Перипетии российского кинематографа

На прошлой неделе очередная церемония «Ники» завершила сезон награждений лучших российских фильмов.  По традиции наградой были отмечены самые выдающиеся работы режиссеров, актеров, операторов и других представителей российского кинематографа. Однако, несмотря на всю торжественность церемонии, кинематографисты не забывали и о насущных проблемах в российском кино. Так, один из лучших сценаристов России, Юрий Арабов, затронул, пожалуй, одну из самых важных и болезненных тем – необходимость частного капитала в развитии отечественного кино.

Сегодня, в принципе,  кинематограф является  привлекательным местом для вложения частных денег.  Он по определению спекулятивный бизнес:   вкладывая в кино средства, всегда есть вероятность, как прогореть, так и заработать баснословные деньги.  Здесь я могу сослаться на свой прошлый опыт, когда картина «Экипаж» была куплена 92 странами, и ее посмотрели более 80 миллионов зрителей.  Если бы это случилось во времена частного капитала, то люди, вложившиеся в этот фильм, в итоге бы очень сильно на нем разбогатели. Такая же ситуация с сериалом «Граница.  Таежный роман», собственником которого является Первый канал. Лет пять-шесть назад сериал продали в 30 стран, и до сих пор продажи продолжаются.  Таким образом, у кино есть большой потенциал выгоды для частного инвестора.

Как все мы знаем, сегодня самая развитая кинематография – это американское кино, которое жестко отгородилось от государства и существует лишь на частные деньги. И все знают, что это кинематограф, приносящий огромные доходы.  При этом частный сектор не только вложил средства в производство фильмов, но и в создание структуры для зрителей:  деньги  инвестируются в кинотеатры, рекламу фильмов. На каждый вложенный миллион долларов на производство фильма два миллиона идут на так называемую раскрутку фильма, чтобы сделать его как можно более привлекательным для потребителя во всем мире. Доказательство тому у нас перед глазами. В одной из самых популярных передач на российском телевидении «Вечерний Ургант»  практически каждый американский фильм представляется российскому зрителю. Видно, что частный капитал США думает о том, как заинтересовать зрителей. Кроме того, у частных кинотеатров на годы вперед прописан  недельный план того, как американские фильмы будут заполнять экраны. У нас же ситуация совершенно противоположная: российское государство не хочет заниматься развитием российского кинематографа. Конечно, даются какие-то деньги на то, чтобы художники могли выразить свои идеи, но на то, чтобы зрители могли их увидеть, средства не выдаются. В России сейчас нет государственных кинотеатров, которые могли бы осуществлять госпрограмму по развитию патриотизма, нравственности, любви к Родине. Всего этого нельзя достичь сразу, необходимо время, но правительство же хочет результатов сиюминутно. Оно не понимает, что невозможно моментально поднять патриотический дух населения. 

Когда патриотизм органично входит в сознание граждан, то кинематографисты охотно снимают патриотические фильмы. Вот в этом году Оскар за лучший фильм получила картина Бена Аффлека «Операция Арго», после просмотра, которой увеличивается любовь к Родине. В этом фильме представлен именно тот патриотизм, который хочет видеть наша власть.  Но американцам показать это проще чем нам, потому что их кино смотрят все. Американские кинематографы привыкли к тому, что зрители приходят в кино и по местной идеологии должны получать позитивные эмоции.  Таков залог успеха американского кино. 

Сегодня серьезный художник должен  показывать в своих работах, что жизнь не становится хуже, чтобы отчаяние не охватывало, давать надежду.  Но кино не может придумать свою реальность отличную от реальности, в которой мы сейчас живем. Если бы режиссеры знали, что картины, над которыми они работают, получат своего зрителя, то, я уверен, позитивных картин было бы намного больше и их качество было бы выше. Сегодня у режиссеров есть только надежда на то, что их фильмы попадут в какой-нибудь фестивальный «гетто»: посмотрят его ночью несколько ценителей кино и в результате он получит свой маленький приз.

Это не может быть итогом работы режиссера и не должно им быть. Результатом должен статьконтакт со зрителем, который после просмотра фильма поймет, что, несмотря на все представленные в нем ужасы, он все равно  помогает им жить.  В конце концов, всех нас объединяет одна печальная весть – все умрем,  но настраивать себя на это, и тем более отражать в кино, по-моему, чересчур.  Достаточно, что об этом нам напоминает церковь.

  Американское кино – это пример того, как частный бизнес взял в руки кинематограф  и превратил его в доходное коммерческое дело.  При этом бизнес неустанно следит за тем, чтобы кино являлось идеологическим инструментом, объединяющим самых разных представителей  многонациональной среды в единый народ. И это не единственный способ объединения -  их множество, будь то живопись, балет, театр или музыка. А примеров того, как частный бизнес без поддержки государства пытается справиться с финансированием кинематографа самые разные. Например, в Японии правительство отказалось поддерживать местный кинематограф, который имел такие имена как Куросава, Митзогути и т.д.   Японское кино было невероятно ярким, но когда оно лишилось  государственных денег, то рухнуло, и сейчас его попросту нет.  Поэтому японских кинематограф является примером того как  кино без поддержки государства рушится.

Совсем другая ситуация обстоит с немецким кино, которое долгое время не получало поддержки государства. Оно стало наоборот возрождаться, когда власти стали оказывать многоцелевую и многоуровневую поддержку. В Германии  были учреждены фонды, премии для молодых режиссеров и т.д.  Немецкие критики, режиссеры, актеры, прокатчики объединились для того, чтобы немецкое кино заняло достойно место.  А ведь еще лет пятнадцать  назад немецкое кино было неуважаемо.  Немцы  дали шанс своим молодым кинематографистам  выразить сущность немецкого народа через фильмы. Это в частности заслуга юридической государственной структуры Германии.  Немцы поняли, что молодых авторов, режиссеров и т.д. нельзя безнаказанно эксплуатировать.  У них должен быть гарантированный минимальный, причем достаточно высокий, заработок. Так, например первый гонорар юного кинематографиста не может быть меньше чем 30 тысяч евро. 

У нас ничего подобного нет.  Поэтому государство должно контролировать частный бизнес, который нацелился на «голодающих» авторов.  К сожалению, в настоящее время у богатеющего российского частного капитала  отсутствует  гуманитарная составляющая.  Мы видим, как люди коллекционируют живопись, но только чтобы заработать. С таким подходом мы не сохраним русскую культуру.  Сегодня российский бизнес  зарабатывают гигантские деньги, а потом, как показывает практика, прячет их во всевозможных офшорных зонах. Но при этом  он не хочет нести никакой социальной ответственности перед российской культурой. Кончится все это печально, ведь если  опускается культура, то в итоге вырастают звери.  Японцы спокойно обходятся без него, но для России кинематограф значит намного больше.  Он часть нашей богатой культуры, ментальности. Именно русские режиссеры Эйзенштейн, Кулешов, Довженко, Пудовкинстоят в основе мирового кино, но мы об этом забываем и не хотим его развивать и поддерживать. Совершенно ясно, что без поддержки русского бизнеса и так незавидное положение отечественного кино  будет ухудшаться. К нам и так сейчас относятся  с пренебрежением.

Кино – это дорогая вещь, которая должна показывать визуальный мир.  Сегодня, если  есть контакт со зрителем, то фильмы приносят доход, но с нашими картинами, к сожалению, такого не происходит, и это печально. Однако у нас все же есть надежда, ведь чего в России не было и не будет так это отсутствия талантов.  Наша Родина полна, помимо матерых мастеров кино, действительно талантливыми и перспективными молодыми кинематографистами.