О грустном: вечный двигатель на просторах России

Российские инновации и модернизация никуда не делись, как пытаются представить дело злопыхатели и иностранные агенты.

Инновации и модернизация вышли, как это случается со всеми правильными реформами в нашей стране, «на качественно новый уровень» (В. Путин).

Так, в Москве в Центре международной торговли состоялся «Энергодиалог на тему «Вечный двигатель»: от научной фантастики к инновации века». Организатор — фонд «Глобальная энергия», созданный В. Путиным, — свез на конференцию 27 докладчиков из десяти стран.

Масштаб обсуждения и размеры делегаций поистине исторические. Особенно если учесть, что в 1775 году Парижская академия наук постановила своим, можно сказать, волюнтаристским решением закрыть (навеки) тему создания вечного двигателя. Но, как видно, навеки — не удалось. В 2012 году в Москве тема вновь поднята на высокий научный уровень. Все 27 докладчиков — лауреаты ежегодно вручаемой В. Путиным престижной международной научной премии Global Energy Prize.

И ведь кто знает, может, уже вскоре идеи «Московского Энергодиалога» затмят верхоглядские решения академии парижских наук. А Россия, наконец, займет место энергетического супертяжеловеса, единственного обладателя секрета «вечного двигателя». Какие тут еще нужны инновации?  Если модернизация по-медведевски — это невнятное «Сколково» и светодиодные лампочки, то модернизация по-путински — это реальная «Роснефть» и вечный двигатель.

 Впрочем, пока не все гладко с двигателем. Еще перед началом конференции среди участников наметилось несколько фракций со своим видением проблемы. Самой большой была фракция российских ученых, не желавшая не то что видеть — даже слышать про «вечный двигатель» («Еще один такой вопрос, и я вызову полицию!» — сказал одному журналисту профессор Филипп Рутберг). Затем — фракция российских ученых, которая табуированную тему обсуждала осторожно (вице-президент РАН Николай Лаверов рассказывал про энергию управляемой грозы, торнадо и пр.). И — иностранные гости, полагавшие, что так метафорически и шутливо («вечный двигатель») эти странные русские сформулировали проблему возобновляемых источников энергии. «Но в каждой шутке есть долька правды!» — объяснил мне на старательном русском Питер, помощник нобелевского лауреата Джона Аллама. «В этой шутке есть долька шутки», — запутал я помощника.

Наконец, фракцию радикальной оппозиции — «против всех» — возглавил профессор Владимир Ацюковский, последователь Циолковского и Теслы, известный отрицатель теории относительности Эйнштейна. Ацюковский сел на стул перед входом в конференц-зал, разложил перед собой стопку книг «Материлиализм и релятивизм. В.А. Ацюковский» и принципиально отказался заходить внутрь.

— Я пришел, чтобы выразить протест этому трусливому сборищу, — говорил профессор Ацюковский. — Уже сто лет они морочат всему миру головы теорией Эйнштейна. Трусы! А ведь есть и выдающиеся умы, понимающие ущербность и реакционность релятивистской теории, и они хотят перемен. Но молчат.

— Но, может быть, еще не сформулировано альтернативное учение? — спросил я осторожно.

— Альтернатива есть! – Ацюковский показал на свои книги. – Но признать, что я прав, им страшно! Говорю же: трусы.

В книге профессор Ацюковский приводит доводы в защиту теории газоподобного эфира, наполняющего Вселенную (современная физика теорию эфира отвергает). Рассказывает о «бесконечном энергетическом потенциале полей», «вечном ресурсе», мировом сговоре ученых и энергетических капиталистов…

В итоге верх на конференции взяла фракция консерваторов. И «вечный двигатель», хоть и был заявлен центром дискуссии, упоминался редко.

— Сейчас мы стоим на пороге третьей технической революции, — говорил со сцены исландский физик, доктор Сигфуссон. — Первой революцией была паровая машина, второй — транзистор, сегодня — возобновляемое вечное топливо! Умная зеленая энергия!

— Что-то слишком много стало разговоров о возобновляемой энергетике! Модная тема для студентов, — охладил горячего исландца академик РАН А. Леонтьев.

