Зло, как оно есть.Голодомор в Крыму 1921-1922 гг.

 

92 годовщине окончания
Гражданской Войны в России
посвящается.

 

Продолжение разговора,начатого в - http://gidepark.ru/community/2100/content/1607204 

 

   

Продразверстки

и последовавший затем  голод в Крыму

 

   Боевые действия в Крыму  во время Гражданской Войны тяжелой ношей легли на население Крыма, оно голодало.Однако испытания не окончились для него и после ее окончания в 1920 году. Не считая ужаса кровавой резни после ее "официальной" даты, пришел еще и последующий  голод.

_____________________________

...
Пришли большевики - все повторилось.

Газета "Красный Крым" успокаивала себя и своих читателей: "Разумеется, будем надеяться, что крымскому пролетариату... не надо будет привыкать к голодовке. Новые мероприятия Советской власти в области продовольствия безусловно облегчат положение и необходимо лишь некоторое спокойствие... Мы должны полагать, что худшее время проходит, что мы вступили в самый последний период недоедания и за ним наступит период безусловного улучшения быта рабочих"[33].

Надежды не оправдались.

С сентября-октября 1921 года уже не голод - настоящий голодомор - стал неудержимо накатываться на полуостров.

"День ото дня страшнее - и теперь горсть пшеницы дороже человека"[34], - писал проживший в окрестностях Алушты Шмелев о том времени, когда голод только начинался.


В чем причины страшного бедствия?

Первостепенная: последствия гражданской войны. Будто сама природа взбунтовалась против людей-варваров, разрушивших, свернувших сельское хозяйство, обесценивших плоды рук своих - виноград, табак, кожу, наводнивших истощенный Крым десятками тысяч голодных армейских и чекистских ртов./Как до этого было и белогвардейских ртов !/

И грянули климатические катаклизмы: невиданная за последние 50 лет засуха 1921 года, нашествие саранчи, проливные дожди 1922 года. 

Положение усугубила безграмотная, игнорирующая местные условия, нацеленная на "преодоление" кризиса путем грозных распоряжений, расстрелов и конфискаций, вплоть до сапог у рыбаков, термометра у доктора, как пишет Шмелев, политика Крымревкома. Центр, грубо говоря, драл с Крыма немилосердно. Беспартийная татарская конференция по докладу предЦИКа и председателя КрымЦКПомгола Ю.П. Гавена постановила: "Расследовать виновников подач статистических сведений о том, что в Крыму 9 миллионов пудов хлеба, в то время как на самом деле было 2 миллиона"[35]. Продразверстка, отмененная Х съездом РКП(б) в марте 1921 года, держалась в Крыму до июня. Политика изъятия хлеба по фантастическим цифрам задания разоряла крестьянство и вызывала резкий его протест, вплоть до попыток восстания на Южном берегу. Это была настоящая война государства против народа.

Военно-коммунистические нравы, запрет на свободное передвижение и товарообмен продолжали довлеть в Крыму, по меньшей мере, до осени 1921 года, а рецидивы наблюдались и позднее.

Так, положение усугубила конфискация имений на побережье и попытка создания на их основе совхозов (около или более 1000, большей частью эфемерных и занявших до миллиона десятин земли). Это фактически лишало земли бывших батраков-арендаторов: в Крыму примерно 40% крестьян оставалось в это время безземельными. Крымревкомом было решено изъять у крестьян-виноградарей 40 тысяч ведер вина, что привело к повальной вырубке виноградников.

Наркомпрод РСФСР определил в голодном 1922 году продналог для Крыма в 1,2 миллиона пудов, причем запретил засеивать поля до его внесения. Наркомпрод Крыма запротестовал: "...В тяжелом положении Крыма и опасности применения к нему нажима во что бы то ни стало убедились и Член Президиума Помгола ВЦИК тов. Белкин и бывший здесь тов. Калинин, - сообщалось в ЦК РКП(б). - Намеченные... 800 000 п. к 15/IX были изъяты, причем никакой нужды употреблять какую бы то ни было "активность" не было. ...Считаем, что упреки, которые посылает ЦК, к нам не относятся..." [36]

Наступление голодомора первой почувствовала цыганская беднота, перебивавшаяся случайными заработками. Затем настала очередь татарских крестьян, имевших минимальные земельные участки и, проживая основной массой в Горном Крыму, почти не ведших зернового хозяйства. В ноябре 1921 года были зафиксированы первые смертные случаи от голода. В целом за ноябрь-декабрь погибло около 1,5 тысячи человек[37]. Реакция местных властей первоначально была слабой: сказывались и беспечность их, и шапкозакидательские настроения, и изолированный образ жизни горных селений. "...Татарин молча, без ропота, без протеста, без борьбы умирал в своих деревнях, зачастую даже не выходя из хаты"[38].

