В советской России ураган переживает тебя (Юлия Иоффе (Julia Ioffe), "The New Republic", США)

Сидя в западне в квартире у знакомых на Манхэттене, и наблюдая за тем, как природа издевательски рушит все мои планы, я не могла оторвать глаз от экрана телевизора, где на четвертом местном канале показывали то, что губернатор Нью-Йорка назвал «яростью Сэнди». Промокшие насквозь набережные кишели репортерами, которых ветер едва не сбивал с ног. Губернаторы, мэры и разные чиновники проводили пресс-конференции, рассказывая, что и где закрыто, с кем и когда они говорили, и что сделано для ликвидации последствий невиданного урагана. А когда эти люди не давали пресс-конференции, они (или их подчиненные) через интернет сообщали все мельчайшие подробности: здесь дунуло, там затопило. Компания ConEd, обеспечивающая город электричеством, в понедельник утром сделала автоматический звонок моим знакомым и всем остальным, предупредив их о том, что в какой-то момент в ближайшем будущем свет может быть отключен. Городские власти устроили SMS-рассылку, предупреждая людей о том, что им лучше не выходить из дому - если их уже не эвакуировали из низменных районов.

Всем вокруг меня это казалось абсолютно нормальным и вполне ожидаемым. А мне, честно говоря, хотелось заплакать уже от первых аккордов песни «Америка прекрасная».

Видите ли, два года и два месяца тому назад я застряла в квартире в другом городе, наблюдая за тем, как вокруг меня бушует стихия. Дело было в Москве в начале августа 2010 года. После жаркого и засушливого лета значительная часть западной России заполыхала в огне. К утру 6 августа дым с пожаров на подмосковных торфяниках добрался до столицы. Это был ядовитый дым, полный вредных частиц, а уровень угарного газа почти в семь раз превысил допустимый предел. По данным главного пульмонолога страны, вдыхание такого воздуха «разрушает в среднем 20 процентов красных кровяных телец в организме человека, что соответствует воздействию двух пачек сигарет, выкуренных за три-четыре часа». Дым было видно из космоса, а ученые рассказывали, что заметили пирокумулятивные, или огненные облака, которые образуются при извержении вулканов и ядерных испытаниях. Ядовитые тучи висели над городом несколько дней, и морги оказались переполнены умершими пожилыми людьми, не сумевшими пережить этот пульмональный вызов. А более здоровые люди жаловались на головную боль, что является  первым сигналом отравления угарным газом.

Все это время российские власти и официальная российская пресса в основном  хранили молчание. Россия никогда не была местом прозрачным, где свободно передается информация. Но в момент самой острой необходимости найти информацию оказалось труднее всего. Надо ли уезжать из города? Если да, где те места, которые не подверглись дымовой завесе? Как туда добраться, что происходит в аэропортах, на железнодорожных вокзалах и на дорогах? Если мы остаемся, какие меры предосторожности надо принимать, чтобы свести к минимуму риск отравления и гибели? И что делать, если ты находишься в районе, к которому приближается огонь? Россиянам (и мне) пришлось самим искать ответы на эти вопросы и строить догадки.

Теоретически в тех случаях, когда власть не путается под ногами, должны происходить какие-то эффективные и рациональные события. Но в том случае ситуация переросла в полный и злобный хаос. Люди штурмом брали аптеки в попытке запастись масками, а также вокзалы и аэропорты в попытке уехать. Коррумпированные пограничные власти вместе с таможней задерживали поставки импортных кондиционеров, способных фильтровать вредный дым, пока цены не взлетели до небес, и эти кондиционеры в итоге стали недоступны для тех, кто в них больше всего нуждался: для пожилых людей, едва сводящих концы с концами на свои пенсии. Вместо активного поиска путей спасения быстро умиравших стариков, московские власти просто делали вид, что все под контролем. Были случаи и похуже: некоторых врачей выгоняли с работы за то, что они рассказывали прессе о переполненных моргах и о четырехкратном увеличении смертности.

И самое страшное: московский мэр в пролетарской кепке Юрий Лужков отказался возвращаться из отпуска. Когда его пресс-секретаря забросали вопросами о том, почему градоначальник отсутствует в момент этого сюрреалистического катаклизма, он ответил так:

«В чем проблема? У нас что в Москве, чрезвычайная ситуация, кризис? Это что, московская проблема? Что, кризис в Москве? Что мы можем сделать в Москве в такой ситуации? Если нужно вернуться и просто показаться, это одно дело. Но все, что надо было сделать в Москве, уже сделано. Система разработана». Когда пресс-секретаря спросили, где отдыхает мэр, он ответил: «Если мы захотим вам сказать, мы скажем».

Со временем в Москве открыли четыре убежища с кондиционированием воздуха. Это было похоже на издевательство над городом с населением в двенадцать миллионов, особенно когда в двух таких убежищах кондиционеры сразу же вышли из строя.

