Западная Украина — Сибирь. Крестный путь: годы 1939 — 1941

ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА ГАЛИНЫ ПАЛАМАРЧУК ГАЛИНА РОМАНОВНА ПАЛАМАРЧУК. ЖИВЕТ СЕЙЧАС ВО ЛЬВОВЕ, РОДИЛАСЬ В ГОРОДКЕ. БЫЛА ДЕПОРТИРОВАНА В СЕЛО ТАРСКОЕ УРИЦКОГО РАЙОНА КУСТАНАЙСКОЙ ОБЛАСТИ КазССР. ПОТОМ ЖИЛА В УРИЦКЕ. ВЕРНУЛАСЬ ВО ЛЬВОВ В 1946 г. ФОТОГРАФИЯ СДЕЛАНА В СЕЛЕ ТАРСКОЕ В 1941 г. ГАЛИНА ПАЛАМАРЧУК В ОЧКАХ, ВТОРОЙ РЯД СПРАВА

Почти 62 года тому назад, 10 февраля 1940 года, в Галичине и на Волыни начался первый этап организованных «освободителями» насильственных депортаций, охвативший 220 тысяч человек. Украина Соборная... Народу нашему пришлось платить в течение многих веков невероятно высокую цену за воплощение этого заветного идеала. Безжалостно разделенная зловещими имперскими силами на отдельные части, украинская нация не переставала стремиться к единству. Это прекрасно знают (и тем больший их цинизм!) те историки-доброхоты, позволяющие себе говорить о якобы огромной «исторической вине» западных украинцев перед нашим народом в целом. До сих пор малоизвестные факты, которые приводит автор из Львова Зоя Скоропаденко, позволяют увидеть трагические события 1939 — 1941 гг. в Западной Украине в истинном свете, расставив в то же время морально необходимые акценты.

ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ ТАК

17 сентября 1939 года по приказу И. Сталина Красная Армия перешла советско-польскую границу и начала продвигаться на запад. В первый день операции войска Украинского фронта углубились на 70 — 100 км, овладели городами Ровно, Тернополь, Чортков. На следующий день они заняли Луцк, Станислав, Галич, а 19 сентября 1939 года части Красной Армии вышли на окраины Львова.

Вступление Красной армии на территорию Западной Украины вызвало неоднозначную реакцию у местного населения: кто-то воспринимал ее, как панацею, а кто-то — как оккупацию. Значительная часть польских государственных служащих — офицеров, инженеров, врачей, адвокатов и членов их семей — с первых дней отправились в эмиграцию. Только на оккупированную немцами часть Польши, по приблизительным оценкам, перебралось от 20 до 30 тысяч украинцев и поляков. Преимущественно это были молодые люди.

Но все-таки значительная часть населения Западной Украины, в том числе и средний технический персонал, торгово-промышленные служащие, работники финансовых и кооперативных органов, преимущественно выжидали, как дальше будут развиваться события. Некоторые из них, на словах признавая новую власть, еще долгое время продолжали колебаться и не проявляли активности, поскольку не видели позитивных перспектив для себя в будущем. Было и немало таких людей, которые, заботясь о собственной безопасности, под внешней лояльностью и показательной активностью пытались скрыть свои взгляды и настроения.

Сразу после вступления советских войск во Львов деятели украинских политических партий образовали делегацию во главе со старейшиной украинских политиков Галичины 80-летним Костем Левицким. 24 сентября 1939 года, во время встречи с советскими военными и гражданскими высокопоставленными чиновниками, эта делегация заверила их в своей лояльности и готовности к сотрудничеству с новой властью. Взамен они просили обеспечить возможность для деятельности украинских хозяйственных и культурно-образовательных институций. Но это не спасло их от репрессий.

Дело в том, что сталинское руководство среди своих первоочередных задач в Западной Украине наметило быструю и полную нейтрализацию всех явных и потенциальных политических оппонентов. Репрессии конца сентября — начала октября 1939 г. коснулись руководителей всех крупнейших партий. Они были арестованы и вывезены на Восток. Газета «Краковские вести» в 1942 году поместила на своих страницах более 250-и фамилий галицких интеллигентов, арестованных и убитых органами НКВД или же вывезенных в Сибирь в сентябре-октябре 1939 года. Без огласки, как правило, ночью, также были проведены аресты ведущих деятелей польских и еврейских политических партий и организаций.