Голод быстро охватывает города и степную часть Крыма с его многонациональным населением, отличающимся большой активностью. Игнорировать растущее бедствие было уже невозможно.

Осенью в Крыму проходила кампания помощи голодающим Поволжья. Действовали соответствующие комитеты. Собирались налоги, и даже вывозилось продовольствие. Из Москвы в Крым шли телеграммы о необходимости принять голодающих из Поволжья, в том числе татарских детей[39].

Центр, опираясь на завышенные данные крымских властей, отказывался признать республику голодающим районом. Обращения крымчан в ЦКПомголВЦИК и другие столичные инстанции (с ноября 1921 года) оставались безрезультатными: буквально крики о помощи тонули в бюрократической трясине множества учреждений. Уполномоченный КрымЦКПомгола в Москве К.Е. Сорин докладывал: "...Я сразу же натолкнулся на целый ряд препятствий со стороны Госплана, ЦСУ, Наркомпрода, Наркомзема, которые, каждый в отдельности, имели весьма разноречивые сведения о положении в Крыму"[40].

4 января 1922 года Севастопольский, Ялтинский и Джанкойский округа официально были признаны неурожайными. И только 16 февраля, когда от голода уже умирали тысячи и тысячи, заседание президиума ВЦИК пунктом 16 (!) постановило: "Отнести всю территорию Крымской ССР в число областей, признанных голодающими, со всеми вытекающими отсюда последствиями"[41]. (Интересно, что к этому времени имелось негласное решение Политбюро ЦК РКП(б) о прекращении приема всех заявлений о признании отдельных территорий голодающими[42]).

Президиум КрымЦИКа, учитывая экстремальность ситуации, по собственной инициативе создает еще 1 декабря 1921 года КрымЦКПомгол (с 19 октября 1922 года по 1/16 августа 1923 года - Последгол). Первым председателем Помгола стал секретарь Областкома РКП(б) А.И. Израилович. С середины февраля комиссию возглавлял Ю.П. Гавен (заместители - Б. С. Шведов, М. А. Червонный). Ее состав постоянно расширялся, в том числе и за счет крымских татар (включая таких известных деятелей, как будущий академик Б. Чобан-Заде, С.М. Меметов, У. Ибраимов, нарком земледелия Крымской АССР). Помголу подчинялись окружные и районные помголы. В деревнях функционировали комитеты взаимопомощи, вынесшие на себе всю тяжесть первых месяцев голода.

С января по апрель 1922 года резко расширяется география бедствия, стремительно растет число смертей. За январь умерло 8 тысяч человек. В феврале голодало 302 тысячи, скончались 14 413 (4,7%), в марте соответственно - 379 тысяч (19 902- 2, 8%), в апреле - 377 тысяч (12 753-3,4%)[43]. Количество голодающих составило 53% населения Крыма.

Статистику тех лет, при всей добросовестности служащих, нельзя считать совершенной. Поэтому в документах есть известный разброс цифр. В мае голодало от 360 до свыше 500 тысяч. 12 мая за подписью Ю.П. Гавена и председателя татарской беспартийной конференции О. Дерен-Айерлы Азербайджанскому СНК отправляется телеграмма: "В Крыму голодает более 400 000 ч., т. е. более 60% всего крымского населения. От голода погибло уже около 75 000 ч., в том числе больше 50 000 татар. Более одной пятой всего татарского населения погибло от голода"[44]. К августу численность умерших достигла 86 тысяч[45]. Наиболее пострадали весь Ялтинский округ, районы - Евпаторийский, Судакский, Карасубазарский, Коккозский, Бахчисарайский, Балаклавский, где голодало практически все население.

Пик голода - март 1922 года. Самый страшный месяц для Крыма, когда основная масса голодающих была предоставлена сама себе. "Стадия эта отличается полным расстройством всех моральных начал и установленных законов человеческого общежития: идут повсеместно грабежи, кражи, убийства и мошенничества. Бандитизм, как один из спутников голода, дошел до высшей точки своего развития"[46]. Голод разбудил эпидемию тифа. На крымской земле разыгрывались чудовищные сцены.

Дадим слово документам.

