Когда происходит что-то возмутительное, абсолютное зло, ― нормальные люди возмущаются. Когда то, что возмущало, легитимизируется, они продолжают возмущаться. Но, пожалуй, самым тяжело переносимым обстоятельством в такие моменты становится весть о том, что подавляющее большинство граждан страны поддерживают абсолютное зло. Это ― ощущение публичной казни под массовые аплодисменты. Про «восхищенное рукоплесканье» всем сообщили социологи. Стало известно, что по оценкам ВЦИОМ, принятие закона, запрещающего американцам усыновлять российских детей, «скорее одобряют 76%» граждан страны. Несколько мягче картина выглядела в оценках Фонда общественного мнения (ФОМ) ― 56% поддерживающих, не подавляющая часть, но все-таки больше половины. Эта информация не то чтобы надломила всех, кто активно был против «закона подлецов», но в частных разговорах проскальзывало: «Какая страна, такие и депутаты, ничего не поделаешь…»
Я все ждала цифр, которые по этой же теме опубликует «Левада-центр», ― социологический центр с безупречной репутацией. Но там, как выяснилось, готовились к своей годовщине ― 10-летию. Юбилей был приурочен к ежегодной конференции Центра, где озвучиваются самые последние данные социологических исследований и предстает картина событий и тенденций в общественном мнении минувшего года. И вот ― конференция, подводящая итоги-2012, состоялась, итоги опубликованы, и директор аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков готов ответить на все вопросы.
―Лев Дмитриевич, ваши данные об отношении россиян к закону, запрещающему усыновление российских сирот, отличаются от данных ваших коллег?
― Да, у нас несколько другая картина. На вопрос, надо ли поддерживать приемных родителей из США и Западной Европы, 8% говорит ― «всячески поддерживать», 29% считает, что надо «разрешать, но систематически контролировать» и 22% ― разрешать, но только в крайних случаях, когда ребенок тяжело болен, а в России нет возможности для его лечения. И полностью запретить американцам усыновление российских детей посчитало возможным всего только 25% опрошенных! 27% затруднились ответить. И еще мы спросили: «С каким из двух мнений по поводу «закона Димы Яковлева» Вы бы скорее согласились, первое: он действительно создан для защиты интересов российских детей? Положительный ответ ― 38%. И второе: объяснение принятия этого закона интересами детей ― демагогия и циничная манипуляция общественным мнением? Утвердительный ответ ― 39% граждан России! 22% с ответом затруднились.
― Но это ― не просто другая картина, она кардинально иная. Получается, что не только нет подавляющего большинства, поддерживающего закон, нет большинства вообще как такового. Что происходит в вашем профессиональном цехе, почему так разнятся цифры?
― Социологические агентства, работающие на власть, ставят вопросы, подталкивающие людей к нужному ответу. Например, вопрос формулируетсясамым тупым образом:«Вы за или против того, чтобы иностранцы усыновляли российских детей?» А фоном ― телевизор, который все время говорит о замученных американцами детях России. Там Лахова, Астахов бесконечно нагнетают ракурс педофилии, без конца раскручивают трагические, но единичные случаи, когда приемные дети гибли в Америке. И в голове обывателя складывается мнение, что иностранцы усыновляют российских сирот либо «на органы», либо «для сексуальных утех». О том, что больше ста тысяч наших тяжелобольных детей иностранные усыновители вылечили и дали им нормальную жизнь, ― не говорится. В такой ситуации задаваемый в лоб вопрос: «Вы за или против?» ― манипуляция, и она работает. Ответ подсказан. А когда вы разворачиваете вопросы тематически, вводите контекст ― тогда все иначе.
― То есть как разворачиваете? Даете людям информацию?
― Нет, это было бы нарушением профессиональных правил. Никакой информации. Мы только спрашиваем, но постепенно. Почему так много в России сирот? Готовы ли вы сами усыновить ребенка, знаете ли условия усыновления? Почему, по каким мотивам усыновляют российских детей иностранцы? Почему принят такой закон? В ответ на что? Как связано это с делом Магнитского? И только потом мы уже задаем вопрос о мотивах такого поспешного принятия закона: согласны или не согласны? И уже в конце, поддерживаете ли вы такие меры и на каких условиях можно разрешать усыновление?
