О фронтовиках

После долгого отсутствия я просмотрел, прочитал: в ГП было за время моего отсутствия размещено материалов о Великой прошедшей войне и я решил сделать и свой вклад в это благородное дело – рассказать о тех, кто воевал.

В мои детские и школьные годы ветеранов не приглашали в школы, они не имели материальных и других льгот, они не выступали с рассказами о своих подвигах перед детьми, они просто жили среди нас. А точнее, это мы жили среди них. Ведь это они тогда составляли основную массу населения каждой деревни, каждого села, каждого поселка, каждого города – всей страны. Это они ковали победу в тылу, они добывали ее на фронте. А после войны они растили хлеб, восстанавливали разрушенное, строили гидроэлектростанции, новые заводы и фабрики, мосты и дома, железные дороги, добывали нефть, уголь и т.д. и т.п.

Они не хвастались своими подвигами и к прошедшей войне относились как к необходимой, трудной и опасной работе, которую нужно было сделать и они ее сделали. А потому от них редко можно было услышать рассказ о каком-либо событии из их фронтовой боевой жизни. Я за свою жизнь таких рассказов слышал всего несколько. Их я и хочу рассказать. Тем более, что такие истории не услышишь и не прочитаешь в газетах и книгах. Они не вписываются в ту кампанию прославления в прошлом или опорочивания в наши нынешние времена.

1. В школе у нас был преподаватель – участник войны. Какой предмет он преподавал, как его звали, я не помню. Но его рассказ вспоминается довольно часто. На фронт он попал совсем молодым парнем. В роте их - всех молодых солдат стали учить практике войны и прежде всего выживания. Усвоившие эти уроки выживали в самых трудных условиях, не теряя своего человеческого достоинства, не празднуя труса и не подводя товарищей в бою. Самый первый урок, который им преподали – как спать в окопе. Окоп вырывался во весь рост бойца. Это был его дом, его личная крепость и, находясь там, солдат воевал, ел, пил и спал.   Спать нужно было лёжа на животе, подложив под голову руки, лицом вниз и укрывшись шинелью. Необходимость такой позы объяснялась очень просто. Противник часто обстреливал позиции по ночам и бывали случаи, когда взрывом окоп, и спящего там бойца, засыпало землёй. И потому бывало так, что когда товарищи отрывали засыпанного, он был уже мёртв - задыхался от недостатка воздуха. Описанное же положение давало некоторый шанс сохранить жизнь за счет воздуха имеющегося между руками и головой.
2.        В нашей семье долго хранилась шинель отчима. Сначала она лежала в сундуке целая, а потом мать распорола её и снова положил в сундук. Что с ней стало позднее? Не знаю. Отчим был 1906 года рождения и к началу войны это был уже зрелым человеком. В армию его призвали в первые же дни войны и определили служить в ремонтно-восстановительный железнодорожный батальон. В нём он прослужил до самого конца войны и вернулся только после разгрома Японии. Он не имел боевых наград. Его наградами были медали: «За победу над Германией», «За победу над Японией», «За взятие Кенигсберга». Для него война – это тяжёлый труд по строительству и восстановлению железнодорожных путей, нередко под обстрелом и бомбами противника. Особенно трудно было, как он говорил, «перешивать» пути в Восточной Пруссии. Там по его рассказам рельсы были приварены к металлическим шпалам. Нужно было кувалдами сбить приваренный рельс со шпалы и приклепать его снова к шпалам. Бойцы с этим делом справились. Таков был вклад в победу моего отчима-отца. И я горжусь им.
3.              На нашей улице жил мужичок – дядя Шура. Это был человек небольшого роста, трудяга, матерщинник и любитель выпить. Однажды, подвыпив, он рассказал нам мальчишкам такую историю. В составе поисково-разведывательной группы он возвращался из разведки. Поиск был не особо удачным – не удалось взять «языка», но все были целы. Уже в расположении своих частей довольно близко раздался взрыв одиночного снаряда. А через какую-то минуту они вышли на поляну, где разорвался этот снаряд. Там бегали солдаты, санитары, лежали убитые и раненные. Он обратил внимание на одного солдата, сидевшего, прислонившись к дереву. Тот собирал вываливающиеся из своего живота кишки и снова пытался их запихнуть в живот. В это же время с другой стороны в сопровождении охраны на поляну вышел генерал и, увидев раненого солдата, остановил разведгруппу и спросил о наличии иголки и нитки. Выяснилось, что такое имелось только у дяди Шуры, который тут же получил задание оказать помощь раненому. Дядя Шура налил из фляги в котелок воды, промыл солдату кишки, которые оказались на удивление совершенно целыми (осколок снаряда по касательной прошёл по животу), вложил их в живот и «по-живому» зашил его своей иголкой и нитками. После чего разведгруппа с разрешения генерала снова отправилась в путь.
4.            Однажды мой друг сообщил мне и ещё одному товарищу, что нас ждёт один очень интересный человек и ждёт с нетерпением. И мы втроём отправились в гости. Так я познакомился с Николаем Васильевичем. Это был уже пожилой, но очень энергичный человек с одной рукой, танкист-подполковник в отставке, ветеран Великой отечественной. Он-то и рассказал историю, которую я излагаю. В звании старшего лейтенанта он получил назначение на должность командира батальона в другую часть. Назначение состоялось в ходе наступательных боёв. И потому сразу же после вступления в должность предстоял бой. Стояла задача: взять населённый пункт. И вот он напряжённо ждет приказ начать атаку, батальон находится в укрытии и ждёт его команды. Наконец, поступил приказ по радио от командира полка и ожидание закончилось. Теперь уже комбат даёт команду «Вперёд!», но … танки стоят. Он снова подаёт команду «Вперёд!» - танки стоят. Зная о том, что возле командира полка находится офицер особого отдела и следит за исполнением приказа и чем грозит ему лично неисполнение, комбат приказывает механику-водителю своего танка: «Вперед!» и командирский танк в пыли и облаке выхлопных газов выметнулся из балки, в которой прятался батальон и ринулся на вражеские позиции. В волнении «Где же танки батальона?» молодой комбат смотрел не вперед, а назад. И вот они родимые: танки по-ротно вслед за командиром батальона, отстав всего на какую-то сотню метров, также ринулись на врага. Уже после боя выяснилось, почему танкисты проигнорировали его первые приказы. Он пришёл на место офицера, который должен был стать комбатом. Танкисты решили испытать нового командира и как командира и как офицера и как человека и потому тянули с выполнением приказа. Николай Васильевич со своим батальоном с боями дошёл до Германии. Уже там в одном из боёв его так был подбит, а сам он ранен. Рана оказалась серьёзной и ему ампутировали левую руку и подчистую списали из вооружённых сил.
5.          И еще одна история. В то время я проходил службу в Амурской области. Заместителем командующего армии по боевой подготовке, дислоцированной там, был генерал-майор Нильга. Это был умный, грамотный               высокоинтеллектуальный человек, который имел один существенный недостаток – страдал запоями. Во время командировки на уборку урожая он был назначен Начальником оперативной группы – батальоны подчиненные ему располагались в Целиноградской области Казахской ССР. Я же там был офицером штаба. Во время одного из своих дежурств по штабу опергруппы (мы были с ним вдвоем) мне удалось разговорить генерала. И он рассказал, что всю войну прошел в составе штрафного батальона. Начинал лейтенантом – командиром взвода, а закончил подполковником – командиром штраф бата. Его рассказ - это рассказ не о боях и подвигах, это рассказ о том, как проходила подготовка к бою, а точнее как ставилась боевая задача на бой.