"Ужасы голода начинают принимать кошмарные формы. Людоедство становится обычным явлением: в Бахчисарае семья цыган зарезала 4-х детей и из мяса сварила суп. Цыгане арестованы и суп с мясом доставлен в милицию. В Севастополе на рынке валяются трупы, причем милиция отказывается (их убирать. - Авт.)... В Карасубазаре регистрируется 25-30 смертных случаев (ежедневно. - Авт.). Деятельность компомгола проявляется слабо. Но если в городах заметны кой-какие признаки помощи, то в деревнях голодающие оставлены абсолютно на произвол судьбы"[47] (выписка из суточной сводки ЧК от 3 марта 1922 года). "Каждый день сводки с мест сообщают о людоедстве. В Карасубазаре опять обнаружено людоедство. Мать зарезала своего 6-летнего ребенка, сварила его и начала есть вместе с 12-(лет)ней дочкой. Женщина была арестована и на допросе в милиции лишилась рассудка. По отправлению ее в больницу она скончалась. Местный помгол из-за отсутствия продресурсов не в состоянии дать голодающим возможности существовать хотя (бы) в полуголодном состоянии, вследствие чего является людоедство и употребление в пищу падали. Весь день на рынке происходит ловля случайно забредших сюда собак... Голодные массы в большом проценте питаются воловьей и овечьей кожей, также забирая из кожевенных заводов отбросы, побывавшие в обработке и извести. Больницы переполнены голодающими, которые умирают от истощения..." [48] (выписка из суточной сводки ЦК от 13 марта 1922 года).

Вот устное свидетельство Земине Сулеймановой, проживавшей тогда в с. Такыл-Джаванак (ныне с. Аркадьевка Симферопольского района): "Толпы нищих ходили по деревням, выпрашивая объедки. Люди, у которых сохранилось какое-то имущество, готовы были обменять его на еду на любых условиях".

И насколько же отвратительно на фоне такого народного бедствия выглядят аресты доведенных голодом до умопомрачения людей...

К.Е. Сорин писал в "Правде" (18 февраля 1922 года): "Фунт хлеба в Алупке стоит до 160 000 руб. Все ужасы Поволжья имеются налицо в Крыму: целиком съеден весь скот и лошади, сельское население покидает свои жилища и наводняет города, процент смертности прогрессивно растет. По шоссейным дорогам Севастополь - Симферополь - Евпатория, в городах, на улицах и близ вокзалов, валяются трупы...

и брошенные матерями дети".

Голод нанес сильнейший удар по крымскотатарскому населению. Это вызвало тревогу в союзном наркомате по делам национальностей. Его представитель прямо заявил о необходимости предотвратить "гибель целой нации"[49].

Как было уже не раз, в числе особо потерпевших оказалась рядовая интеллигенция. Сельские учителя могли существовать только за счет крестьянского самообложения, на государственном снабжении они не состояли. Поэтому голод, обрушившийся на крестьянство, рикошетом ударил по педагогам. В аналогичной ситуации оказалась и городская интеллигенция. Помгол отказывал в ее просьбах, ссылаясь на СНК, а тот помочь был не в состоянии. Документ свидетельствует (7 июня): археологи, музейные работники умирают от голода - в Севастополе и Керчи скончались 15 человек, 4 близки к смерти, та же картина в Бахчисарае и Евпатории[50]. Зафиксированы случаи кражи детских пайков медперсоналом, получившим меньше своих пациентов.

Весной 1922 года Крым оказался перед лицом полного распада общественных связей. Подобного не было и в самые грозные месяцы гражданской войны, которая и породила голод.

Отдадим должное КрымЦКПомголу.

Вначале его работа была хаотичной и малопродуктивной: не хватало ни средств, ни опыта, ни связей.

Ощутимые результаты его деятельности заметны с апреля 1922 года. Выделим основные направления.

Во-первых, координация в борьбе с голодом работы различных государственных ведомств, в том числе военных и морских, Крымсоюза и общественных организаций.

Во-вторых, ввод ряда налогов: чрезвычайного ежемесячного на все хозрасчетные торговые и промышленные предприятия, увеселительные заведения, 1%-й сбор со всех торговых операций Крымсоюза, 3%-й - с продажи импортных товаров, налог на стоимость трамвайных билетов и проезд в автомобилях, почтовые отправления, на имущие слои населения и др.

В-третьих, сбор добровольных пожертвований от граждан и учреждений, отчисления от заработка. С декабря 1921-го по апрель 1922 года общая сумма составила 3 460 113 149 рублей[51] (из них 2 миллиарда рублей - из центра). От граждан поступило всего 1900 вещей, включая графин, сковороду, две курительные трубки, чернильницу, восемь подушек и т. п. [52]. Пожертвования поступали в основном от профсоюзов.