― Если человек знает по теме только то, что ему показывает телевизор, вы его, по сути, просвещаете. Потому что он не знает ничего.
― Нет, если не знает, он отвечает «не знаю» и попадет в графу «затрудняюсь ответить». Либо будет придерживаться жесткой позиции запрета. Мы не просвещаем, мы ставим человека в ситуацию более сложного выбора, с которым он обычно имеет дело в повседневной жизни, а не в поле идеологии. Заставляем подумать о том, какова реальная проблема, суть ее. И получаем ответ подумавших людей. Поэтому у нас примерное соотношение тех, кто против и кто за усыновление иностранцами российских детей, 50 на 30. Против больше. Но мы, таким образом, получаем различное отношение к самой проблеме и к принятому закону, а это не одно и то же!По отношению к закону, вы видите, совсем другие цифры ― есть понимание манипулятивного характера поспешно принятого закона. И высокий процент негативной оценки Думы, которая принимает такие законы.
― Года два назад всех поразили ваши данные о том, что 85% россиян считают, что они никак не могут влиять на ситуацию в стране. Вы говорили: «Это комплекс заключенного» (подробности в публикации «Между страхом и ненавистью» в «Новой» от 19 ноября 2010). Ситуация резко изменилась? Основное настроение ― протестное?
― Нет. Наши опросы показывают, что абсолютноебольшинство людейне видит перспективы, что у них в основном нет представления о будущем страны и даже о будущем своей семьи. Политическая сфера стерилизована ― нет ни дискуссий, ни конкуренции, вся сфера будущего абсолютно закрыта. С этим связано основное настроение ― жить сейчас, не надеясь на власть, ― без будущего. Сферой основных жизненных интересов и проблем была и остаетсясемья ― весь кругозор, все сосредоточено вокруг нее. И доверие только здесь ― всем остальным институтам, как и окружающим незнакомымлюдям, не доверяют.
То есть социальная жизнь скукожилась, основной тренд сегодня ― семья и возможности потребления, ― все захотели лучше есть, одеваться, приобретать. Начало появляться общество потребления, это то, чего раньше не было. Но это не толькопотому, что люди стали лучше жить, и не потому, что у нас растет средний класс, ― он не растет. Подавлен общественный активизм, смысл общей жизни, и весь круг интересов ушел сюда. Люди стали хотеть жить так, как живут, по их представлениям, те, кто благополучен.
Если посмотреть на цифры с 1994 года, видно, что заметно сократилась доля совсем дезадаптированных, бедных ― их осталось примерно около 20%. Большая часть отвечает, что «жить трудно, но можно терпеть». Ресурсы терпения достаточно большие. И растет часть ― это прежде всего городское население,которая говорит, что «все не так плохо, жить можно…»― это примерно 25%. Важно, что происходит некоторое успокоение после 90-х, слома системы и очень сильного падения жизненного уровня. Проходит ощущение, что все разваливается и нарастает хаос. У большинства жизнь не становится лучше, система политического мышления массового сознания не представляет будущего и ориентирована на то, чтобы удержать то, что есть. Поэтому очень велик страх перед любыми резкими изменениями, которые, как люди полагают, обязательно оборачиваются ухудшением жизни. Когда мы спрашиваем о главных событиях года (а мы задаем этот вопрос на протяжении многих лет), россияне всегда называют в первую очередь катастрофы ― например, сейчас― наводнение в Крымске, а в предыдущие годы называли гибель теплохода «Булгария», аномальную жару, пожары, взрывы, прорыв на Саяно-Шушенской ГЭСи т.п.
На втором месте идут перечисления различных государственных церемоний ― выборы, государственные праздники (например, День Победы или спортивные состязания, в которых «наши» побеждали).
