АЛЕКСАНДР НЕВЗОРОВ О ВЕРЕ, РЕЛИГИИ И ЦЕРКВИ. ЧАСТЬ 3

Журналист Александр Невзоров беседует с корреспондентом портала Credo.Ru Александром Солдатовым. Часть третья: о неприятии бога Библии, о клерикализации путинской «вертикали» и о Петре и Февронии как образце супружеской верности.

"Портал-Credo.Ru": А не считаете ли Вы, что опыт XX века — то, что произошло в 17-м, а затем в 37-м году — стал неким историческим фиаско того типа церковности, который была до этого?

Александр Невзоров: А я об этом неоднократно говорил.

- А после фиаско на этих руинах ведь может вырасти какая-то свежая трава? Возродиться то христианство, которое существует вне тотального альянса с государством, с мирской властью?

- Я боюсь, что мы здесь с Вами немножко разойдемся во взглядах, потому что я считаю, что христианство само по себе — предельно жестокая штука и предельно опасная. Не хочу никого обидеть, но вынужден заметить, в том числе, и то, что первые века христианства ознаменованы уничтожением драгоценной для меня античной культуры. Это очень показательный пример.

Вынужден заметить, что главный герой "фэнтези" под названием Евангелие тоже, с точки зрения обычного читателя, — это экзальтированный раввин... Уже одни эти забавы со смоковницей чего стоят.

Давайте вспомним, как он процитировал — это была авторизованная цитата из Ветхого Завета, — что тех, кто не примет вас, приведите ко мне и избейте передо мною. И еще слова о том, как восстанут дети на родителей, и что "я пришел разделить" — на самом деле там очень много библейской честности. Я уж не говорю про Библию, замешанную на таком количестве спермы, крови, призывов к расовым, национальным унижениям и убийствам…

И, более того, это книжка, из которой ясно следует, что ни о каком единобожии речи не идет. Например, если бы Вы оказались на необитаемом острове с девушкой, то Вы бы стали говорить ей каждый день: "Сволочь, не смотри на других мужиков! Сволочь, не заглядывайся!"? И вот, мы видим господа Саваофа Иегову, который бесконечно говорит: "Не сметь думать, о других! Не сметь возжигать! Не сметь приносить жертвы! Не сметь вообще смотреть в эту сторону!" По идее, он должен был бы знать, что он один, что он совершенно свободен от всякой конкуренции.

- Почему один? Он же человеку дал многие из своих собственных способностей и сделал его равным себе по ряду параметров.

- Возможно. Я не видел Вашу фамилию в списке соавторов Библии — давайте мы все-таки будем говорить о том, как там написано. И вот там идет постоянная конкурентная борьба с другими богами. И создается ощущение, что библейскому богу достался в управление маленький, на тот момент экономически неразвитый народец, и он панически боится его потерять, потому что безработный бог — наверное, кошмарное явление.

И изо всех сил в него вцепившись и ревнуя, Он проводит свой народ мимо всех остальных богов, причем даже над тем же самым фараоном, которого долго уговаривает Моисей отпустить его народ из Египта, этот бог не властен. Там какой-то другой, который непосредственно заведует чувствами и мыслями фараона. Хотя все могло бы решиться так просто. Не надо было бы бросать жезлы, портить воду в Ниле, убивать всех египетских первенцев, насылать саранчу и жаб — не надо было бы всего этого паноптикума, все решалось бы гораздо проще… Ну ладно, эта книга необсуждаемая.

- Все Ваши примеры, связанные с неприятием религии, так или иначе связаны с иудео-христианской традицией. А писания других религий не вошли в Ваше поле зрения? Как пример "ущербности" религии, ее "опасности" Вы постоянно приводите только христианство.

- А эту я хорошо знаю, а те — нехорошо.

- Просто культурный контекст нашей страны?

- Да, во-первых. Я же живу здесь. А во-вторых, каждый зенитчик, чтобы грамотно работать, должен знать, как устроен "Мессершмитт".

- На всем культурном пространстве христианства активно наступает ислам…

- Я не вижу, что он наступает. Я вижу гонку вооружений и вижу их естественную реакцию. На каждый наш позолоченный купол они отвечают тротиловыми шашками, потому что у них нет возможности ответить иначе, а агрессия самозаявления, присущая вообще приматам в высочайшей степени, она должна как-то реализовываться.

Поэтому давайте вспомним, что когда все общественное пространство было полностью стерилизовано от любых признаков религии, мы действительно имели межнациональный мир — можно как угодно его трактовать, но мы действительно не резали друг друга. Может быть, это все не происходило в сладких декорациях свинарки и пастуха, но, тем не менее, у нас не было межнациональных свар. И думать, что это произошло только из-за чекистских пулеметов, которые были расставлены по всей стране — да нифига! У нас и сейчас этих пулеметов не меньше, а больше. И они еще лучше.

- Кстати, о роли чекистов. Это тоже ведь очень важная тема. У зрителей приснопоминаемой программы "НТВшники" осталось впечатление, что Вы были активным действующим лицом программы адаптации церкви к ГКЧП в конце 80-х годов.

- Конечно.

- Что мешает сейчас призвать Вас вновь на службу в качестве эксперта по деклерикализации России, если действительно Кремль, ФСБ подобные планы рассматривают?

- Я не буду отвечать на этот вопрос по разным причинам. Могу сказать, что я сейчас абсолютно в состоянии выбирать, чем мне заниматься. И всегда в состоянии выбирать сторону баррикад. Это не 96-й год, когда надо было идти в наемники к любой идеологической силе, где просто больше платили.