19 апреля КрымОК получил секретное указание ЦК РКП(б) (от 22 марта, подписано секретарем ЦК В.М. Молотовым) об изъятии церковных ценностей, преследовавшее цели не столько помощи голодающим, сколько - уничтожения серьезного конкурента. В шифрованной телеграмме - постановлении ЦК РКП(б), в частности, говорилось: "...Внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти только тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия"[53]. Вторая сессия КрымЦИКа от 4 марта 1922 года постановила: немедленно изъять все "ненужные для богослужения ценности" "из церквей, синагог, монастырей и проч. с немедленной их реализацией на питпродукты"[54]. Выясняется, что по собственной инициативе только церковная община Симферополя (храм во имя иконы Божией Матери Скорбящая) сдала в пользу голодающих 19 фунтов серебра, 35 золотников золота и около 4 миллионов рублей[55]. На средства от изъятия церковных ценностей в мае 1922 года была создана детская трудовая колония (до 200 человек).

На Южном берегу из оставленных владельцами вилл и дворцов были вывезены ценности, произведения искусства. (Всего - на сумму 8 990 870 золотых довоенных рублей или - на 17 405 турецких лир). Через Крым ЦК Помгол они реализовывались на внутренних и внешних рынках[56].

В-четвертых, собственная предпринимательская деятельность Помгола и его филиалов (на которую было немало нареканий) и организация общественных работ, восстановления сельского хозяйства. Помгол осуществлял бартерные сделки, меняя на продовольствие вино, табак, соль, драгоценности, кожи, рыбу, кизиловые палки и т. д. Обнаружены сведения об экспедициях по обмену в Москву, Брянск, на Украину, Закавказье и в Турцию. Что касается общественных работ, то с февраля 1922 года по май 1923 года на них было выделено 971 206 пудов хлебопродуктов[57].

В-пятых, эвакуация "пришлого населения". 

В-шестых, и это главное, - развертывание сети столовых, так называемых питпунктов, детских приютов и очагов, продажа хлеба по низким ценам. В июле 1922 года Помгол кормил 51% голодающих[59]. За весь 1922 год было выдано 1 481 127 пайков (107 228 детских, 408 859 взрослых). За январь - февраль 1923 года - 138 900 детских, 22 000 взрослых[60].

Правящая партия позаботилась, которая и закрутила все эти события, о "подкормке" своих членов. 21 декабря 1922 года секретарь ЦК РКП(б) В.В. Куйбышев подписал строго секретный документ: "Предложить Крымобкому использовать переводимые кредиты для взаимопомощи в первую очередь для удовлетворения нужд коммунистов голодающих районов... Предложить ЦК Последгола выяснить вопрос о возможности оказания помощи коммунистам голодающих районов Крыма и (в) случае необходимости перевести для этой цели Последголу Крыма соответствующие средства"[61]. До этого КрымПомгол выделял 1% от имеющегося в фонд помощи коммунистам[62]. В феврале 1923 года Президиум КрымЦКПомгола, по решению центра, выделил для голодающих коммунистов 300 тысяч рублей дензнаками и 10 тысяч пудов хлеб[63].

Наконец - организация поставок из других районов страны и из-за рубежа. Крым официально был "прикреплен" к Грузии, Азербайджану и Московской губернии. Основную часть помощи взял на себя центр. С января по сентябрь 1922 года в Крым поступило 318 691 пуд хлеба[64].

Вагоны с продовольствием шли из различных областей РСФСР и Украины. Свою лепту в борьбу с голодом внесли Американская администрация помощи (АРА) [65], Международный комитет рабочей помощи голодающим в Советской России (Межрабпомгол), международное общество "Верельф", еврейский "Джойнт", миссии Фритьофа Нансена, Папы римского, голландская и итальянская, турецкая - Красного Полумесяца, американские квакеры, немецкие меннониты, зарубежные татарские, мусульманские благотворительные общества и др. Выделим АРА, оказавшую наиболее существенную помощь. На 1 сентября 1922 года она кормила 117 276 тысяч взрослых, 42 293 ребенка, 3100 больных [66].

Национальные общины крымских татар, евреев, караимов с разрешения КрымЦКПомгола совершали закупки и получали продовольствие от благотворительных организаций в Константинополе. Бундесрей (Крымский союз южнорусских колонистов и граждан германской расы) пользовался помощью из Германии.

