"Операция Ы" — фильм антисоветский

Кто-то сказал: 
— «Кавказская пленница» — идеологический фильм. Этак и «Операцию Ы» можно считать агиткой. 
Я икнул. Тут добавили:
— «Операция Ы» — фильм антисоветский. Там высмеиваются советские лозунги и образ гегемона.
Поскольку всё так запущено, расскажу немного об «Операции Ы». Связного сюжета там нет, поэтому нет и единой идеи, так что по пунктам и конспективно.

1. В новелле об ограблении склада мордатый «Бывалый» выведен «инвалидом со справкой». У инвалида есть особая инвалидная машина, которую жулик разворачивает руками.
Для «буржуазного кино» это комедийный оксюморон и больше ничего. Но в СССР дело обстояло иначе.
В 50-х годах стали выпускаться сначала трёхколёсные, а затем четырёхколёсные мотоколяски для инвалидов. Они продавались по льготной цене и быстро встали советской власти костью в горле. Если на обычных автомобилистов удавалось легко натравливать «трудящихся», то упрекать инвалидов в частнособственнических настроениях было как-то не с руки.
Инвалиды вообще вызывали у советской власти понятную злобу (дармоеды, нельзя эксплуатировать по полной программе). Кроме того после войны и из-за прелестей советской экономики-медицины, инвалидов было слишком много. При Сталине с ними боролись по-сталински – вывозили на 101 километр, а то и уничтожали, но после 1956 дармоеды распустились. К тому же масса человеческого шлака была отпущена из лагерей и со спецпоселения.
Поэтому в 60-х годах в прессе началась кампания против инвалидов. Внешне разоблачались всякого рода жулики, выправившие себе справки на инвалидность, а фактически создавалось общее негативное отношение к несчастным людям. Типа «устроились». После «Операции Ы» «инвалидку» стали называть «моргуновкой», и выходящий (выползающий) оттуда инвалид вызывал усмешки прохожих. Вот такой «фольксваген».
Отношение к инвалидам как к бесполезным захребетникам имело ещё одну причину, о которой ниже.

2. В «Операции Ы» Вицин торгует ковриками и кошечками:
Подходи, не ленись,
Покупай «живопИсь»!

Показано это смачно, что неудивительно. Вицин совершает трижды нехороший поступок.
Во-первых, торгует. Это уже плохо.
Во-вторых он торгует изделиями кустарей, а именно в это время началась очередная волна репрессий против остатков негосударственной промышленности. Были сокращены права кооперативной и частно-предпринимательской деятельности, сохранявшейся при Сталине и ставшей быстро расти после ослабления колхозного рабства. Зажим шёл в том числе под лозунгом борьбы за культуру. Трудящимся предлагалось вместо убогих глиняных свистулек покупать современные – из ядовитой пластмассы. Поскольку советской промышленности была присуща гигантомания, такая политика приводила к чудовищным последствиям. Например на всю страну выпускался десяток интерьерных предметов: ванька-встанька, пеликан, какаду, жираф, светильник «Космос». И у людей в пятиэтажных хрущобах стояло 15 миллионов ванек-встанек, 8 миллионов пеликанов, 8 миллионов какаду, 7 миллионов жирафов и пять миллионов «Космосов».
При этом все кустарные изделия высмеивались как низкохудожественные и просто нелепые, причём с заметной националистической тенденцией.

Нацреспубликам дозволялась кустарная экзотика, значительную часть которой производили частники. В России экзотика была порезана, а то, что осталось, объединили в государственные предприятия (Палех). Народным промыслам национальной периферии было разрешено умиляться и в исключительных случаях даже делать народных гениев (Пиросманишвили). Русские изделия вызывали запредельную ненависть, все эти коврики-копилки рекомендовалось сжигать, разбивать, относить на помойки. Ещё большую ненависть вызвала городская дореволюционная культура – слоники и подушечки были символом ненавистного мещанства (мещанин это городской, то есть бюргер, то есть буржуа, то есть буржуй). Тут уже было совсем просто: слоники есть – подлец. Завёл канарейку – черносотенец. Надо звонить в органы, сигнализировать.
Герой Вицина торгует не грузинской или якутской, а явно российской живопИсью. Это третье преступление.
Наконец, значительную часть кустарей-надомников составляли инвалиды, это советскую власть тоже бесило. «Жируют за счёт государства, а сами на себя работают!»

3. Образ «трудящегося» в строительной новелле «Операции» вполне понятен. В это время в СССР был принят закон о принудительном труде («закон о тунеядстве»). В эпоху Сталина он был неактуален, потому что неработающий человек просто умирал от голода. С середины пятидесятых стало возможно какое-то время жить на сэкономленные средства или на помощь родственников. Или, - что самое страшное, - зарабатывать на жизнь без посредничества госорганов. Это вызвало настоящее БЕШЕНСТВО со стороны партийного руководства.
Суть новеллы понятна. Лодырь-лежебока не хочет работать. Его увещевает глупый как пробка прораб, лодырю это до фени. Тогда его пускают голым в Африку и обклеивают обоями. Метода оказывается вполне эффективной.
Кстати, в процессе перевоспитания оказывается, что это никакой не хулиган, а отец семейства, но это тоже в кассу – недавно такие «отцы семейства», недовольные хрущёвским сокращением расценок, совпавшим с увеличение цен на продовольствие, устроили забастовку в Новочеркасске. За что их дети получили по черепам разрывными пулями. «Надо, Вася, надо».
Список можно продолжать и продолжать.

Скажу напоследок об одном пункте:
В студенческой новелле героиню не пускает в собственную квартиру злобный соседский пёс. Для 60-х годов это — Тема. В прессе постоянно шли антисобачьи материалы, собачников было мало и жители к ним относились резко негативно. Отдельные квартиры в хрущобах уже позволяли иметь собак, но в народе продолжали царить коммунальные нравы, а главное — советская власть к собакам относилась плохо. Собака - это зверь общественный, государственный, и негоже его иметь в частном владении неноменклатурному терпиле. Собаки были реабилитированы только в 70-х годах, в повести Троепольского «Белый Бим чёрное ухо», сыгравшей огромную роль в смягчении нравов. В 50-60-е же в Болгарии например была кампания «Свинья — друг человека», население призывали уничтожать собак, а взамен разводить свиней.

Сами посудите, органы пришли к советскому человеку с обыском. А собака не у них, а у него. ЭТО КАК? Она ведь и наброситься может.
А замки в советских домах? Они должны были открываться ногтём. А дверь — вышибаться с одного пинка сапога. Помните входную дверь-сейф в «Бриллиантовой руке»? Из той же оперы. Советскому человеку не полагался даже глазок. КГБ распространяло слухи, что через глазок шизофреники стальными прутьями выкалывают глаза советским трудящимся. И глазки в 60-е редко кто ставил. Берегли зрение.

Вот из таких милых подробностей и состоят советские комедии 60-х.

© Дмитрий Евгеньевич Галковский