Тип событий, который граждане отмечают на третьем месте, ― это коррупционные скандалы, Олимпийские игры, смерти любимых артистов, эпидемия гриппа… И только потом уже, в самом конце, в качестве основных событий минувшего года отмечаются акции оппозиции. Их отмечает всего 8%.
― Вэтом вопросе даются варианты ответов?
― Нет, это открытые вопросы, люди сами отвечают. По Москве, конечно, картина несколько другая, но мы сейчас говорим о стране. За 20 лет люди в стране, конечно, стали жить более уверенно. Но горизонт предвидения, планирования своей жизни не очень сильно увеличился. Раньше доминирующей позицией было: «я не знаю, что со мной будет в ближайшие месяцы», так отвечали 60% граждан России. Сейчас этацифра снизилась, осталось 45%. Но если прибавить затруднившихся с ответом ― будет 50%, и это по-прежнему доминирует. Люди могут рассчитыватьсвое будущее, максимум на год-два. Это ― заметное улучшение, потому что примерно у трети появились семейные ресурсы, которые позволяют более уверенно планироватьбудущее. Мы задавали вопрос: «Если вдруг пропадут все источники дохода, на сколько времени хватит сбережений?» 15% ― не более чем на месяц. На полгода ― 20%, это те, кто отвечал, что все не так плохо и жить можно, помните? Основная же масса людей живет от зарплаты до зарплаты, от пенсии до пенсии, с очень коротким горизонтом. Бедная страна по существу.
― Как бедная страна может превратиться в общество потребления?
― Люди не то чтобы стали лучше жить, они стали хотеть этого, это стало значимым, потому что по типу потребления человека вы будете судить о его возможностях. Не по образованию или образу мыслей, а именно по тому, на какой машине он ездит, где живет. И в основном рост благополучия идет за счет кредитов ― небольших, потребительских. Наше общество потребления отличается от западного, от их среднего класса, тем, что там люди обязаны своим благополучием сами себе, и они рассматривают сами себя как систему координат ― это общество достижений. Мотивация достижений у нас слабая, потому что профессиональный статус мало связан с доходом и образом жизни. Другими словами, заработок или доходы зависят в большей степени от положения в структурах власти, чем от качества вашей работы. Отсюда пренебрежительное отношение к власти ― там «жулики», «мошенники», «ловкие проходимцы».
― Это типичный образ власти в головах россиян?
― Мы задали вопрос, «Как бы Вы могли охарактеризовать качества действующей власти?Она демократичная, действует в интересах народа?» Разница три к одному ― большинство считает, что сегодняшняя власть действует только в собственных интересах, называют ее наглой, авторитарной и мафиозной.
«Комплекс заключенного», как следствие, не становится намного ниже, хотя протестные акции слегка эти рамки раздвинули. Политика ― сфера абсолютно дискредитированная, граждане не хотят и не могут в ней участвовать, потому что не ощущают себя гражданами. Это связано с фальсификацией выборов, ужесточением репрессий, цензурой в СМИ, фабрикацией компроматов на оппозиционных лидеров.
Мы задали вопрос: «Как Вы относитесь к недавно экстренно принятым поправкам в закон о собраниях, митингах, демонстрациях, ужесточающих наказания за нарушения в их проведении?» Четверть опрошенных не знает вообще ничего ― это пожилые люди и жители сел. Отрицательных ответов 46%, положительных ― 30%. Последняя цифра ― это и есть база Путина. Дальше мы спросили: «К чему стремится власть, принимая законы «о клевете», «о регулировании интернета»?» Те же 30% ответили: «Сохранить порядок и стабильность» ― полностью официозная версия. «Погасить волну протестных акций, ужесточить контроль над обществом» ― в целом так ответили 62%.
― Почему же, понимая это, люди не считают, что они могут влиять на положение дел в стране?