В начале 1940 года поиски врага приобрели более широкий размах. В постановлении Дрогобычского обкома партии от апреля 1940 года указывалось, что, поскольку в области «на ответственные должности в промышленности, кооперации, торговле и в других организациях пробралось более трех тысяч вражеских элементов», то партийные органы на местах были обязаны повести с ними «решительную борьбу».

«МОТИВЫ» РЕПРЕССИВНО- ДЕПОРТАЦИОННЫХ АКЦИЙ

Настоящей трагедией для населения Западной Украины стали депортации в 1939 — 1941 годах, то есть ссылка людей, как мера политического преследования и административного наказания. Депортации, осуществленные руководством СССР, имели политически-идеологические, классовые и экономические причины. Эти акции были направлены, в первую очередь, на разрушение структур польского государственного и административного аппарата, «буржуазной» системы управления и собственности. Результатом такого подхода стало то, что в списки врагов советской власти попали не только те, кто выступал против нее с оружием в руках, но и те, кто к ней относился лояльно, однако критически оценивал методы ее строительства.

Органы НКВД и советские должностные лица, руководствуясь сталинской теорией классовой борьбы, повсюду искали «врагов народа», «контрреволюционеров». Такие категории людей брались на учет, за ними устанавливался тайный надзор, они были первыми кандидатами на изоляцию или физическое уничтожение. С другой стороны, экономика Советского Союза развивалась в условиях командно-административной системы и постоянно нуждалась в рабочей силе. Особенно острой эта потребность была в отдаленных районах СССР (Сибирь, Дальний Восток, Север). Люди, принудительно высланные из Западной Украины, становились дешевой и бесправной рабочей силой, предназначенной для заселения и освоения наиболее отдаленных областей СССР. Насильственно выселенные, то есть депортированные из Западной Украины граждане подпадали под действие режима спецпоселения в отдаленных местах и были лишены экономических и политических прав.

СКОЛЬКО?

Дискуссионным и до конца невыясненным остается вопрос о количестве, депортированного населения Западной Украины в 1939 — 1941 г. В опубликованных трудах приводятся различные цифры. Так, американский профессор Ян Гросс пишет о количестве депортированных поляков, ссылаясь на меморандумы Министерства иностранных дел лондонского эмиграционного правительства Польши от 15 марта 1944 г.: «Количество польского населения, депортированного в СССР в 1939 — 41 гг. — 1 млн. 250 тысяч чел.»

Польский исследователь Анджей Щесняк указывает, что первый этап депортаций, который начался 10 февраля 1940 г., охватил 220 тыс. человек. Жертвами второго — 13 апреля 1940 года, стали женщины и дети, то есть члены семей арестованных и депортированных граждан. Он охватил 320 тыс. человек. Третий этап продолжался в течение июня-июля 1940 года, во время которого было депортировано 220 тысяч людей. Последний, четвертый этап депортации состоялся в июне 1941 года, когда было вывезено приблизительно 300 тыс. граждан, среди которых преимущественно были квалифицированные рабочие, железнодорожники, зажиточные крестьяне и интеллигенция.

Московские историки Валентина Парсаданова и Николай Бугай, анализируя архивные документы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации, также отмечают, что к началу 1942 г. в восточных районах Советского Союза насчитывалось 1 млн. 173 тыс. чел., депортированных с западных территорий страны с конца 30-х годов по июнь 1941 года.

КТО? КОГО? ЗА ЧТО?

Архивные материалы свидетельствуют, что планы депортаций составлялись в Москве и осуществлялись силами репрессивных структур. Планирование массовых депортационных акций в Западной Украине началось в 1939 г. В соответствии с немецко- советским договором от 28 сентября 1939 года была предусмотрена депортация «лиц украинского и белорусского происхождения» из пограничной полосы. В январе 1940 года политбюро ЦК ВКП(б) постановило определить 800-метровую полосу, а постановлением СНК УССР 3 апреля того же года обязало руководство западных областей УССР в течение апреля-мая выселить 102 800 лиц.

Еще одна акция советского правительства повлекла полное выселение крестьян с немалой территории Львовщины. Речь идет о военном полигоне в Яворивском районе, сооружение которого началось уже в конце 1939 года. Большую часть обитателей пограничной полосы и Яворивского полигона принудительно вывезли в глубинные районы СССР и Бессарабию.