Получив задачу от командира дивизии, комбат прибывал в свой батальон и вызывал командиров рот.

К их прибытию ординарец комбата накрывал стол – спирт, кружки, консервы, хлеб были его неизменными составляющими. И постановка боевой задачи начиналась с того, что комбат самолично наливал каждому наркомовские сто граммов и предлагал тост (всегда один и тот же) «За жизнь после боя!». Выпивали и тогда ставилась боевая задача. Получив задачу ротные убывали к себе. Там задача ставилась в том же виде, что и у комбата.

6.             И вот последняя по счёту история, но не последняя из услышанных. В то время я учился и жил в Риге. Было мне от роду всего семнадцать лет. И услышал я историю от нашего соседа, воевавшего танкистом. В то время в стране происходили крутые изменения: Н.С. Хрущёв выступил с «разоблачением культа Сталина», была проведена денежная реформа, впервые поднялись цены на мясо-молочную продукцию, отменили бесплатный хлеб в общественных столовых, стали культивировать кукурузу вплоть до полярного круга, запретили в небольших городах держать крупный и мелкий рогатый скот, отменили выплату наградных за боевые ордена и т.д. и т.п. Всё это не только не добавило популярности самому Хрущёву (его забросали помидорами в Сызрани, когда он ехал на открытие Куйбышевской ГЭС), но и значительно подорвало авторитет КПСС. Министром обороны был назначен Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский. Это-то и стало поводом для рассказа соседа об одном эпизоде его военной биографии. Дело было в Венгрии. Часть, в которой служил сосед, должна была взять высоту, обороняемую венграми. Высота была хорошо укреплена и сосед, будучи командиром танковой роты, получил задачу атакой в лоб захватить высоту. Его предложение обойти высоту с фланга или тыла было отвернуто. И танки пошли в лоб и атака захлебнулась. Все танки остались на высоте. Целой из боя не вышла ни одна машина. Уже после боя его вызвали к командующему – это был РРР.Я. Малиновский. Не слушая никаких объяснений, он приказал разжаловать соседа до того воинского звания, с каким тот был выпущен из военного училища. Так капитан, заслуженный боевой офицер, имеющий на то время два боевых ордена, снова стал младшим лейтенантом. И до конца войны так и не смог стать снова капитаном.