Иранской угрозы не существует - существует угроза Ирану

Израиль наносит воздушные удары по территории союзной Ирану Сирии. Тегеран грозит Тель-Авиву "сокрушительным ударом". Итак, почему же ситуация вокруг Ирана и в зоне его интересов остаётся постоянно накалённой? Согласно распространённому представлению, Иран - "дикая отсталая страна", возглавляемая мрачными фанатиками и угрожающая цивилизованному миру из иррациональных соображений. Посмотрим, как выглядят факты.

Исламская республика Иран (ИРИ) имеет второй по размеру в Западной Азии ВВП после Турции, незначительно ей уступая. Иранский ВВП по паритету покупательной способности - $999 млрд, что примерно в 2,5 раза меньше, чем у России, заметно больше, чем у Польши и почти втрое больше, чем у Украины. Подушевой ВВП примерно равен турецкому и, например, казахскому и больше, чем у бедных стран Восточной Европы - таких, как Болгария и Румыния.

При этом иранская экономика - это не только нефть. По производству стали Иран уступает в регионе только Турции, при этом местная металлургия быстро растёт. Так, с 2005 по 2010 год, производство стали в стране удвоилось, увеличившись с 10 до 20 млн. тонн в год.

Иранский автопром, являющийся второй по значимости отраслью национальной экономики после нефтегазового сектора, довольно внушителен - так, в 2011-м в стране было произведено 848 тыс. автомобилей. Это более чем вдвое больше, чем в Италии, и значительно больше, чем в Турции (576 тыс.). Иранские автомобили довольно активно экспортировались, присутствуя в том числе и на российском рынке. Впрочем, в 2012-м отрасль испытала кризис и резкий спад производства.

Иранский гражданский авиапром самостоятельно производит и разрабатывает лёгкие самолёты и способен обеспечить производство до 13 "полноценных" грузовых самолётов (лицензионные Ан-140). Военный - обеспечивает ремонт стоящих на вооружении самолётов и производит собственные истребители и беспилотные летательные аппараты. Пока его возможности ограничены клонированием старой американской техники: истребители Azarakhsh ("Молния") и Saeqeh ("Гром") это копия и доработанная копия американского F-5 "Тайгер", выпуск которого начался в 1959-м. Показанный в этом году Qaher-313, представляющий собой попытку создать современный стелсизированный истребитель пока, видимо, несмотря на громкие заявления иранских властей, не вышел из стадии макета. Тем не менее, по меркам развивающейся страны это незаурядное достижение - так, Турция планирует начать производство собственных самолётов только в 2020-м.

Иранское судостроение достаточно развито для того, чтобы клонировать советские дизельные подводные лодки класса "Кило" и строить собственные небольшие военные корабли (иранцы обозначают их класс как эсминец, однако в действительности этого титула удостоились "плавсредства" водоизмещением лишь 1420 тонн - всемеро меньше, чем у американских "Арли Бёрк"). Турция, для сравнения, способна строить военные корабли того же класса.

Иными словами, экономический потенциал Ирана вполне достаточен для того, чтобы претендовать на региональное лидерство. При этом страна обладает хорошими предпосылками для его дальнейшего роста.

Промышленность ИРИ опирается на весьма серьёзную сырьевую базу. Кроме нефти и газа, Иран располагает месторождениями каменного угля, железных, марганцевых, титановых, медных и хромовых руд. Атомная энергетика и ядерные программы страны гарантированы от неожиданностей собственными запасами урана.

Другой иранский актив - достаточно "продвинутое" население. "Погрязшие в мракобесии" власти ИРИ в действительности активно вкладывались в науку и образование. Грамотность населения близка к 100%, в местные вузы ежегодно поступает 1,3 млн. студентов. Масштабы научных исследований растут быстрее, чем в любой другой крупной стране, включая Китай. С 2001-го по 2010-й число публикаций в мировых научных журналах выросло с 2000 до 27510 - для сравнения, в России в 2010-м этот показатель составил 36053.

