Под ползучей марксистской оккупацией

Не отрекаются, любя?...
Вот такая монета есть у меня в коллекции - пять украинских гривен, отчеканенные в память о жертвах геноцида, который учинили советские коммунисты над народом Украины:

Её можно было бы заказать через нумизматические интернет-магазины, но мне хотелось иметь монету, которая "поработала", побывала в обороте. А тут случилась оказия: прошлым летом мой старый друг, страстный футбольный болельщик, отправился в Киев, на какой-то футбольный чемпионат (что за чемпионат, понятия не имею: спортом я совершенно не интересуюсь), и я попросил его разыскать и привезти мне этот пятигривенный. Но оказалось, что монет этих в обороте нет: отчеканенные в качестве памятных знаков, в обращение они не попали, хотя и принимаются формально в качестве средств платежа. Моему другу пришлось специально задержаться в Киеве на неделю и обойти весь город, чтобы найти мой заказ. В итоге, монету эту он купил на Крещатике у какого-то дедушки-нумизмата — вот так она и попала в моё собрание.
© Роман Днепровский 

Дизайн монеты очень выразительный (да вы и сами видите на фото) - этот журавль, распятый внутри каменного креста, эта босая девочка-призрак... Сильный дизайн. И - правильная надпись-легенда. И вот, я смотрю на эту монету - и невольно сопоставляю с тем, что за последние полтора десятка лет отчеканил Банк России. На память сразу же приходит рублёвик, отчеканеный в честь 10-летия создания "СНГ" (была такая очень странная структура когда-то - "СНГ"), пушкинский рублёвик, двухрублёвка с Гагариным... А дальше - дальше "поехала" тема "великой победы": танки-пушки-"катюши", этот психический политрук с пистолетом и в пилотке, червонец с напоминающим безвкусную женскую брошь "Орденом Победы"... Дальше - серии "Регионы РФ", "Золотое кольцо России", последняя монетная серия - двухрублёвки с героями Отечественной войны 1812 года и пятёрки с обелисками и монументами. И - всё... Всё!
А ведь, меж тем, Голодомор 1932 - 1933 годов - это вовсе не только украинская национальная трагедия: тогдашние коммунисты-то не сильно задавались вопросом, кто там украинец, кто русский, кто казах - они вызвали искусственный голод во всех сельскохозяйственных районах единого тогда государства. Верная ленинскому завету о "диктатуре хлебной карточки", тогдашняя оккупационная власть отнимала продовольствие у хлеборобов Украины, Поволжья и Сибири, у скотоводов Казахстана и Бурятии. В социалистических Монголии и Туве в те годы, кстати, происходило то же самое...

Но память об этом ужасе хранит, почему-то, только Украина: там жертвам инспирированного Кремлём массового голода ставятся памятники, там установлен официальный государственный День Траура - 24 ноября. Там, наконец, оспаривать факт геноцида - всё равно, что в Европе, Израиле или в Америке оспаривать факт Холокоста - боком выйдет, в соответствии с действующим законодательством. И вовсе не потому, что "хитрые хохлы хотят срубить с великой-могучей России многомилионную компенсацию" - а потому, что это БЫЛО.  А вот в России, в Казахстане и в Монголии об ужасе 1932 - 1933 годов стараются не вспоминать, хотя число жертв большевицкой политики "раскулачивания" вполне сопоставимо с числом жертв этой политики на Украине*. Ну, казахов и монголов понять можно: молчат потому, что тамошние ханы не хотят ссориться со своим "старшим братом" - Ханом Кремлёвским и Всея Урус-Орды. Ну, а про Урус-Орду скажем отдельно.

Один из моих друзей недавно разместил в своём ЖЖурнале очень интересный текст, в котором говорит о русских как о "не совсем людях". Точнее, как о людях, которые не могут жить в узких рамках "человеческого" поля: им интересней или "русский космизм", вершины духа, "великие победы", или прочие "достижения" - а если этого нет, то они, подобно грифонам с купированными крыльями, падают в самые бездны ада.

В обсуждении этого материала я выражал своё опасение по поводу того, что не надо бы русским людям лишний раз напоминать ни про "космизм", ни про "достижения" - по крайней мере, до тех пор, пока не выберутся из тех адских глубин, в которые падали весь ХХ век и не научатся просто жить по-человечески. Иначе, находясь на самом дне, народ начинает видеть всё, как бы, в перевёрнутом виде: бездны кажутся ему вершинами, чудовищные преступления - геройскими поступками, потери - победами, гнусности - добродетелью, и так далее - и, смотря на свою историю в таком вот "перевёрнутом" виде, народ начинает гордиться и бравировать тем, чего нужно стыдиться и что давным-давно пора осудить.