Я не думаю, что разговор о КГБ как-то связан с деклерикализацией, потому что я предполагал, что это ни для кого не секрет. Эта агентурная вертикаль — она была всякой. Не надо думать, что это были сплошь дяденьки, которые получили четкую разнарядку в органах — много было таких. И это были чудесные люди, которые, узнав, зачем я к ним, совершенно расслаблялись, вытаскивалась пачка "Герцеговины Флор" и начинался нормальный разговор.

То, что я вижу сейчас в кабинетах профессоров, когда они вынуждены ставить какие-то бумажные иконостасы, — это все воспринимается как портрет Брежнева, который надо было вешать. И это суровое поколение, воспитанное атеизмом, оно все это презирает и ненавидит, но играет в эту игру, просто потому, что есть начальник академии, начальник университета, который…

- Который что?

- Возможно, он тоже пририсовывает усики иконе богоматери.

- Кто же не пририсовывает? Куда же эта вертикаль упирается?

- Я думаю, что, возможно, только их ближайшие родственники, если они еще остались.

- Они достаточно могущественные, чтобы заставить путинскую вертикаль вешать везде эти изображения?

- Черт его знает! Путинская вертикаль феноменально глупа. И путинская вертикаль все делает только "методом тыка". Им показалось, что вешать иконы - хороший способ управления, и, не произведя каких-то полевых испытаний, полигонных исследований этой методики, ее внедрили и стали думать, что с ней делать.

Всем попам, с которыми мне приходилось встречаться в студиях и полемизировать, я всегда говорил: "Ребятки, ведь напротив меня мог сидеть лама, или мулла, или жрец вуду — ведь вопрос только в государственной поддержке, на вашем месте мог быть кто угодно. И православие само по себе не представляет ни опасности, ни интереса без этой номенклатурной составляющей. …Я с огромным удивлением узнал о том, что у нас введен новый праздник Петра и Февронии.

- Есть даже знак этого праздника на Вашем безымянном пальце.

- Это совершенно другое – обручальное кольцо. Нет, я вспомнил, что меня в свое время именно "Житие Петра и Февронии" потрясло невероятной глупостью. Давайте вспомним, что сделали символом супружеской любви и верности. Насколько я понимаю, эта девушка долго себя шантажом выдавала замуж. Князь Петр, в результате попадания на него капель крови дракона, был сильно изъязвлен, то есть у него была какая-то серьезная экзема. А в лесах жила барышня, которая все это очень хорошо лечила. Увидев очень приличного жениха, она сказала: "Либо замуж, либо не буду лечить!" Он сказал: "Девочка, лечи! Конечно, замуж!" Она его вылечила в баньке, но, будучи опытной целительницей, оставила ему пару язв.

Он добрался обратно к себе в Муром. Пока он ехал обратно в Муром, он снова пошел паршой – экземами. Вернулся и сказал: "Ну ладно!" Она сказала: "Либо замуж, либо не лечу!" Он ее взял замуж в результате ее шантажа. Пара оказалась бездетной — по крайней мере, мы ничего не знаем об их детях — ни летописи, ни житие об этом не упоминают. В результате, это брак закончился разводом, потому что они оба постриглись в монахи.

У монаха не может быть ни жены, ни мужа, ни даже воспоминаний об этом. После того, как они постриглись в монахи, начинается какой-то "кошмар на улице Вязов". Они умирают — он способствовал ее умиранию загадочным способом, посылая к ней вестовых — "пора умирать". В результате, каким-то образом она согласилась.

Любой монах — это схимник. Просто есть великая схима и есть малая схима. Их кладут в разных гробах. Но дальше начинается фильм ужасов, потому что эти покойники каким-то образом выкарабкиваются из своих персональных гробов и встречаются в каком-то одном общем на середине пути. Так продолжается два раза. Эти двигающиеся покойники — когда им уже исполнилось 3-4 дня — не были замечены гражданами Мурома, но каждое утро эту пару монахов находили в одном гробу! И вот этот весь кошмар у нас называется "Днем супружеской любви и верности"! Вот этот милый факт Вам как вообще? Притом что я постарался это изложить максимально корректно.

Это вам ответ на то, почему у нас православие стало одной из хребтовых доктрин государства. То есть это принимали люди, которые понятия не имели, что это, какая история у этого.

- То есть у этих людей из путинской вертикали не было выбора? Православие — это единственная готовая идеология, за которую они могли уцепиться?

- Поскольку мы с Вами знаем, что у православия, помимо его идеологической стороны, есть еще предельно мощная финансовая сторона…

- Но не мощнее, чем у Путина?

- Я не знаю, я Владимира Владимировича очень уважаю, как разведчика.

- Но не как бизнесмена?

- Я не знаю о нем как о бизнесмене.

…И эта финансовая сторона РПЦ МП гораздо интереснее всех остальных сторон всех остальных бизнесов в России, потому что она абсолютно неподконтрольна и свобода от налогов. Это феноменальный бизнес! Предполагать бескорыстие власти я не могу, даже если приставлю себе нож к горлу и категорически от себя этого потребую!

Поэтому я думаю, что главное здесь - эта теневая финансовая составляющая. Она играет определяющую роль, начиная с 90-х годов — поскольку церковь всегда была в известной степени освобождена от налогов, хотя я помню, что певчие платили чудовищный налог, и существует известное песнопение "ПлачУ и рыдаю". Это исполнялось, по-моему, 19-го числа — в день уплаты налога — специально.

- А разве не приходской совет платил за певчих?

- Не всегда. Каждый шел и платил в Сберкассе.

- Священники так вроде не платили?

- Не знаю. А певчие же не были стабильным контингентом. Они все время менялись. За богохульство никогда не выгоняли…