Иными словами, экономически и технологически Иран является серьёзным по региональным меркам игроком уже сейчас, а в будущем должен стать ещё сильнее. При этом страна располагает внушительными возможностями для экспорта своего влияния. Шииты составляют 65% населения Ирака, 85% Азербайджана, 70-85% Бахрейна, 30-45% Кувейта, 15-20% ОАЭ, 10% Катара, 8-20% Саудовской Аравии, при этом составляя большинство (60%) в восточной нефтеносной области королевства. В Сирии шиитов - 12%, Ливане - 30%. Афганистане - 15%, Пакистане - 20%, Йемене - 40%. Точных данных в отношении Турции не существует - распространённая среди местных курдов и туркменских племён секта Али-иллахи отличается крайней закрытостью. Однако существует оценка её численности в 15 млн. человек, что составляет около 20% населения страны. Крайне "двусмысленный" суфийский орден Бекташи с сильным шиитским уклоном можно обнаружить даже на Балканах - так, в Албании это традиционная религия примерно для 20% населения. В целом шиитские общины разбросаны по всему миру, при этом небольшой относительный процент от численности населения иногда скрывает отнюдь не "наноразмерную" абсолютную численность - так, в Нигерии шиитов 3,3 млн.

Политическая модель Ирана также выглядит достаточно выгодно по сравнению с архаичными монархиями Залива. ИРИ - хоть и своеобразная, но демократия. Выраженной дискриминации этнических меньшинств не существует. Сунниты, иудеи, зороастрийцы и христиане традиционных конфессий не подвергаются сколько-нибудь систематическому давлению - большинство скандалов связано с деятельностью протестантских миссионеров, которые небезосновательно рассматриваются Тегераном как пятая колонна Запада. Женщины занимали посты министра и вице-президента.

При этом, Иран прилагает усилия, чтобы стать центром притяжения не только для шиитов, но и для мусульман в целом. Так, в 2010-м во время визита в Сирию президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад совершил пятничную молитву в суннитской мечети, отметив, что не видит разницы между суннитами и шиитами.

Иными словами, потенциально Иран - вполне реальная угроза самому существованию монархий Залива и региональная сверхдержава.

Неудивительно, что переписка арабских элит Залива с западными союзниками, опубликованная WikiLeaks, демонстрирует настойчивые требования "отрубить голову змее" ((с) король Абдулла) и "рекламу" немедленной войны. При этом пока виртуальная "шиитская конфедерация" (Иран, Ирак, Восточная Саудия, Бахрейн, Сирия, теоретически - Азербайджан) будет контролировать гигантскую часть мировой добычи нефти, что превратит Иран уже в глобального игрока и несомненную угрозу для "западного мира".

Однако у Ирана есть две фундаментальных слабости. Одна из стратегических уязвимостей Ирана - чрезвычайно пёстрый этнический состав населения. Точных данных о национальном балансе в стране нет - власти сознательно придерживаются принципа "этнической" слепоты. В итоге существуют лишь весьма приблизительные оценки - так, предполагаемая численность азербайджанцев в Иране варьирует от 11 до 30 млн. человек. Наиболее близкая к реальности оценка иранского этнического состава - 51% персов, около 27% азербайджанцев, к которым примыкают азербайджаноязычные тюрки, разбросанные по западной части Ирана вплоть до его исторического ядра - Персиды/Фарса (так, Ниссан Кашкай назван так в честь живущего там тюркоязычного полукочевого племени кашкайцев, поднявших продолжительное восстание в 1920-х). Третьим по численности меньшинством являются 14% курдов, остальные 8% распределены между арабами, белуджами, лурия, бахтиарами, мазендеранцами, гилянцами, талышами и др. - всего в Иране 30-40 народов. Этнические различия дополняются религиозными - белуджи и большинство курдов являются суннитами.

Отношения между этой коллекцией этнических групп никогда не были безоблачными. Иранские тюрки очень долго доминировали над собственно персами. Газневиды, Сельджукиды, Гуриды, Хорезмшахи образуют сплошной ряд туркменских по происхождению династий между 977-м годом и монгольским завоеванием, затем доминирование туркмен продолжилось вплоть до 1501 года, когда к власти пришла династия Сефевидов и в Иране началась азербайджанская эпоха. Вплоть до падения династии в 1722-м при дворе и в армии говорили исключительно на азербайджанском. Азербайджанской по происхождению была и последняя "длинная" иранская династия Каджаров.