Сколько бы ни пели "старых песен о главном" насчёт того, что украинский этнос - "самый близкий по духу и ментальности к России", а на деле-то выходит совсем не так. Украинцы оказались и умнее, и более здоровыми нравственно: они назвали преступление преступлением; они пользуются электроэнергией, которую вырабатывает ДнепроГЭС - но им и в голову не приходит гордиться тем, что эта электростанция построена на костях. И, уж тем более - славословить по адресу подонков и увековечивать их память (о том, как запорожский памятник Сталину, поставленный местными комми возле своего обкома, регулярно обезглавливают, думаю, все в курсе).

Гражданам же России так до сих пор - за двадцать лет, прошедших с момента крушения коммунистической Империи Зла, так и не хватило духу назвать вещи своими именами; среднестатистический российский обыватель более всего боится утратить веру в сказку о "великом и прекрасном совецком прошлом". И не потому ли мы все до сих пор продолжаем жить, как в страшной сказке - чем дальше, тем страшнее? И светлого конца этой сказке не видно...

Извините меня за вопиющую пошлость, но придётся мне здесь процитировать Конфуция: "Всякая история начинается с исправления имён", — говорил самый почитаемый российской интеллигенцией китаец. Так не пора ли начать исправлять имена и назвать вещи своими именами — так, как это сделала братская Украина?

"... — Бабушка, а расскажи, как тогда жилось-то, при Сталине?
— Хорошо жилось! Бедно — но хорошо! Обуви не было - так отец нам обутки из покрышек вырезал, были "обутки марки ЧТЗ"! Голодали, да... голодали... Корову-то у нас в колхоз забрали — она там через полгода и издохла, вместе с остальными: кормов не было... С мамкой  картофельные глазки, да кожуру варили, да... Жрать-то было нечего в деревне... Младшая сестрёнка от голоду-то померла, да... НО ЖИЛИ ХОРОШО! Хорошо жили! Партия и товарищ сталин об нас заботились! Мы им верили! Мы по четырнадцать часов работали: доползёшь до дома, упадёшь на лавку — прямо на голодный желудок — и спишь, как убитый! Да и жрать-то было нечего... НО ЖИЛИ ХОРОШО! У нас была великая цель - мы верили! Хорошо жили — не то, что сейчас..."

То, что простительно несчастной старухе, у которой в подсознание въелся страх, а заштампованные советской властью мозги уже "распадаются от старости и текут из носа", то непростительно Человеку Думающему, которому доступна информация, и у которого хватает разума отделить правду от тенденциозных идеологических вымыслов. И уж тем более непростительно разумному человеку продолжать верить в эту "светлую сказку о великой державе и её небывалых победах и достижениях", на каждой странице, в каждой строчке которой попадается"голод", "арест", "тюрьма", "донос", "допрос", "следствие", "спецсредства", "Чрезвычайная Тройка", "этап", "лагерь", "лесоповал", "нары", "роба", "баланда", "шконка", "карцер", "ШИЗО", "БУР", "конвой", "расстрел"- а в качестве рефрена звучит"мы верили!", "нас так воспитывали!"и прочее"всё отнять - и поделить!"

По-хорошему, от этой кровавой "светлой сказки" надо бы ОТРЕЧЬСЯ!  Но не отрекаются. Или, может, не отрекаются, любя?...

*      *      *      *      *      *      *      *
В современной "Урус-Орде", до сих пор находящейся под ползучей марксистской оккупацией, монет в память о жертвах коммунистического геноцида не чеканят; здесь нет — да и не может быть! — такого же, как в Украине, Дня национального траура по жертвам коммунистического геноцида. Ну что ж... Значит, будем отмечать эту дату вместе с народом Украины. 24 ноября. Каждый год.

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ВСЕМ ЖЕРТВАМ ПРЕСТУПНОЙ ОККУПАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ КОММУНИСТОВ - УКРАИНЦАМ, ВОЛГАРЯМ, СИБИРЯКАМ, КАЗАХАМ, БУРЯТАМ, МОНГОЛАМ, ТУВИНЦАМ... ВСЕМ.

* — В данном случае, счёл возможным написать не "в Украине", а "на Украине", т. к. в контексте событий 1932-33 говорю об Украине не как о независимом государстве (такового в тот промежуток времени ещё не было), а как об одном из районов, контролировавшимся оккупационным коммунистическим режимом - прим. автора.