Но когда мэр услышал эти новости, ему это издевательством не показалось. Он кризиса в Москве не увидел, однако своих любимых пчел из области вывез. Это была единственная эвакуация. (Лужков хорошо известен своим увлечением пчелами, и из-за этого часто подвергается насмешкам.) Мэр вернулся лишь тогда, когда ядовитые облака начали уходить из города. Как бы в упрек всем Лужков объяснил, что из-за нас, хрипящих и задыхающихся слизняков, он был вынужден сократить лечение своей спортивной травмы.

И это была лишь одна из многих катастроф. В марте 2010 года две женщины-смертницы подорвали себя в московском метро в час пик, унеся жизни сорока человек. Государственное телевидение четыре часа хранило молчание. Когда журналист Times спросил, почему самый крупный в стране Первый канал не передал сообщение о терактах, не могут ли произойти новые взрывы, а также какие линии метро закрыты, а какие открыты, пресс-секретарь объяснил, что «большинство людей, которые не являются журналистами, выезжают из дому до 9 часов утра. Кроме того, большинство людей, смотрящих телевизор, это домохозяйки». Этим летом был затоплен город Крымск на юге России, и произошло это из-за разрушения дамбы в результате урагана, подобного «Катрине». Тогда погибло почти 200 человек (власти пытались - как бы это сказать - смягчить данную цифру). Когда стало ясно, что местные власти знали о прорыве дамы и приближающейся воде, губернатор просто не вполне понял, что от него нужно людям. «Вы что, - заявил он разгневанным критиканам, - думаете, можно каждого было обойти? Это невозможно. Во-первых, какими средствами? Во-вторых, вы бы вот так встали и ушли из дома?»

Если не обращать внимания на ошеломляющее презрение к погибшим в наводнении, этот человек во многом прав. У него наверняка было мало средств, так как их разворовали его товарищи. Но что касается катастрофических лесных пожаров в 2010 году, то они были прямым следствием проведенной ранее реформы, в ходе которой Путин резко сократил количество лесников. В результате увеличилась площадь территорий, за которые они отвечают, и количество бумажной работы, которую они обязаны выполнять. Так что времени на объезд и обход своих территорий у них осталось гораздо меньше. (В результате реформы тушение малых пожаров превратилось в преступление, поскольку его стали квалифицировать как ненадлежащее использование государственных средств.) Когда начались пожары, борьбу с ними возложили на добровольцев - этакая сладкая мечта сторонников свободы воли. Но проблема в том, что они с пожарами не справились, поскольку у них отсутствовала профессиональная техника. Многих даже не предупредили о пожарах. А Путин послал колокол одному критику, написавшему ему открытое письмо. Когда люди просили оказать им помощь в эвакуации, им было сказано: делайте все сами. Моя подруга и коллега Мириам Элдер (Miriam Elder), работающая корреспондентом Guardian, поехала посмотреть на пожары в регионы. Вот что она написала об увиденном: «Вместе с тремя коллегами я выехала из Москвы в семь часов утра, и в семь вечера мы добрались до больницы в Москве. Двенадцать часов в пути - и ни одной пожарной машины, ни одного армейского грузовика, ни одного автомобиля МЧС». Итог такой безучастности властей: сотни тысяч гектаров выжженных земель, потерянный урожай, сотни сгоревших в огне домов и абсолютно неясное количество смертей.

Нельзя сказать, что Америка - это образец земного совершенства. Видит Бог, у нее масса серьезнейших проблем. Известно Господу и о проблемах Федерального агентства по управлению страной в кризисных ситуациях (FEMA). Однако глядя на город, на штат и на действия федеральных властей во время урагана «Сэнди», я не могла отделаться от того панического, сосущего под ложечкой чувства страха, которое возникло у меня два года назад, когда я пыталась придумать, как мне вывезти из города мою бабушку, у которой была сердечная недостаточность, но ничего не могла сделать. Не было ни сообщений в интернете, ни пресс-конференций о спасательных операциях и ликвидации последствий. Да черт возьми, и самих спасательных операций с ликвидацией последствий тоже не было. Я подумала об этом, когда моя страничка в Твиттере наполнилась напоминаниями о планах Ромни в отношении FEMA. Я снова пришла к тому выводу, который сделала на первом году своей командировки в России: позвольте республиканцам безраздельно править страной на протяжении десяти-двадцати лет, позвольте им воплотить в жизнь их странные идеи самодостаточности - и вы получите страну, во многом похожую на Россию. А затем я услышала очередное SMS-предупреждение от городских властей, и у меня, всего месяц назад вернувшейся в Штаты из айнрэндовского рая, каким является Россия, возникла навязчивая мысль: люди, вы не представляете, как вам здесь хорошо. И еще одна мысль: постарайтесь, пожалуйста, не изгадить все это.