ФОТО ИЗ КНИГИ Д. А. ВОЛКОГОНОВА «ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ СТАЛИНА» 19 СЕНТЯБРЯ 1939 г. ЛЬВОВЯНЕ РАДОСТНО ВСТРЕЧАЮТ ВОЙСКА КРАСНОЙ АРМИИ. ПРЕСТУПНЫЕ ДЕЙСТВИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В 1939–1941 гг. ПРИВЕЛИ К ТОМУ, ЧТО ЧЕРЕЗ ПОЛТОРА ГОДА ТАКУЮ ЖЕ ВСТРЕЧУ ОНИ УСТРОЯТ НЕМЕЦКИМ НАЦИСТАМ

29 декабря 1939 года было принято постановление СНК СССР и принято «Положение о спецпереселенцах и трудовом устройстве осадников, выселенных из западных областей УССР и БССР». Вся работа по подготовке и проведению акции была возложена непосредственно на НКВД СССР, УССР и их местные органы. Из архива Главного информационного бюро МВД Украины: «По состоянию на 25 января 1940 года, на основании составленных заранее списков из западных областей Украины подлежали депортации 17807 семей, или 95193 человека, проживавших в 2054 населенных пунктах региона. Для перевозки такого количества людей в глубинные районы СССР заблаговременно было выделено на железнодорожных станциях 3537 вагонов, не предназначеных для перевозки людей».

Акция депортации первого этапа проходила с 10 по 13 февраля 1940 года, к тому же она охватила значительно более широкие слои граждан, нежели только осадников, о которых упоминалось в официальных документах того времени. В целом, из западных областей Украины по состоянию на 13 февраля 1940 г. было депортировано 17206 семей, или 89062 человека; оставлено временно по болезни — 1457 человек; отсутствовали на момент операции — 2152 человека; переехали в другие районы до начала операции — 34 человека.

Вторая волна депортации прокатилась, когда вывезли зажиточных крестьян (до 6 тысяч семей), владевших землей свыше установленных норм. Очередным «основанием» для массовых выселений было проживание вблизи военных объектов, которые строились массово не только вдоль границы, но и на Волыни, в Тернопольской и Станиславской областях.

Третья волна депортации началось летом 1940 г., когда во все органы НКВД была направлена директива Меркулова №142 от 4 июня, в которой указывалось: «Из западных областей Украины и Белоруссии выселяются сроком на десять лет в Кустанайскую и Семипалатинскую области Казахской ССР семьи репрессированных, находящиеся в лагерях для военнопленных, бывшие офицеры, полицейские жандармы, бывшие помещики и фабриканты».

16 мая 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «О выселении вражеского элемента из республик Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии, Молдавии», согласно которому в июне 1941 года была проведена четвертая депортация населения. Положение загнанных в необычные, суровые климатические условия людей было ужасным: вспыхивали эпидемии, снабжение продуктами было очень плохое и, как результат, голод и большая смертность среди ссыльных (в IV квартале 1940 года достигала 1,2%, а в I квартале 1941 г. — 1,7%). Но кое-кому все-таки удалось выжить и даже вернуться домой.

ЖИЗНЬ ДЕПОРТАНТА

Галину Паламарчук «переселил» второй этап депортации. В то время ей было всего 16 лет. Она, мама и младшая сестра Оксана тогда жили в местечке Городок, что под Львовом. Отец еще в сентябре 1939 года решил ехать на запад, подальше от «освободителей» (Красной армии), но поскольку все сразу выехать не смогли, то он поехал только со старшей сестрой. А 13 апреля 1940 года по Городку пошли слухи, что на вокзал прибыло много товарных вагонов. Это оказалось правдой.

«Около двух ночи, — вспоминает Галина Романовна, — в двери нашего жилища ворвались солдаты, приказали собираться. Дали на это не больше 30 минут и сказали, что «переселят нас в другую область». Мама собрала в узел постель, немного одежды и еды, которая была в хате. Жилье закрыли и забили досками.»

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Их посадили в товарные вагоны и аж через пятнадцать дней, утром 28 апреля 1940 года, «выгрузили» в северном Казахстане на станции Кустанай. Потом пересадили на грузовик и после многочасовой езды «выбросили» среди степи в нескольких километрах от небольшого поселения. «Обитатели близлежащего села Тарского, увидев такую необычную картину, из любопытства пришли к нам. Из человечности они помогли нам и забрали в собственные дома, — говорит Галина Паламарчук. — Местные жители убедились, что мы — «мирные люди без автоматов», не такие опасные «враги народа», как им рассказывали.»