Однако Реза-шах, пришедший к власти в 1925-м (происходил из близкого к персам народа мазендеранцев) взял курс на создание единой иранской нации. Азербайджанский язык был ограничен в использовании, азербайджанцы были вытеснены из элиты, губернаторами Азербайджана стали назначаться персы. В итоге оппозиционные и сепаратистские настроения в Иранском Азербайджане вполне процветали, чем пыталось, например, воспользоваться советское правительство. Как следствие, азербайджанцы сыграли существенную роль в свержении династии Пехлеви и установлении режима аятолл. Сейчас они достаточно прочно интегрированы в политическую элиту Ирана - в каждом правительстве 1/3, а иногда половину составляют этнические азербайджанцы, азербайджанцем является и великий аятолла Али Хаменеи. В целом Южный Азербайджан вполне лоялен, однако столкновения на этнической почве время от времени происходят и сепаратистские движения всё же существуют.

В Иранском Курдистане ситуация сложнее - здесь действуют террористические сепаратистские группировки, убивающие по несколько десятков иранских солдат ежегодно. Подобные движения существуют и в Иранском Белуджистане. Наконец, наиболее опасен для Тегерана арабский сепаратизм - в Хузистане (Арабистане) сосредоточены основные месторождения нефти. При этом наряду со стандартным сепаратизмом зачастую существует и застарелая неприязнь между самими меньшинствами - например, между азербайджанцами и курдами.

Этим "окном уязвимостей" весьма активно пользуются противники Ирана, достаточно активно пытаясь развалить персидскую мини-империю. Очевидно также, что при очевидных проблемах с оккупацией всей территории страны ставка в случае интервенции будет делаться именно на отторжение "инородческих" окраин, в первую очередь - Хузестана.

Между тем, интервенцию делает возможной вторая ключевая уязвимость ИРИ - Иран в военном отношении в действительности весьма слаб. "Общеизвестные" данные по военному потенциалу Ирана зачастую радикально завышены. В действительности у Ирана 576 Т-72, 100 Т-62, 690 Т-54 и Т-59, 150 М60 и 100 "Чифтенов" и порядка 100-200 танков собственного производства "Зульфикар-1" (комбинация корпуса и ходовой части старых американских М48 и собственной башни с орудием российского производства), остальное - лёгкие машины. В целом, это урезанная более чем вдвое иракская танковая группировка времён первой войны в Заливе, с поправкой на более чем двадцатилетнее устаревание. Какую-то - довольно условную - ценность в этом списке представляют только Т-72. Бронетанковые силы Ирана на практике слабее даже только саудовских.

Иранские ВВС - это 134 "Тайгера" F-5 и его местных клонов (напомню, выпускался с 1959-го года как "бюджетный" "истребитель для бедных"), 65 "Фантомов" в варианте бомбардировщика, 25 F-14 "Томкет", 35 Миг-29, 10 Мираж-1 плюс, 30 бомбардировщиков Су-24 и 13 штурмовиков Су-25. Это бледная тень иракских ВВС образца 1991-го года. Саудовские ВВС, дополнительно усиленные недавними поставками очередной "порции" F-15, просто не заметят иранскую авиацию.

В целом, Иран в противостоянии с США или даже только монархиями Залива может рассчитывать только на массу живой силы - что в современных условиях равнозначно поражению. В целом, иранской угрозы сейчас не существует - существует угроза Ирану.

При этом военная слабость ИРИ "консервируется" санкциями, не позволяющими стране покупать современное вооружение. Следовательно, для них следует найти повод. В свою очередь, Иран может рассчитывать лишь на ракетно-ядерную программу и устрашающую риторику, демонстрирующую готовность бороться до конца и нанести неприемлемый ущерб. Пока эта ситуация сохраняется, напряжённость вокруг Ирана будет вечной.