Любимый шут эпохи застоя

На модерации Отложенный

Философ Сергей Роганов — о том, может ли современная Россия воспринимать Владимира Высоцкого

Любимый шут эпохи застоя

Сергей Роганов. Фото из личного архива

Владимир Высоцкий — советский феномен конца СССР. Не блестящий актер и поэт, никакой музыкант. Называть его бардом — оскорбительно, поскольку неповторимая магия голоса и надрывная страсть поставили его на особое место в советской культуре, куда там бардам «оттепели»! Если уж пытаться как-то прописать его самого в иконостасе русских традиций, то ближе всего он к «деревенским дурачкам», скоморохам, шутам. И если быть откровенным до конца — то самый любимый придворный шут уходящей империи, пожалуй что так.

Шуты не только кривлялись, успокойтесь. Вспомните хотя бы «позоры» — надрывные сказания о людях и судьбах. Роль и место шутов при дворах была особая, магическая, главное, что позволялось шутам всё то, что простому смертному невозможно было даже помыслить. Позволялось именно потому, что шут, маргинальный тип, раскрывал публично то, что таилось в сердцах всех за официальным фасадом СССР. Пел «Охоту на волков» в партийных кабинетах по вызову? Пел, пел. Это ему советские боссы исповедовались. Его защищали тайно. Ему позволяли и давали. Это его слушали миллионы советских граждан, стояли в многочасовых очередях на Таганку, это ему до сих пор чуть не молятся фанаты и просто поклонники его манеры исполнения.

«Баловень неслыханной прижизненной славы», — воскликнул после его смерти Ю. Ким. Чего ему не хватало? Для него не существовало «железного занавеса» — свои диски он записывал и во Франции, и в Канаде, и в Нью-Йорке, и в Болгарии. Выступал и в Италии, и в Мексике. Жена — известная и любимая всеми француженка Марина Влади. Mercedes Высоцкого знали все гаишники Москвы. Не сидел, не прятали в «психушки», не осуждали публично никогда и нигде. Язык не повернется назвать его «борцом» за какие-то свободы или с режимом. Или выразителем «правды», которую так любят на Руси. Какая правда из его уст, вы о чем? Не был «заслуженным» или «народным»? Зачем? А тысячи километров записей по всей стране? А «Золотые диски», которые дарили ему друзья? А толпы людей, которые собирались тут же, заслышав его голос? Шутам не положены звания, степени и регалии. Бросьте. Но только не надо лепить из него свободолюбивого святого или мученика режима.

Он был весь, каждой клеточкой тела, каждым звуком голоса советский, обласканный и любимый. Алкоголик, а позднее — наркоман. Так до конца своих дней не понявший, кто он, что творит, для чего живет. Да и нужно ли было это ему? Возможно, догадывался о своей роли всенародного шута и любил эту роль до боли, до дрожи. Его исступленный патриотизм был нелеп, так же как многие военные песни походили на лубочные картинки.

И хоронили его всей Москвой, в разгар Олимпиады, как особого, немыслимого в официальных канонах иноходца. Иноходца своей судьбы, но никогда ни шагом, ни словом не выступившего против своей страны и власти.

Его стихи, записи песен не существуют без него, без той эпохи, без тех слушателей — современные исполнители неумело подражают его голосу или страсти, но всё, что получается, выглядит жалко. Так же, как невзрачно выглядят его песни, записанные строками стихов на бумаге. Его хриплая, иступленная страсть звучала под сводами империи СССР, 1/6 части суши, империи, без решения или мнения которой не предпринимались никакие международные инициативы. Империи, которая казалась вечной и несокрушимой. Она ушла навсегда вместе со своими героями и шутами.

Феномен Владимира Высоцкого особый. Сами его личность и творчество нелепы, так же как нелепо называть его советским гражданином. И вместе с тем он всегда принимался как свой, абсолютно свой, русский в советской стране. И отношение к его творческому шутовству особое. Россия недолюбливает критиканов и протестантов. Были диссиденты — инородные тела советского общества. Был Александр Солженицын, так и не понявший страны, в которой он вырос и жил до эмиграции. Уходили и отходили склочный А. Галич, сахарный романтик Ю. Визбор, заунывный Б. Окуджава, но сам Высоцкий стал воплощением и символом неизбывно русского в нашей жизни. Тех самых глубинных русских корней и традиций, благодаря которым эта «русскость» опознается во всем мире. То, что очень непросто пересказать европейскими или американскими словами, терминами, категориями, определениями.

Жизнь Высоцкого начала обрастать легендами еще в застойные годы СССР. После его смерти чуть не каждый представитель советской культуры считал своим долгом отметиться знакомством или дружескими отношениями с самым знаменитым советским шутом. Как его только не называли, что только о нем не рассказывали. В какие только одежды его не рядили. Теперь в день 75-летия Владимира Высоцкого вновь забьет фонтан воспоминаний и признаний, клятв в преданности его творчеству, которого не было в общепринятом смысле этого слова. Был человек, была судьба, была страна. И даже если Григорий Лепс перекует себе голос у сказочного кузнеца, песни Высоцкого не зазвучат и не будут услышаны в его исполнении в современной России.

Молодые поколения не воспринимают Владимира Высоцкого. Конечно, есть юные поклонники его надрывного хриплого вопля, но их немного. Теперь Россия — совсем другой мир постсоветского пространства. Да и шутовство стало другим. И тайн под сердцем никаких не держим перед лицом государевым. И ерничать, и юродствовать может кто угодно. И любые попытки сделать из судьбы Высоцкого символ нового времени обречены болтаться ненужными словами.


Читайте далее: http://izvestia.ru/news/543652#ixzz2J4kYw9iK