Столь мощное содействие мирового сообщества помогло сбить накал трагедии.

Голод в Крыму, однако, длился дольше, чем в других районах страны. С осени 1922 года он вновь начал набирать силу. Как и в прошлом году, в ноябре стали умирать люди. В этом месяце голодало 90 тысяч человек, в декабре - до 150 тысяч, 40% взрослого населения[67]. Пришлось опять разворачивать систему поддержки. Теперь это было сделать легче: Крым оставался единственным голодающим районом страны.

К лету 1923 года кошмар голода наконец-то ушел в прошлое. Еще раз подчеркнем, что этому в немалой степени способствовала активная деятельность Помгола (Последгола) Крыма.

Общая цифра погибших колеблется в пределах 100 тысяч человек[68]. Это примерно 15% населения Крыма на 1921 год. Председатель КрымЦИКа В. Ибраимов подвел итог на XII облпартконференции (январь - февраль 1927 года): "...по данным статуправления в 21 (-22-м. - Авт.) году во время голода погибло около 76 000 татарского населения..." [69].

Население Крыма с 1921 по 1923 год сократилось с 719 531 человека до (приблизительно) 569 580[70]. (Другой источник дает: 720 428 - 579 739 [71]. Делаем поправки на эмиграцию в северные области и Турцию). В Карасубазаре численность жителей упала на 48%, в Старом Крыму - на 40,8%, Феодосии - на 35,7%, в Судакском районе - на 36%, многие деревни Горного Крыма вымерли полностью[72].

Бедствие нанесло огромный ущерб и так разрушенному сельскому хозяйству Крыма. Сады и виноградники в 1923 году сократились, сравнительно с 1921-м, с 17,4 тысячи гектаров до 15,9. Зерновые площади составляли в 1922 году 625,3 тысячи га, в 1923-м - 224,4 тысячи. Поголовье скота уменьшилось более чем вдвое: с 317,7 тысячи голов (1921) до 145,6 (1923) [73]. Если валовой сбор с одной десятины составлял в 1916 году: сады - 3 220 500 пудов, то в 1921-м - 420 000, 1922-м - 300 000; виноградники - 1 100 000 - 300 000 - 280 000; табак - 199 640 - 10 000 - 21 000[74]. Минимальная для работоспособности норма питания - 3500 калорий в день - восстановилась (в среднем по Крыму) только в феврале 1923 года. Годом ранее она составляла 1786 калорий[75].

На иждивении государства (июнь 1923 года) оставалось более 150 тысяч детей и до 12 тысяч взрослых. Количество сирот и беспризорных дошло до 25 тысяч, инвалидов и нуждающихся - до 17 тысяч, безработных - до 15 тысяч[76].


КРЫМ В XX ВЕКЕ 
"Без победителей"
К 75-летию окончания Гражданской войны
А.Г. Зарубин, В.Г. Зарубин

***

Дополнение 


То же самое примерно происходило и в других областях России, так же пожинающей на себе последствия пожара Гражданской Войны 1917-1921 гг. Обратим внимание на то, что все эти события, при их определенной тождественности, были за 10 лет до "сталинского периода" .

(Отрывок из статьи )

" 

О Голодоморе 1932—1933 гг. в Украине и в России сегодня говорится и пишется много. Унесший миллионы человеческих жизней, голод 30-х годов является, без сомнения, одной из самых страшных трагедий XX века и одновременно одним из наиболее чудовищных преступлений того времени.

Отдавая дань памяти погибшим в то жуткое время, следует вспомнить и о голоде начала 1920-х гг., который по масштабам и последствиям был столь же ужасен.

Как и Голодомор 30-х годов, голод 1921—1923 гг. был следствием человеконенавистнической политики тогдашнего руководства России. Так, если за период 1918—1919 гг. организованные Лениным продовольственные отряды изъяли у крестьян 107,9 млн. пудов продовольствия, то в 1920—1921 гг. реквизированные у сельских тружеников «излишки» составили 367 млн. пудов. Все эти мероприятия власти привели к тому, что крестьяне стали выращивать ровно столько, сколько им было нужно самим, чтобы не умереть с голоду.

Как следствие, когда в 1921 г. после суровой зимы грянула засуха, достать продовольствие жителям бедствующих областей оказалось попросту негде. Голодом оказались охвачены 35 губерний с населением 90 млн. человек. Начавшись в Поволжье, гуманитарная катастрофа распространилась на всю Левобережную Украину, Центрально-Черноземный район, часть Урала.

Страшное бедствие не обошло стороной и многострадальную крымскую землю ."