Русское самоопределение.

«Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, а то, что Бог думает о ней в вечности»

Владимир Соловьев «Русская идея»

Любые перемены в нынешнем обществе, назови их хоть «перестройкой», хоть «модернизацией»,хоть «рывком и мобилизацией» бессмысленны и пагубны в отсутствие подлинного самоопределения. 

Роковой дефект российских реформ (пусть не единственный, и даже, не главный) — бессодержательность. А именно: не даны ответы на фундаментальные вопросы жизни; сами эти вопросы даже не поставлены, то есть не сформулирована центральная проблема, породившая кризис, и вся сопутствующая проблематика предстоящих перемен; и больше того, русский язык в его нынешнем состоянии не содержит выразительных средств, необходимых понятий, чтобы эти вопросы задать.

А что же было и есть? Есть глубинная интуиция, почти животное предощущение: впереди — тупик безысходности, и плата за выход неимоверно высока.

Подземные толчки, все яснее ощущавшиеся нашим обществом в 70-е годы, обусловлены сдвигами глобального, международного характера. Страна вместе со всем мировым сообществом вошла в полосу небывалого в истории кризиса, оказалась перед вызовом беспрецедентного характера. Но никто так и не озаботился задать на русском языке вопрос о природе этого вызова. Отечественные реформаторы (лепеча нечто об «общечеловеческих ценностях» и «магистральном пути цивилизации») отозвались чем смогли: региональным хозрасчетом, гласностью, судом над КПСС и шоковой терапией...

Мне пришлось говорить и писать о фундаментальном значении русской мысли для обретения самосознания, что нарождающееся самосознание — когда и если оно родится — окажется в первую очередь русским, совершенно независимо от того, либералы мы или патриоты. Из какой головы Змея-Горыныча (левацкой, крайне правой или центристской) вырастет субъект — все равно: первая реальность, на которую он налетит, едва вступив на путь самоопределения, будет собственная «русскость». 

Русскому разговору о «русской идее» нужнее всего целомудрие. Как в переносном, так и в прямом смысле: мудрая целостность. Речь идет о конструировании пространства взаимодействия талантливых теоретиков, методологов и идеологов (которые сегодня и общаться то друг с другом не могут или не хотят). Цель — выговорить новые русские слова устами многих, «соборно».

Тем временем с нашей бедной национальной идеей стало твориться нечто, более всего напоминающее групповое изнасилование.

Но тема у меня иная, гораздо более определенная — русское самоопределение.

Конечно, некоторой частью этой темы должна быть «русская идея».

Мне кажется, прежде всего надо говорить не о том, что есть в нынешних наработках русско-идеологов, а о том, чего в них нет. Есть утонченность ума, постмодерновая свобода, современные технологии управления масс-медиа и разыгрывания партий на рынке фиктивного информационного капитала: «национальная идея», по слухам, позарез нужна, но ее нет и непонятно, откуда ее взять. А нет в них уже упоминавшегося мной содержания.

Как можно обосновать подобный экстремистский тезис? Не перебирать же, в самом деле, поштучно все тонны печатной продукции на тему «идеи» и «реформ», вступая в тяжбу с каждым из авторов по поводу наличия или отстутствия искомого? Ставится вполне конструктивная и притом достаточно скромная задача: продемонстрировать существование содержания, предъявив некоторые его элементы или способы их получения. В этом смысле ниже предпринята попытка решить как раз подобную безнадежную задачу: объяснить, что же представляется содержательным в области самоопределения.

Главная черта нынешней российской жизни — неопределенность. 

Все труднее понять, в какой стране мы живем, каков ее герб и гимн, где границы и в чем законы. Мы потеряли возможность ответить на детский вопрос: что такое хорошо и плохо? Мы лишились языка, на котором можно обсуждать прошлое и будущее.

С точки зрения истории это не уникальная ситуация. Во всяком случае, прежде чем кого-то клеймить и бить в набат, нужно определить предмет дальнейшего разбирательства.

