Неотвратимость наказания и вознаграждения. «Дело врачей» и «контрабас».

Это было в крутые 90-е. Пришел ко мне на консультацию один человек. Средних лет мужчина, подданный другой страны. Живущий и зарабатывающий деньги у нас, а его дом и семья — давно за рубежом. Добрый, внимательный, отзывчивый, желающий понять, что с ним происходит.

Мы долго с ним беседовали, он рассказал свою историю:

Много лет он с друзьями возил «контрабас» (контрабанду) в страну. Пять-шесть фур за один заезд через границу. Пограничники всех вокруг проверяли. Даже колеса у фур заставляли разбортировать. Светили, взвешивали, заглядывали, откручивали… в общем, по полной проверка. Как он сам сказал: «Всем жить хотелось… Но меня и мой груз не трогали. Много лет не трогали вообще. Даже бумажки не смотрели! Такое впечатление, что меня и груз не видели.

А у меня в фурах не было даже легального товара, за которым можно было спрятать контрабандный. Если бы фуру вдруг открыли (что делали со всеми), то спирт, коньяк и сигареты вывалились бы просто на асфальт. Забито было доверху, под потолок. Но меня не трогали. После двух раз прохождения таможни я четко убедился, что я какой-то особенный. Но не мог понять — в чем. Но я же нормальный человек, не стал разбираться, почему мне везет. Я пер через таможню по-максимуму. Даже страх потерял. Все вокруг руками разводили. Их хлопали за элементарное, даже за блок сигарет у водителя, а мой — раздавал сигареты.

И такое продолжалось больше пяти лет. Обо мне легенды ходили, и на меня пальцем показывали. А в один прекрасный момент все наши органы сговорились, и после пересечения границы весь наш груз, как по наводке, арестовали. Еще и сняли все на камеру – не отвертишься. Троих друзей сразу посадили, а мне повезло — выпустили. Взяткой все решить нельзя было – Интерпол. Почему столько лет везло, и вдруг хлопнули?»

Я не знал, что ответить на таким образом поставленный мне вопрос. А я, надо сказать, только начал консультировать, и это был мой второй клиент. Конечно, я опешил. Я тут такой себе психолог, за правильность, а мне — о криминале! Контрабас какой-то… Сначала я не понимал, почему ко мне, какая у меня роль, надо ли мне это консультировать, и кто я, чтоб это «разводить». А может мне «бог по шапке настучит», а я молодой-зеленый… В общем, сижу я, думаю и не знаю, как мне к этому относиться. А он мне абсолютно искренне — о том, что его волнует…

Но как же мои принципы, воспитание семьи, «не укради»? Валентин (так его назовем) говорил, а я в себе копался… В итоге взял тайм-аут. Мне понадобилось несколько дней, чтобы все проанализировать. Я копался не в его искреннем рассказе, а в себе. Разбирался со своими принципами, которые в меня вложили, потому что благодаря им я не мог в данный момент объективно помочь Валентину. А так же меня самого разбирало любопытство, хотелось узнать причину, секрет его невероятного везения. Хотелось помочь и самому понять. Но для того, чтобы взвесить все объективно, мне нужно было отказаться от своих принципов, которые во мне были тогда и есть сейчас. Понимать себя пришлось срочно, а это больно. Подумав, я решил, что не моя задача «наставлять его на путь истинный», это его — Валентина — ответственность, и, в конце концов, он меня не об этом просил.

Мы встретились снова. В этот раз я услышал предыдущий рассказ и еще больше. Валентин рассказал, что его дед с бабушкой были заслуженными медиками, академиками, сделавшими не одно уникальное открытие в медицине, мирового значения. Они так же принимали участие в разработке пенициллина в СССР. Им были предоставлены государством квартиры, машины и многие блага, которые были отняты через несколько лет, а они сами осуждены, сосланы и впоследствии умерли в тяжелых условиях. Была несправедливость государства, в котором они жили, по отношению к ним. Это было знаменитое «дело врачей», начатое Сталиным незадолго до его смерти в 1953 году. В те годы было расстреляно большое количество заслуженных врачей-евреев.

Так же мне Валентин рассказал о своем детстве. О том, что его били, когда он самостоятельно в 5-6 лет собирал в коробку свои лучшие игрушки так, чтоб не видела мама, и выносил во двор в песочницу детям, высыпал все игрушки в песок и говорил: «Это все вам». За это его сильно мама била, но он это делал снова, как только сходили синяки от предыдущего наказания. Игрушек у него всегда было много, а когда ему хотелось поделиться тем, что у него было, и уже не было игрушек, он тащил и дарил то, чем мог поделиться и унести: новыми покрывалами, хрустальными вазами, мамиными золотыми кольцами с бриллиантами и даже едой. Любые избиения Валентина никак не могли это прекратить. Если ему запрещали выходить из квартиры, то он брал ножницы и резал ими все то, чем не мог поделиться, или разбивал. Так он рос, не обращая внимания на свои синяки и делясь всем самым лучшим с детьми в своем дворе.