С этого началась новая жизнь переселенцев. Они выменивали последние вещи на продукты, помогали по хозяйству за харчи, голодали и умирали от холода. «Уже позже, из рассказов местных жителей, мы узнали, как работники районного НКВД инструктировали население регулярно за нами следить и докладывать о нашем поведении, разговорах, настроениях.»

В селе, куда судьба «забросила» Галину, проживало несколько казахских семей, но большинство обитателей были украинцами, которые еще до революции добровольно приехали сюда из Таврии за обещанной землей. Здесь и остались. (Кстати, колхоз, которому принадлежало это село, назывался «Тарас Шевченко».) Депортированные пытались выжить, как могли. Иногда, один-два раза в квартал, правдами и неправдами, родным удавалось переслать почтой пачку продуктов (не больше 8 кг). Эти дни были некалендарными праздниками. В октябре 1940 года начались холодные ветра и выпал снег. Наступили 30 — 40-градусные морозы. Теплой одежды у переселенцев практически не было... Но часть из них все- таки выжила.

ПРОФЕССИЯ — «ЧЕРНОРАБОЧИЙ»

Сообщение о начале войны Германии с Советским Союзом до депортированных дошло только через несколько дней, а вскоре началась мобилизация. «В течение лета из нашего небольшого села забрали в армию больше десятка трудоспособных мужчин. А в июле нас с мамой и сестрой повезли на строительство железнодорожного пути, который срочно прокладывали между городами Карталы и Акмолинском (нынче Астана — столица Казахстана)... Привезли нас грузовиком на станцию Кайбагар, где проживали в бараках и работали на строительстве вывезенные из Западной Украины спецпоселенцы из других районов этой же области.»

Здесь Галина с сестрой и мамой уже были на «государственных» харчах: имели карточки на еду — пропуски, где в графе «профессия» указывалось — «чернорабочий». Питьевую воду на станцию привозили цистернами, продолжительность рабочего дня была 11 — 12 часов, никакой оплаты за работу «чернорабочие» не получали. А когда наступили холодные дни, их отвезли назад в село.

Галина Романовна вспоминает один неприятный эпизод из ТОЙ жизни. «Из-за глубокого промерзания земли весной пахать землю начинали поздно. После таяния снега люди собирали на прошлогодней стерне колоски и пекли из зерна лепешки. Это было праздником по тем голодным временам. Как-то моя сестра Оксана насобирала немного колосков в шапку. По дороге к селу ее встретил бригадир колхоза, вырвал из рук шапку и рассыпал колоски, крикнув: «Вы — враги народа, не смейте есть наш хлеб! Вас привезли сюда, чтобы вы все здесь подохли!»

ДОМОЙ! ДОМОЙ!

Война продолжалась уже за пределами Союза. Депортированные переписывались со знакомыми с родины, предлагавшими им вернуться домой. Но, как выяснилось, для этого местная власть требовала официальный вызов из родного края. Этим занялась одноклассница Галины — Мирослава, жившая в селе около Городка. Материально устроить это дело помогала Городокская церковная община. «Пять дней я обивала пороги всяческих начальников и в феврале 1946 года получила разрешение на выезд и пропуск на въезд во Львов.»

В марте они приехали во Львов, где их никто не ждал. Пришлось начинать жизнь сначала. Вернуться в свою хату в Городке они не могли, потому что не было никаких документов, и избу уже наверное кто-то занял. А на Львовщине продолжались репрессии и депортации. Жизнь была беспокойная: ночные проверки документов, соответствие проживания согласно прописке и т.д. Устроиться на работу без прописки было невозможно, ведь в то время прописывали только тех, кто уже работал... Благодаря знакомым Галине посчастливилось устроиться на работу в аптеку, а впоследствии прописать — сначала себя, а потом и маму с сестрой.

Сейчас Галина Романовна живет во Львове. Она иногда встречается и переписывается с теми, кто когда-то также жил ТАМ, в другой жизни, — жизни депортированного на Восток, в Сибирь, но кому посчастливилось выжить и даже вернуться на родину.