Совокупность действий (как мыслительных, так и непременно практических), направленных на увеличение или качественное изменение определенности своего существования, принято называть самоопределением. Самоопределение — то, чего мы все страстно вожделеем, что нам предстоит. И предельная форма самоопределения — быть или не быть?

От прежней жизни сохранилась и продолжает существовать одна-единственная человеческая определенность. Мы определенно обращаемся друг к другу, пишем, читаем и думаем по-русски, русский является нашим родным языком, т.е. языком значительной части наших родных и близких.

Русское продолжает жить в языке, но при этом растеряло (будем надеяться, не навсегда) всю свою определенность — предметно-вещную, социальную и идеальную. 

От такого наследия запросто не откажешься. От свойства «русскости» отделаться невозможно, как бы мы ни тщились.

Требуется не менее трех поколений, дабы успешно забыть один язык и войти в стихию другого, ибо за язык цепляется очень многое. Желая того или не желая, мы в каждом акте самоопределения обнаруживаем «русскость» в качестве посредника между нами и тем, относительно чего определяемся. «Русскость» — неустранимая реальность, создающая некоторую определенность внутри нынешней неопределенности.

В связи с этим давно пора (если уже не поздно) задуматься над темой русского самоопределения. «Русским» оно названо потому, что мы никуда не можем от этого деться. Наше самоопределение русским будет по определению. Нам не выпрыгнуть из собственной шкуры, патриоты мы или же, наоборот, либералы с уклоном в жидомасонство. Это факт.

Если «русская идея», идущая от головы, то русское самоопределение — от живота, от инстинкта выживания. Самосознание — умственная деятельность; самоопределение — труд физический и духовный. 

Что же Бог думает о России в вечности? 

Следуя старой русской традиции, надлежит, приступая к размышлениям, прежде всего процитировать классиков. Начнем с «Русской идеи» Владимира Соловьева: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, а то, что Бог думает о ней в вечности». Но ритуально уважив Маркса или Бердяева, национальные идеологи (в русле все той же традиции) далее шествуют самобытным путем, в лучшем случае никак не соотносясь с цитированной идеей, а в типичном — грубо ей противореча.

Если вдуматься в смысл утверждения Вл. Соловьева, получается, что любой богобоязненный человек, обращаясь к загадке русской идеи, должен хорошенько подумать, прежде чем вываливать на головы читателей очередной короб банальностей по поводу общинности, соборности, монархии, либерализма, прав, рынка и проч. Тем более что далее в цитируемой работе Соловьев определяет типичный плод раздумий «о себе во времени» как «фальсифицированный продукт, называемый общественным мнением».

По крайней мере мы должны учесть существование двух подходов

Мы понимаем, что не в силах постичь ни Бога как такового, ни мыслей Бога о России, а можем давать только некие негативные определения (идея нации не есть ни то, ни это и ни это...), обозначая для себя и отсекая наиболее тривиальные, банальные и уже тем самым греховные ходы мысли.

Или же мы понимаем, что Господь не просто открылся нам — с тех пор, как Он открылся, сознательное и систематическое усилие понять, в чем смысл Откровения, является нашим долгом, пусть на уровне аналогий и образов, высказать позитивные утверждения относительно качеств и мыслей Бога. 

По какому из этих путей нам идти, если идти?

Авторы, что проходят не обернувшись мимо вызова, скрытого в этой приевшейся цитате, тем самым себя уже достаточно определили.

С.Б.Чернышов «Русское самоопределение» 1997 г. 

http://old.russ.ru/journal/odna_8/97-09-06/chern01.htm

P.S. Мой вклад в эту статью минимален. Я несколько осовременил некоторые термины, сократил, по возможности объем текста, для публикации в Макспарке, стараясь не потярять его содержательной части. Надеюсь статья вызовет заинтересованный отклик как у государственников, так и у либералов. Во всяком случае продолжение этой темы в Макспарке будет зависеть от плодотворности дискуссии.