— Даже к середине века ваша возобновляемая энергия не сможет обеспечить и 20% потребления планеты. Так что если говорить о будущем — то давайте уж о ядерном топливе.

— Не надо забывать про сланцевый газ и нефть, в ближайшие десятилетия они выбьются в лидеры, — заметил академик Лаверов. — Вместе с ядерной энергетикой они составят основу…

— Но ядерная энергетика очень опасна! — заявил Нобелевский лауреат 2007 года по физике, британец Джон Аллам. — Чернобыль, Фукусима… Цивилизации необходимо думать об экологии, как защититься от угроз. Еще минимум сто лет мы будем зависеть от ископаемых источников, поэтому должны ответственно подходить к потреблению, снижать уровень углеводородов. Разрабатывать экологичные и практически неисчерпаемые виды топлива. Тот же водород…

Но  слова иностранцев российский научный сектор конференции не убедили. Традиционные виды топлива рассматривались нашими учеными как безусловные. О возобновляемой, «зеленой», или — как еще говорят — «умной», энергии наши говорили снисходительно. Закрыл спор советник РАН Алексей Конторович.

— Многие политики, даже некоторые из первых лиц, любили последнее время говорить: мол, сырье — это проклятие России, — начал ученый. – А я им скажу: молиться надо на такое проклятие! Нефть, газ — наше счастье и почти вечный ресурс! Американцы добывают нефти и газа столько же, а угля даже больше. И никто не говорит о проклятии. Так с чего все эти глупые разговоры?!

Советник РАН сделал паузу, будто хотел, чтобы ответ пришел из зала. «С того, что, кроме нефти и газа, в России ничего нет!» — раздался дерзкий голос с задних рядов. Но академик Конторович, похоже, не расслышал.

— Давайте смотреть правде в глаза. Энергия ветра, волн, водород — все это вряд ли восполнит половину потребностей даже на рубеже  XXII века… И у России поэтому остаются все козыри.

Такие слова радовали и успокаивали даже самые критически настроенные уши. Стабильность еще на сто лет. Хватило бы только нефти…

Кстати, о дефиците. На конференции — и это бросалось в глаза — почти не было молодых ученых и иностранцев. Их, конечно, и без конференций в стране нет. Но если раньше, скажем, при Медведеве, ученую молодежь (особенно русских эмигрантов) на показательные встречи свозили со всего мира, сегодня русскую науку отстаивают люди в возрасте за 70, а то и 80 лет. Что в каком-то смысле точнее отражает ее состояние.

Наука эта почти не говорит на английском, ворчит на официантов и на вы с интернетом. Немногочисленные иностранцы, не зная, как себя здесь вести, держатся в стороне.

— Буду думать, что ваша ученая молодежь сейчас в университетах преподает и занимается исследованиями, — сказал мне нобелевский лауреат Аллам.

— Вы по правде так думаете?

— А что мне остается! Приехал в Россию — будь оптимистом!

В перерыве участникам и гостям предложили сделать кофе-паузу. Участники пили кофе на выбор: с сахаром или сливками, также имелся лимон. Ученые выстраивались в очередь к бойлерам, возле которых стояли таинственные горы тарелок.

— Подо что, интересно, тарелки? — спрашивал в пустоту ученый с густой бородой, доктор физико-математических наук из Томска Гончаров Василий (по бейджику).

— Под духовную пищу, коллега, — отвечал ему сзади «кандидат тех. наук из С.-Петербурга Альтерсон Григорий». – Иначе как мы с вами, я извиняюсь, создадим «вечный двигатель»?

— Наличие закусок на конференции — наиглавнейший показатель положения науки в стране, — хмурился доктор Гончаров. — В прошлом году к кофе полагались пирожки с грибами, вы помните? А в этом году — пустые тарелки. Что за фарс?

— Падает, коллега, падает что-то уважение к фундаментальным наукам, — соглашался кандидат тех. наук Альтерсон.

Такое ощущение усиливалось, оттого что по общему вестибюлю прогуливались с тарелками участники соседней конференции «VII Всероссийский съезд геологов». В тарелках у них были и пирожки, и даже бутерброды. Смотреть на молодых довольных геологов было просто даже обидно. Обидно, короче, было за фундаментальную науку. Чего уж.