― У нас был конкретный вопрос: «Могут ли такие люди, как Вы, оказывать влияние на ситуацию в стране, участвуя в митингах, демонстрациях?» «Скорее да» ― отвечают 20%, «скорее нет» ― 39%. Не хотели бы лично участвовать в акциях протеста ― 83%. И только 10% ― хотели бы.
― Это удивительно, потому что, к примеру, «Новая» чуть ли не за один день собрала подписи за роспуск Госдумы.
― Я и сам подписал. Но сколько всего подписей? 120 тысяч. А в Москве 15 миллионов. Соотношение ― один процент. Это и есть тот максимальный слой, который выходит на митинги. Почему? Сказывается инерция советского опыта: «не высовывайся, не гони волну, плетью обуха не перешибешь». Это существование человека в условиях все-таки бесконтрольной власти.
― Бесконтрольность приводит к хамству и абсурду. Вы заметили, как сегодня разговаривают депутаты? Такое впечатление, как будто Жириновского клонировали…
― Это стало доминирующим тоном, пришла наглая власть, она демонстративно плюет на мнение людей. Показывает, кто хозяин. Таков результат негативной селекции людей во власть. Те, кто сверху, подбирают людей, удобных для себя, как правило, беспринципных карьеристов, но лояльных. В итоге наверху концентрируются люди тупые, аморальныеи жестокие. В обществе большинство это отчетливо понимает.
Индекс одобрения президента (строящийся как разница между положительными и отрицательными высказываниями) доходил недавно до 42%, сейчас ему симпатизируют 28%. Но большинство опрошенных (примерно 50%) не испытывают по отношению к нему никаких чувств, это инертное равнодушие. Именно такое отношение и является несущей конструкцией действующего режима власти ― не симпатия, не активная поддержка и не отвращение, а равнодушие. Оно определяет чувство невозможности что-то сделать, нежелание участвовать в политической жизни. Это глубокое поражение ценностей ― 32% ― по сути, стоят на пословице «плетью обуха не перешибешь», 45% отвечают нам: «политика нагоняет на меня тоску».
― Но вы говорили, что выход людей на улицы раздвинул рамки?
― Появились некоторые возможности, но пока очень слабые. И лишь в самых больших городах. Моральный протест есть, а понимания, что делать дальше, долгого дыхания ― нет. Моральный протест ― это настроения, а настроения без ежедневной, рутинной политической работы долго не держатся. Тем более в ситуации систематической стерилизации более развитого сознания, более гуманистического. Даже сами эти слова «гуманизм», «мораль», «порядочность» мы произносим уже неуверенно, потому что все высокие слова сегодня стали ходульными, неприличными. Они дискредитированы полностью. Нет слова ― нет и представления. Нет идеологии.
Это то, что порождает нынешняя власть, что наносит самый тяжелый вред обществу: обрезание всего более сложного, возвышенного, всей ценностной сферы. Тот человек, который возникает в итоге, удобен в управлении. Он никому не верит, хочет потреблять любыми средствами, он без правил или с очень небольшим набором правил существования. Он готов подчиняться, легко вступает в коррупционные отношения. Коррупция ― для него не моральная проблема, а техническая задача согласования интересов, более-менее эффективный механизм взаимодействия с властью. Через взятку, откаты хоть чего-то можно добиться…
― Я посмотрела данные вашего годового отчета, и больше всего меня поразили ответы на вопрос «Какая Россия Вам нужна?». 22% отвечают ― «могучая военная держава… ее престиж и место в мире». И 78% ― «комфортная, удобная для жизни, в которой на первом месте стоят интересы человека, его благосостояния и возможности развития». Получается, что власть работает на тех граждан страны, которые составляют всего 22%! Иными словами, она работает на то, чего большинству уже не нужно.
― Я полагаю, что власть этого не понимает. Она по-прежнему убеждена в том, что людям нужна великая держава любой ценой.
― У вас нет ощущения, что мы так постепенно превратимся в Спарту?
― Можно сказать, что сегодняидет медленный процесс деградации общества. Но этому процессу есть сопротивление ― ситуация не закрытая, не фатальная. Она ― неопределенная…
Комментарии