Конец татарстанизации

Конец татарстанизации

«Ни одна впасть не обходится без топики произвопа».
Александр Горчаков, канцпер Российской империи.

Россия беременна переменами: политическими, экономическими... И хотя сценарий, по которому эти перемены пойдут, еще не ясен, но то, что эта беременность не рассосется сама собой, по-моему, уже очевидно...
Я не берусь судить ни о сценариях, ни о последствиях тех изменений, что предстоит пережить стране. Прогнозов и комментариев на этот счет и без моего скромного участия предостаточно. Но хотел бы поделиться некоторыми соображениями «местечкового» характера: о месте нашего региона в «новом и прекрасном» мире, который возникнет на фундаменте или обломках (при наихудшем сценарии) нынешнего мира российского. И о тех рисках и издержках, что ждет нашу «малую родину» в процессе практически неизбежных перемен в стране.
Может быть, для кого-то эта тема не кажется животрепещущей. Можно ведь рассуждать таким образом: Татарстан - всего лишь один из 83 регионов, и уж коль скоро подуют новые ветра, они затронут нашу республику в той же примерно степени, что и Рязанскую область, Нижегородскую и прочие регионы страны. Но подобные, на первый взгляд логичные, суждения не совсем верны.
Начнем с того, что наша республика (точнее, её литные группы) оказалась в числе крупнейших выгодополучателей политической и экономической системы, сложившейся в России за последние 12 лет. Выгодополучателей в прямом, денежноматериальном смысле слова. Ни один другой регион страны (за исключением, может быть, Чечни) не был столь обласкан в финансовом плане за годы путинского правления, как это случилось с Татарстаном. Счет идет на триллионы рублей, которые были переданы властям республики: сначала на компенсацию выпадающих доходов (по случаю упразднения суверенитета), потом на тысячелетие Казани, потом на Универсиаду, и это, не считая множества других не столь амбициозных поводов, под которые пробивалось федеральное финансирование. О причинах такой щедрости Москвы и о том, как эта щедрость изменила республику, ее экономику и политику, - этот длинный и увлекательный рассказ отложим на потом...
Но факт остается фактом: элиты Татарстана очень комфортно встроены в экономическую и политическую систему путинской России. И не просто встроены. Они в каком-то смысле стали ее соавторами...
Принципы, механизмы и даже стиль управления, который был выработан в Татарстане задолго до путинских преобразований, впоследствии почти «дословно» копировались и переносились на всю Россию. Кстати, первым, кто раскусил мировоззренческую близость российского лидера и татарских властей, был Минтимер Шаймиев. Еще в начале «нулевых», на закате эпохи суверенитета...
Пока весь мир задавался вопросом: «Ху из мистер Путин?», Шаймиев сделал удивительно точное замечание относительно намерений своего российского коллеги: «Он хочет сделать в России, как в Татарстане». Правда, контекст этого замечания был на тот момент драматическим: предстояло объяснить и идеологически обосновать жителям республики ставший неизбежным «добровольный» отказ от суверенитета, мол, мы все равно все делали правильно и теперь Россия пойдет по нашему пути... Но фраза оказалась пророческой и последующие 12 лет стали временем последовательной «татарстанизации» страны, ее политической и экономической системы. Опора на бюрократию - административную и силовую, раздутое госучастие в экономике, маргинализация политической оппозиции и общественной активности, девальвация политических институтов в пользу «ручного» управления и... существенные меры социальной поддержки населения. От использования прямых аналогий останавливает разве что разность масштабов. А так все под копирку. Местный Госсовет перестал быть местом для дискуссий задолго до российского парламента, а татарский суд стал притчей во языцех задолго до Басманного. Отмена губернаторских выборов весьма смахивала (с поправкой на масштаб, разумеется) на практику назначения глав районных администраций - здесь та же прямая вертикаль власти. И даже засилье «силовиков», которое считается чисто федеральным политическим ноу-хау, имеет свои татарские аналоги. Пробегитесь по биографиям здешних муниципальных руководителей, их заместителей. Многие из них имеют «силовые» корни. Просто на федеральном уровне эти корни из спецслужб, здесь - милицейские. Потребность в руководителях с охранительным складом ума оказалась общей и для маленького Татарстана, и для большой России. И им есть, что охранять...
У этих многочисленных и явно не случайных совпадений существует общее основание, имя которому «экономика».

