Ян Карский:;,Все замученные евреи Польши стали моей семьей"

Ян Карский: «Все замученные евреи Польши стали моей семьей»

Михаил Дор

В Нью-Йорке увековечили память Яна Карского, назвав в его честь угол Мэдисон авеню и 37-й улицы.

К сожалению, большинству читателей (в том числе еврейских читателей) это имя ничего не говорит. Между тем, Карский (урожденный Козелевский) был именно тем человеком, от которого мир впервые узнал о Холокосте.

Узнал и …не поверил.

Родившийся в Лодзи Ян, поступил в начале 1930-х во львовский Университет им. короля Казимира, на факультет юриспруденции и дипломатии. Одним из его любимых его преподавателей вскоре стал профессор Мозес Аллерханд, единственный еврей – член Верховного суда Польши.

Он встретит его в 1942-м, на станции Белжец, куда профессора с семьей привезут в товарняке из Львовского гетто…

Но все это будет потом, а пока блестящий выпускник университета начинает свою дипломатическую карьеру в посольствах Польши в Лондоне и Берлине.

В августе 1939 года он задержался по делам в Варшаве и в начале сентября собирался вылететь в Лондон. Не успел…

Мобилизованный в действующую армию поручик прибывает в уланский полк, расквартированный в старинных казармах маленького городка под названием… Освенцим.

Потом был разгром полка, скитания по дорогам Галиции, арест НКВД и лагерь в Полтавской области.

Откуда его, с другими польскими военнопленными, отпустили обратно в Польшу. В толпе беженцев, без документов, грязный, голодный и оборванный Ян добрался до Варшавы, где его брату Мариану посчастливилось сохранить свою довоенную должность – начальника варшавской криминальной полиции.

Через несколько дней у него на руках было удостоверение на имя варшавского слесаря Яна Карского.

Вскоре Ян присоединяется к польскому подполью, поддерживавшему эмигрантское правительство во главе с генералом Владиславом Сикорским. Основной миссией Карского становятся поездки по оккупированным районам, где он убеждал польских полицейских, чтобы те помогали сопротивлению

. Встречался Карский и с еврейскими подпольщиками, описывавшими истинные масштабы уничтожения евреев в лагерях смерти.

Неоднократно бывал он и в гетто, и увиденное там потрясло его настолько, что Карский решает немедленно донести информацию о положении евреев до мировой общественности.

Через Берлин и вишистскую Францию он добирается до Испании, и оттуда через Гибралтар в Лондон.

Эмигрантское правительство Польши осталось совершенно равнодушно к судьбе евреев, более того, испугалось, что еврейские страдания отвлекут внимание великих держав от польского сопротивления.

Столь же глухи оказались и британские министры. В беседе с президентом США Франклином Рузвельтом Карский рассказал о Белжеце и Освенциме; о том, что два миллиона польских евреев уже истреблены, что если не предпринять меры, через год будет уже поздно…

Нельзя сказать, что Рузвельт полностью проигнорировал эту информацию. Был создан Комитет по делам беженцев, но занимался он преимущественно проблемами евреев, успевших вырваться из Европы.

Что же касается эмоционального восприятия его свидетельств, достаточно описать реакцию помощника Рузвельта, члена Верховного суда США еврея Феликса Франкфуртера, который прямо заявил польскому визитеру:

«Господин Карский, я не могу Вам поверить. Я не утверждаю, что Вы лжец, но рассказанное Вами столь чудовищно, что я не могу заставить себя поверить в это…».

Послевоенная судьба Карского, можно сказать, сложилась. В коммунистическую Польшу он не вернулся, защитил в США докторскую диссертацию по политологии, а в 1954-м году получил американское гражданство.

В 1965 году он женился на Полине Ниренской, известной танцовщице и хореографе. Все ее родственники (Полина была из ортодоксальной семьи) погибли в Холокосте.

В 1981 Ян Карский был удостоен звания «Праведник народов мира».

В том же году он выступил на пресс- конференции в Вашингтоне с речью, которая сделала бы честь любому истинному христианину, чья вера не позволила закрыть глаза на происходящее.

Итак:

«Бог выбрал меня, чтобы Запад узнал о трагедии в Польше. Тогда мне казалось, что эта информация поможет спасти миллионы людей. Это не помогло, я ошибался. В 1942 году, в Варшавском гетто и в Избице Любельской я стал польским евреем… Семья моей жены (все они погибли в гетто и в лагерях смерти), все замученные евреи Польши стали моей семьей. При этом я остаюсь католиком. Я католический еврей. Моя вера говорит мне:

Второй первородный грех, которое человечество совершило в отношении евреев в годы Второй мировой войны в Европе, будет преследовать его до конца времен…».