Манифест русского человека

МАНИФЕСТ РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА

Над просторами моей Родины торжествующе кривится безобразная физиономия потребительства. Каждый русский малыш, покидающий материнское лоно, прежде, чем вступить собственными ногами на родную землю, окутывается пеленой хитросплетений, побуждающих его сворачивать с дороги чести и переживать от самого рождения и до самой смерти одно, но страстное желание – иметь, иметь, иметь. Героями нашего времени становятся люди, которые имеют много, очень много. Именно большое имущество, власть и «высокие» связи, а не честь, не человеческое достоинство и разум, не мужество и не великодушие вводит их в публичное пространство и возносит на большие и малые пьедесталы власти.

При этом крайне сжимается пространство бытийных смыслов, т.е. таких смыслов, которые сопутствуют становлению, образовыванию человека, возникновению самой человечности. Подобная ситуация ведет к тому, что за границами общественного устройства и массового сознания остаются собственно человеческие интересы, реализация которых и делает жизнь полноценной.

Незаявленные интересы всегда игнорируются. Уверенность в том, что большинство россиян страдает в это сложное время не только от экономических сложностей, но и от невозможности обрести конструктивный способ коллективного действия во имя принципиального изменения ситуации и устойчивого развития своей страны, дает мне смелость заявить о моих ущемленных интересах.

1. 1.    Игнорируется мое право служения отечеству, ибо служение всегда определяется бытийными смыслами. Содержанием и целью моего труда (независимо от того, чем я занимаюсь – образованием, наукой, искусством, государственным управлением или политикой) является лишь зарабатывание средств, чем больше, тем лучше.
2. 2.    Упраздняется общественно-значимое содержание моего труда, поскольку, независимо от того, чем я занимаюсь: лечу или учу людей, оказываю помощь немощным и престарелым или очищаю от мусора (снега) улицы города, я проявляю себя не как человек, приносящий пользу другим людям, а лишь как носитель определенных функций и компетенций, как производитель соответствующих услуг, при этом далеко не всегда важно качество исполнения.
3. 3.    Рвется моя духовная связь с другими людьми, которая обеспечивается лишь высоким смыслом нашего совместного бытия. В отсутствии этого смысла люди пытаются оправдать совместное существование извлечением взаимной пользы или выгоды. На смену духовной близости приходят сугубо прагматические, инструментальные отношения, разрушающие нравственную ткань единства нации – архетипы, традиционно регулирующие устойчивость социума.
4. 4.    Исчезает ощущение целостности, самоидентичности и полноценности меня как человеческой личности, ибо в разных сегментах социальных отношений я воспринимаюсь или как товар, или как ресурс, или как фактор, или как капитал. Мой социальный статус и моя личность целиком и полностью определяется формальными параметрами и совершенно не зависит от качественныхособенностей. В подобной ситуации трудно аргументировать призывы к детям - быть добрыми, справедливыми, правдивыми, ответственными, мужественными и т.д. Им не понятно, для чего это необходимо, так как социального запроса на нравственный облик нет. Когда личностный духовный потенциал не имеет ценности, он стремительно ветшает.

5.  Я теряю чувство реальности, ибо мне постоянно внушается ошибочность моих наблюдений и умозаключений, иллюзорность моих потребностей. Хотя я обнаруживаю, что мне становится более не по карману привычный ассортимент продуктов, я ни на минуту не должна усомниться в том, что и Центробанк, и Правительство делают все необходимое для моего благополучия. Когда я все чаще попадаю в ситуацию трудного выбора: приобрести необходимую книгу или купить билеты в театр (на концерт), меня призывают помнить, что за последние годы отечественная экономика удвоилась. Сталкиваясь постоянно со студентами, воспринимающими свободу как отсутствие ценностей, я должна не забывать об эффективности реформы образования.  Приходя в государственную поликлинику к врачу, который разговаривает со мной, не отрывая глаз от компьютера, и оказывает услуги, обусловленные не моим состоянием, а установлением страховой компании, я не должна терять уверенности в правильности реформы, происходящей в здравоохранении. Мне трудно избавиться от мысли, что моя способность к чувствованию и осмыслению избыточна.  От меня требуется только одно – делать вид, прикидываться, что все в порядке. Симулякры и имитация деятельности становятся основным способом поведения.

6. Я очень сожалею, что в моей стране нет политической элиты в античном понимании этого слова. Политическая элита именовалась аристократией, т.е. правлением лучших людей, обладающих высокими качественными характеристиками (ответственностью, справедливостью, правдивостью, беззаветной любовью к Родине). Однако при отсутствии бытийных смыслов она выродилась в правящий класс, потерявший интерес к моральным качествам человека и общества. Стоящий на позициях западного номинализма и индивидуализма, правящий класс теряет возможность возглавить культурное творчество русского народа на основе ценностно ориентированной коллективной воли к будущему. Такая воля предполагает интенсивное переживание метафизического смысла истории, свойственное русской ментальности и раскрывающее перспективу справедливого мира, заслоняемую ныне конъюнктурной моралью потребления и успеха.