«Татарстанизация» России стала возможной лишь после того, как была заимствована и перенесена на всю страну экономическая модель, принятая в нашей республике. Модель, основанная на концентрации финансовых ресурсов в руках государства, в руках его властной корпорации. В ее основе лежит концепция «сверхбюджета», в рамках которой госвласть получает контроль над ресурсами, существенно превышающими фискальные возможности реальной экономики. Для России «сверхбюджетные» возможности открылись вместе с галопирующим ростом мировых цен на энергоносители.
В Татарстане эта модель сформировалась десятилетием раньше. Помните времена суверенитета? В период его расцвета годовой бюджет Татарстана превосходил бюджет соседней, не менее мощной в экономическом плане Самарской области более чем в два раза. За счет чего? За счет федеральных налогов, которые по условиям договора 1994 года оставались в распоряжении властей республики. Плюс вводились собственные фискальные сборы, например, «трущобный» налог... В этом и заключался экономический смысл суверенитета: в два раза больше денег - в два раза больше возможностей. Но даже после его упразднения ресурсная база Татарстана не уменьшилась. Сегодня, если приплюсовать к собственным доходам республики все федеральные транши и ассигнования, которые так виртуозно вытягивают из российской казны местные высокопоставленные лоббисты, и сравнить полученную цифру с бюджетом все той же Самарской области, мы опять получим разницу в 2 - 2,5 раза. Пропорции те же. Экономическая модель не изменилась, изменились лишь способы ее поддержания.
И многолетний авторитарно-охранительный тон во внутренней политике Татарстана - во многом это следствие принятой здесь экономической модели развития. Следствие нежелания допускать к распределению «сверхбюджетных» ресурсов «чужаков», не входящих в действующую властную корпорацию республики. Ровно такой же тон был заимствован и федеральными властями по мере «татарстанизации» экономики России.
Кстати, обратите внимание, как охотно федеральные власти рекрутируют в свои ряды выходцев из Татарстана - носителей «татарской» политической и экономической культуры. В контексте этого глубоко символично назначение Олега Морозова - одного из идеологов этой культуры - на должность главы Управления президента РФ по внутренней политике, читай: куратора и проводника всей внутренней политики страны...
Символично и время, когда произошло это назначение: в момент нарастания политического кризиса. Кризиса, который грозит положить конец 12-летнему периоду «татарстанизации» России. В «татарской» политической системе просто нет места многотысячным митингам недовольных на городских улицах, она их не предусматривает, она должна их купировать в зародыше... что вполне успешно удается сделать на небольшой территории Татарстана. Но Россия... Она оказалась слишком большой, слишком образованной... Глубина и масштабы недовольства населения результатами её «татарстанизации» оставляют мало шансов сложившейся системе сохраниться в длительной исторической перспективе. Протестная активность на столичных улицах возвращает Россию к ее естественной исторической миссии, которую в свое время очень четко, но крайне неполиткорректно сформулировал Фридрих Энгельс: «Несмотря на всю подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей, Центральной Азии, для башкир и татар.»
Нас будут цивилизовывать. А значит, надо думать, что делать дальше, и готовиться. В лучшем случае, надо готовиться к прекращению того бюджетного «дождя», который пока льется на республику и на который «подсели» целые кластеры и отрасли ее экономики. Например, строительная индустрия, дорожно-строительная отрасль, отчасти ЖКХ и АПК.
Меня, честно говоря, не слишком беспокоят сверхприбыли распорядителей и операторов «ниспосланных Аллахом» средств и их неизбежные потери в случае сокращения федерального финансирования республики. Зато сильно беспокоит судьба десятков тысяч людей, занятых сегодня в чрезмерно раздутых бюджетозависимых отраслях татарской экономики, где налицо все симптомы «голландской болезни». Что будет с ними, когда ослабнет дождь федеральных траншей, а вместе с ними рухнет экономическая модель Татарстана?

Николай АТЛАСОВ
Набережные Челны

Газета “Звезда Поволжья” № 08,  28 февраля 2013 года, Казань
Другие материалы газеты на сайте http://www.zvezdapovolzhya.ru/