Его отец очень редко появлялся дома, Валентин не знал, что он растет в семье, главой которой был вор в законе…

«Я понимаю, что это как-то связано, — говорил Валентин. — Но как, каким образом и какой необходимо сделать вывод, я не знаю».

Я сказал: «Давайте по порядку. Начнем с первого. В детстве у вас, Валентин, было непреодолимое желание поделиться с детьми всем самым лучшим только потому, что ваш отец воровал».

Валентин сказал: «Да, я согласен, но я же был маленький и не знал, что он был вором. Я его и видел-то редко».

Я ответил: «Когда родители не хотят отвечать в своей жизни за свои поступки, то это уже с раннего возраста и в тот же момент делают их дети. Таким образом реализуя их, даже не подозревая об этом. Поэтому когда ваш отец, Валентин, брал чужое, вы, я думаю, в тот же момент времени, делились своими игрушками с детьми во дворе».

«Как это?» — спросил Валентин.

Я привел пример: «Когда наши родители уже старенькие, у них мало сил, они рано устают, к концу дня засыпают, то мы – их дети — практически в любом возрасте так же ощущаем усталость, желание поспать, истощение. Так происходит со всеми, но мы мало на это обращаем внимания».

«Хорошо, когда я провозил через таможню эшелоны «контрабаса», мой отец еще был вором, почему тогда мне везло??»

В начале нашей беседы мы составили генограмму рода Валентина, и мне легко было ответить на этот вопрос. Оказалось все предельно ясно. В то время, когда Валентин возил контрабанду через границу, его отец был уже в достаточно преклонном возрасте, болел и отошел от дел. Это так же совпадало с возрастом его деда-врача, которого репрессировали по ложному доносу и отняли все имущество: большую квартиру в центре города, огромную дачу, две машины, и все то, что дед купил за государственную премию.

Я ответил: «А вы Валентин, по сути, в том же возрасте, что и ваш дед, получили возможность, благодаря нелегально провезенным товарам, купить в центре Мадрида огромную квартиру, построить дом и перевезти туда семью, и на эти деньги учатся ваши сыновья. И как раз тогда, когда вы приобрели все то же самое, что было и у деда, «краник и перекрылся», вас поймали. Вы тоже попали под те же государственные  репрессии, как и ваш дед. Только тогда это было МГБ, а сейчас — КГБ и Интерпол.

Все события, произошедшие с вашим дедом, Валентин, могут вам пояснить и «профессию» вашего отца – вора и картежника, который никаким образом не хотел работать на это государство и ненавидел эту власть. Я не хотел бы оправдывать вашего отца, но причины, которыми он руководствовался, вам, как сыну, надо знать», — ответил я.

«Так что, мой отец правильно поступал? — спросил меня возмущенно Валентин. — Ведь я сейчас пытаюсь зарабатывать честно, а мне в моем деле прохода не дают. То налоговая, то бандюки или какие-то государственные инстанции. Я только свое дело открыл, а вся прибыль по взяткам расходится…»

«И это я вам поясню. Модель привлекать в отношении себя репрессии вы унаследовали от своего деда-академика, а модель брать чужое — от своего отца. То есть вас продолжают обвинять и вынуждают нести ответственность за поступки вашего отца. По сути, та же самая модель, которая была у вас в детстве. Но тогда вы выносили игрушки и раздаривали сверстникам, а сейчас «выносите» и раздаете заработанные вами деньги. А вместо друзей – представители власти.

И тут Валентин сказал: «А вы не поверите! Я же со всеми этими идиотами вырос в одном дворе! Интересно получается: я кормил их в детстве бутербродами, и сейчас продолжаю — только деньгами…»

Валентин был искренне удивлен повторением тех трагедий и событий, которые были в жизни его деда и отца: «Никогда бы не подумал, что на бизнес влияет семейная история, которая происходила до моего рождения. Ведь все удачи и неудачи в бизнесе я приписывал только себе». И серьезно задумался о том, как события 40-летней давности продолжают сказываться в абсолютно другом времени, но проявляются с такой же силой и актуальностью.

В нашей жизни неотвратимо наказание и вознаграждение за наши поступки и дела.

У многих людей существует свой бизнес. Свои подъемы, падения. Какая-то стабильность, даже бизнес-планы, экономика, без которых современный бизнес немыслим. Мне интересно, сколько еще необходимо вспомнить и подробно описать таких историй, чтобы люди, которые ведут свой бизнес, в первую очередь учитывали не бизнес-план в соответствии с нашей и международной экономикой, а личную историю и те ее важные факторы, которые приводят к планируемому успеху?

На самом деле, это простой труд — сесть и проанализировать свою историю, по крайней мере, ключевые моменты этой истории, и уже потом составлять бизнес-план. Но один раз уделив серьезно этому время, вы получите результат — ваше дело и ваше предприятие минимум на 10 лет будет иметь планомерное, спокойное развитие, независимо от государственных передряг, без огромных вложений в рекламу и на привлечение консалтинговых компаний.

В некоторых редких, но совсем не исключительных историях, успех деятельности человека в любом бизнесе не зависим от законов и норм общества! 

Источник - ВРЕМЯ САМОПОЗНАНИЯ