7. Меня в высшей степени тревожит и даже пугает неспособность правящего класса  к социальному проектированию. Ему не удается совместить новые социальные технологии с высшими целями и ценностями, которые нельзя реализовать как некое «светлое будущее», но которыми наполнена человеческая жизнь и их игнорирование несет реальную угрозу внутреннему миру человеческого духа. Иными словами, правящему классу оказывается не по плечу решение задачи совмещения политики и морали, закона и правды, эффективности и справедливости, свободы и ответственности. В результате этого ущемленные духовные потребности личности трансформируются во внутреннее психологическое напряжение, а его дальнейшее нарастание угрожает уже общественному порядку. Таким образом, духовная энергия, лежащая в основании великих побед России и составляющая ее основное богатство и залог успешного развития, не в первый раз может  направиться на разрушение.

Признаюсь, что продолжительное время я утешалась мыслью, что объективная потребность в нахождении новых векторов развития, связанная с задачами планетарного выживания, поставит правящий класс перед выбором: либо включиться в работу по преобразованию системы базовых ценностей, которыми приходится руководствоваться в текущий момент,  а соответственно и собственного внутреннего мира, превращаясь таким образом в политическую элиту, или, как бывает в таком случае, уступить дорогу другим, обладающим способностью к подобной работе. Однако дальше заявлений, справедливых и обнадеживающих, дело не пошло.

Что же делать?

Представляется, что следует начать с  преодоления двух мифов, на которых зиждется стратегия правящего класса, и которые усиленно внедряются в общественное сознание. Преодолеть мифы – это отказаться в них верить. Первый миф рассматривает технологический и экономический прогресс в качестве осуществления социального идеала.  Второй - приписывает индивидуальным целям и практикам людей характер «конечной инстанции», исключающей наличие каких-либо высших смыслов. И тот, и другой миф утверждают сугубо утилитарный тип сознания, отнимают возможность осмысленного отношения к жизни, игнорируют роль и пространство человеческого духа. Однако хотелось бы напомнить мысль, которую Л.Н. Толстой вложил в уста князя  Андрея Болконского накануне Бородинского сражения : «Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа;… а от того чувства, которое есть во мне, в нем, в каждом солдате… Кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот и победит».

Похоже, что, несмотря на недавнее публичное многодневное чтение романа, уроки великого писателя были освоены не полностью.

Русский человек был постоянно призван к надбиологическому способу существования, у него развилась гиперпотребность в духовном наполнении собственной жизни: жизненный успех и качество жизни он, прежде всего, связывал с бытием и только потом с потреблением. Эта особенность и определяет силу его духа, и только духовно наполненная жизнь воспринимается им как полноценная.

 Это не значит, что он не ценит материальное благополучие или комфорт, но в отличие от западного обывателя, этим не ограничивается. Он стремится обрести смысл собственной жизни, прорываясь за границы быта.

Заметим также, что технологический прогресс всегда несет с собой расширение пространства рисков, преодоление которых предполагает одновременный переход на более высокий уровень контроля, обеспеченный возросшей способностью человека к саморегуляции, и новыми принципами социальных и международных отношений, иными словами – более высоким уровнем культуры. Впрочем, культура незаменима и в деле интеграции общества, где общие ценности выступают более надежными скрепами, чем индивидуальные интересы.

Следовательно, преодоление выше обозначенных мифов важно для реконструкции и расширения пространства отечественной культуры, богатого бытийными смыслами. Для этого, в сою очередь, необходимо:

1. 1.    Постоянно утверждать в общественном сознании идеал как универсальное и абсолютное нравственное представление о благом и должном. На уровне общества - это образ справедливого устройства общественной жизни, высшая цель общественного бытия. В его перспективе приобретают смысл и поддаются оценке все виды человеческой деятельности (политической, управленческой, законодательной, научной, преподавательской, врачебной и т.д.), а цели каждой из них становятся средством по отношению к высшей цели, образуя единую смысловую иерархическую систему. Общественное бытие обретает высокий смысл. Можно утверждать, что нацеленность на идеал выступает как основание смыслового единения всех членов общества. Смысловое единство, в рамках которого каждая человеческая жизнь, деятельность и каждый поступок обретают свой смысл, является высшей формой интеграции общества.

