) — 5,1%, в 10-й (1976–1980) — 3,8%. Картина неуклонного падения темпов экономического роста верно отражала реальность, но абсолютная величина была сильно завышена. Фактически рост прекратился уже с середины 70-х годов, а видимость его обеспечивалась лишь за счёт вывоза нефти и других ресурсов. Комиссия Кириллина констатировала, что нараставший дефицит рабочей силы стал следствием «самостийной» политики министерств и ведомств, распоряжавшихся капиталовложениями по своему разумению. Они предпочитали строить новые предприятия, вместо того чтобы реконструировать действующие. При этом согласовать последовательность строек тоже не удавалось — в одном месте ещё не завершили, начинали возводить промышленный гигант в другом. Там строят, а здесь средств довести проект до конца уже не осталось.

В результате десятки миллиардов рублей оказывались заморожены в «незавершёнке». Американский машиностроительный магнат Маккормик в своё время поражался нашей расточительности. Ему в дурном сне не могло присниться, чтобы, выпуская уйму плохих, не пользующихся спросом тракторов, он в то же время попытался бы вместо обновления действующих заводов и их продукции угрохать миллиарды на сооружение нового тракторного гиганта. Для него это означало разорение, крах. А чиновники советского Минсельхозмаша так поступали на каждом шагу, прекрасно зная, что разориться при существующих порядках может только государство (но им почему-то не верилось в эту «светлую» перспективу)… И государство, неся громадные убытки, всё чаще запускало печатный станок, вливая в экономику сотни миллиардов ничем не обеспеченных рублей.

Авторы доклада предлагали отказаться от неподвижности розничных цен, повысить квартплату за избыток жилой площади сверх социальной нормы в 8 м2 на человека (счастливчики пусть оплачивают излишки полностью — тот самый принцип, к которому сейчас фактически почти пришли мы), расширить сферу платных услуг в здравоохранении, образовании и ряде других областей. Разумеется, такие предложения были встречены в штыки, ибо их реализация обесценивала пропагандистские клише о преимуществах социализма. Но самой радикальной мерой в докладе прозвучало требование осуществить структурные преобразования в экономике, направленные на резкое увеличение товаров народного потребления за счёт сокращения инвестиций в базовые отрасли промышленности (добыча полезных ископаемых, электроэнергетика, тяжёлое машиностроение) и главное — в военно-промышленный комплекс.

Воевать — так со всем миром

ЭТО уже не лезло ни в какие ворота! Ведь производство вооружений и военных материалов занимало в советской экономике главенствующее место. Прямо или косвенно на эти цели работало до 80% всей промышленности, расходовалось до 25% валового внутреннего продукта СССР. М. С. Горбачёв в 1986 году свидетельствовал: «В последние пятилетки военные расходы росли в 1,5–2 раза быстрее, чем национальный доход». На душу населения в СССР они были самыми высокими в мире. Ненасытная военная машина поглощала большую часть ресурсов и сил страны, омертвляя их в бесконечно сменяющихся новых поколениях всё более совершенных средств уничтожения. Весь советский народ принял участие в создании такого военного потенциала, который мог оказаться достаточным для войны со всем остальным миром. К началу 80-х годов в советских Вооружённых силах насчитывалось 200 дивизий одних Сухопутных войск (объединённых в четыре главных командования со своими ставками — соответственно угрожаемым направлениям), количество военнослужащих (включая все силовые структуры) достигало 10 миллионов человек! На боевом дежурстве стояло 1400 межконтинентальных ракет, в арсеналах лежало почти 11 тысяч ядерных боеголовок. Многократно превышавшие нужды эффективной обороны войска занимали боевые позиции от Эльбы и Дуная до Берингова пролива, располагая базами от Новой Земли до Адриатики, от Вьетнама до Южного Йемена и Кубы… Десятки советских субмарин бороздили Мировой океан, готовые нанести «ответно-встречный удар» баллистическими и крылатыми ракетами с разделяющимися боеголовками и из льдов Арктики, и из тёплых вод близ побережья Флориды…

А в это время свыше 50 миллионов советских граждан жили в квартирах, имея менее 8 м2 на душу, 40 миллионов находилось за чертой бедности даже по крайне скудным советским стандартам потребления, питание большинства населения на 20–40% отставало от медицинских норм… В 1979 году, когда 100-тысячную 40-ю армию (больше чем наполовину набранную из резервистов и необстрелянных новичков!) отправили в Афганистан «выполнять интернациональный долг», в Советском Союзе 5% городов и 15% посёлков городского типа не имели водопроводов, 30% городов и 60% посёлков — канализации…

Мудрено ли, что показатели смертности в СССР неуклонно росли. Если взять младенческую смертность, то в 1971 году она составляла 22,9 на 1000 родившихся; в 1975-м — 26,3; в 1976-м — 31,4. Комиссия Кириллина указывала, что это в 1,5–3 раза выше, чем аналогичный показатель в развитых странах. Но их доводы вряд ли могли найти понимание в геронтократическом Политбюро, дряхлые члены которого видели жизнь в основном сквозь затемнённые стёкла бронированных «ЗИЛов»…