Где же ты, Свободная Россия

Судьба свободы в России - весьма актуальная тема. Обещанная нам свобода все больше походит на дальтонический мираж, несмотря на  нечаянное обретение нами либеральных и демократических ценностей, давших меньшинству все, а большинству - одни лишения.

        В СССР изначально проводниками идей свободы  были  демократы-диссиденты. Однако вчерашние либералы и антисоветчики ныне выступают апологетами власти, убаюкивая свою совесть разговорами о  скором торжестве демократии в России. Под этим самовнушением они приветствуют любые якобы реформы правительства. Они уверяют, что надо потерпеть еще несколько лет и  Россия обретет свободу. Тогда  мы будем жить в самом счастливом и свободном обществе мира. Но пока наш народ еще не созрел; сначала его надо рассовковить, а потом, смягчив нравы, дать ему якобы права. Но  народ все больше дистанцируется от демократов, не веря в их порядочность.

         Рано или поздно, но, объективно, советский режим превратил Россию в «тоталитарный труп».  Однако тщетно мы искали на Западе живую воду  для его воскрешения, надеясь, что именно там восходит солнце свободы. Запад по-прежнему смотрит «с презреньем в лорнет» на «русскую душу». Наших страданий у него не было и он  не хочет их понимать. Он отделывается простой буржуазно-толерантной улыбкой, которую мы принимаем за приветливость.  Он не доволен тем, что Россия, вчерашняя мировая держава, не горит желанием стать данницей мирового капитала, поменяв на фантики остатки своих богатств. Он, естественно, обличает нас в забвении демократии, уверяя, что Россия способна породить  лишь деспотизм. Снова на западные фантики прикупаются  протест и бунтари в России. Нынче это - ходовой товар, который, однако,  отталкивает нас  от западной демократии еще дальше.

          Почти вековой советский режим не был могильщиком свободы в России.  Лишь новая московская власть, как преемник партсовноменклатуры,  порушила все общественные силы и структуры, которые могли дать отпор  произволу и беззаконию, встать на защиту рядовых граждан.

        Теперешняя Россия - юдоль  централизованной власти ханского типа: естественная предпосылка для деспотизма.  Вся власть воплощается в лице одного человека. Президент России не желает делить ее ни с элитой, ни с парламентом, ни с силовиками. Отсюда - недоразвитие государственных начал, отсутствие единства, анормальные выверты типа абсолютного ханства супругов Лужковых в Москве.

         Законы у нас издаются. Но как бы само собой разумеется, что исполняться они должны до известного предела по мере надобности властей и толстосумов.  Часто можно наблюдать  «сумрак законов», то есть такие законы, которые с пользой занимая досуг законодателей, никакого внутреннего касательства до посторонних лиц иметь не могут.» Оттого нашим  основным законом стали самовластие и произвол.

         РПЦ смешивается с государством, а не стоит высоко над ним, требуя от носителей власти подчинения богоугодным началам:  справедливости и верности долгу. Отсюда - раскол между служителями Царства Божия и послушниками московской власти. Неспроста рост числа прихожан не ведет к массовому пробуждению истинных религиозных чувств.  

       Нынешняя Москва  стала  «собирательницей земли русской» путем шапколомания перед Западом и аккумулирования капиталов из  других регионов. Она дала крышу спекулянтам и ворам в законе, привлекла для их обслуживания иностранную рабсилу.  Она ввела  восточные нравы в управлении, суде, укладе жизни. Ориенталистская стихия, изнутри завладевшая душой Москвы, проникла в плоть и кровь России.

Миллионы «степных людей», подобно  монгольскому игу, влились в ряды москвичей,  заражая все вокруг восточными понятиями и «степным бытом». Многочисленные «орды», впервые приобщившись к цивилизации, вливаются в русский культурный слой, вторично его ориентализируя и истончая.        

         Мировозрение нашего  россиянина опростилось до предела. Он примитивен даже по сравнению со средневиковьем: не рассуждает, принимает на веру несколько догм и строит свою жизнь по навязанным извне шаблонам и понятиям.  Исчезло единство культуры, оъединяющее народ. Аппартаменты на Остоженке и хрущевка в Свиблово живут в корне различными интересами и идеалами. От Петра до Ленина Россия пребывала в двух культурных уровнях. Cейчас - тоже самое: резкая грань отделяет тонкий верхний слой, живущий западной культурой, от народных масс, пребывающих духовно в советской самобытности. Есть кучка «баловней судьбы», а все остальные - народ.

        «Москва слезам не верит» - говорили на Руси в средневековье, закапывая неверных жен и заливая свинец ворам в глотку.  Наша мораль тоже приобрела бесчеловечные, антихристианские черты: беспощадность к слабым и раздавленным, жестокость к тем, кто провинился и оступился. Принцип “хапай все, что плохо лежит”   приемлем и по отношению к слабым, пожилым и детям.

       Ясно, что в таком мире нет места свободе в смысле французского слова liberte. Тогда что же у нас? В нашем обществе правит бал то, что называется чисто русским словом “воля”, о которой народ мечтал и слагал песни. Воля - это возможность  пожить по своей воле, не стесняя себя социальными и моральными обязательствами. Волю дает уход от общества или власть над обществом,  насилие над людьми. Личная свобода немыслима без уважения к чужой свободе; воля — всегда для себя. Если большевики урезали свободу, то демократы-номенклатурщики ее уничтожили и заменили вольной волей. Ельцин, расстреливая Белый дом, был волен, как бандюган с большой дороги. Гайдар, Чубайс и пр., - это была вольная школа птенцов, которым было все равно что насаждать. Получив власть над людьми, они были вольны  испытать, насколько наш народ тверд в бедствиях.  Монополисты, коррупционеры-чиновники и т.п. -тоже ничем не ограничены в своих делах. Тысячи наших соотечественников  путешествуют по миру, живут в теплых краях как вольные птицы. А народ наш волен безмолвно предаваться разгулу, пьянству, наркомании.

      В последние годы по мере усиления нашей воли якобы свободы окреп и ее заклятый враг - анализ. Материальное благосостояние дает досуг,  а с приобретением досуга “явилась способность исследовать и испытывать природу вещей”. Так появилась наша оппозиция,  использующая эту способность не для улучшения, а подрыва благополучия народа. Эти отчаянные бунтари, полагая, что  "человек с улицы" должен иметь лишь одно качество - быть твердым в бедствиях, призывают к новым экспериментам.

        Бесспорно, что ныне, когда Россия находится на новом повороте  в своей судьбе, власть прошлого  как никогда определяют наше будущее. И слава Богу. Наконец-то она ставит ребром  главный вопрос нашего исторического развития: станет ли Москва  защитницей «всего слабого и угнетенного от всего сильного и угнетающего».  Или же опять  наш народ, едва освободившись от советского режима, без борьбы подчинился еще более жестокой и беспросветной тирании. Ее признаки не замечает только тот, кто не хочет видеть.