 Для каждого отдельного человека идеал выступает как образ совершенства человеческой личности и человеческих отношений. Поскольку человек – существо незавершенное, т.е. не имеющее предзаданности в своем поведении и находящееся в процессе постоянного становления, он нуждается в нравственном идеале как некой абсолютной точке опоры на своем пути. Благодаря идеалу человек получает возможность трансценденции, выхода за границы своего физического существования, переиначивания себя. Нацеленность человека на идеал проявляется, по мысли Канта, в доброй воле, т.е. чистой от соображений выгоды, удовольствия, бытовой рассудочности и прочих житейских мотивов. Отсутствие эгоцентрических мотивов обнаруживается в стремлении к идеалу как глубинная безусловная личностная мотивация, т.е. независимая от внешних по отношению к ней причин – социальных, политических, психологических, природных. Именно наделенный подобной мотивацией человек обретает человечность в самом высоком значении этого слова и одновременно устойчивость. В этой связи, можно подумать  о том, что и наиболее высоко социально и материально  должны поощряться представители самых жертвенных и духовно значимых служений.

1. 2.    Обогатить содержание концепции качества жизни, которое в современном понимании выступает своего рода вектором оптимального социального развития. Обогащение концепции предполагает  внимание  к культурным и духовным потребностям человека. В настоящее время качество жизни рассматривается как социально-экономическая категория, т.е. фиксирующая положение человека в социально-экономическом пространстве на основе объективных показателей (доходы населения, уровень образования, продолжительность жизни и т.д.). Подобный подход полностью игнорирует значение национальной культуры как фактора, обусловливающего природу, сущность и характер всего происходящего в обществе, отказывая тем самым человеку в основании его самоидентичности.  Между тем, существует непосредственная связь между удовлетворением индивида условиями  своей жизни и их соответствием архетипам и ценностно-смысловой матрице конкретной культуры нации, сложившейся в течение веков. Это обстоятельство принципиально меняет представление о качестве жизни как культурно-нейтральной категории. Более того, и субъективные оценки качества жизни, в значительной степени отражающие систему личностных ценностей, находятся в зависимости от общественного идеала. Очевидно, следует двигаться по пути формирования русского стандарта качества жизни, обогащенного духовно-экзистенциальными характеристиками, в отличие от западного стандарта, центрирующего материальные характеристики. Изменение представления о качестве жизни спровоцирует изменения в параметрах и индикаторах управления, тем самым перенастроит систему управления, сделает ее более чувствительной ко всей полноте человеческих потребностей и интересов
2. 3.    Сформировать своеобразный «культурный пакет», представляющий собой систему социально желательных культурных образцов поведения, согласуемых опять же с отечественной культурой. В отличие от нравственного идеала, являющего собой смыслообразующую конструкцию, влияющую на развитие внутреннего ценностно-смыслового мира человека, культурный пакет направлен на его социализацию, т.е. на оснащение его культурными способами поведения, позволяющими ему успешно взаимодействовать с другими людьми. Он призван сформировать высокий уровень поведенческой культуры как важнейший аспект русского стандарта качества жизни. В таком виде он может рассматриваться как методологическая основа осуществления функции социализации различными социальными институтами (семья, система образования, армия, СМИ, учреждения культуры и искусства, производственные организации).

Итак, предлагаемые меры, на наш взгляд, создают возможность осознания и  сохранения ценности личностного бытия и конструктивного противодействия «бездушным» механизмам современного общественного устройства, принципиально противоречащим духовной традиции русской культуры, выражающей неуклонное стремление к нравственному идеалу. Исходной точкой рассуждений явилось понятие человеческой  свободы  как добровольного осмысленного выбора. Поэтому  крайнее сужение пространства бытийных смыслов угрожает, прежде всего, свободе человека. Свобода выбора возрастает по мере того, как устанавливается связь человека не только с социальными институтами (поскольку человек благодаря способности к трансценденции неравномасштабен обществу), но и с абсолютными ценностями, дающими ответы на вечные вопросы: о предназначении человека, о смысле его жизни и смерти.

Естественен вопрос, к кому обращены мои слова и кто призывается к действию? Я, ты, мы, каждый и все вместе – те, которые любят свою Родину, которые хотят жить в процветающей и справедливо устроенной России. Направление выбрано, а  каковы наши действия?  

• Понять, что «не хлебом единым  жив человек», поэтому игнорирование духовных потребностей столь же разрушительно для жизни и самочувствия человека, как и пренебрежение к его материальным интересам.
• Заявлять о своих ущемленных духовных потребностях, не мириться с их игнорированием. Считать справедливым свое требование жить в соответствии с ценностями отечественной культуры, воспринятыми от  родителей.
• Объединяться в стремлении  к справедливому общественному устройству.
• Утверждать своей жизнью нравственный  идеал.
• Заботиться о нравственном развитии своих детей.
• Относиться к своему труду, каким бы он ни был, как осмысленному личному вкладу во всеобщее благо.