Русская рулетка

Преамбула 

 16 ноября, 1981 года, понедельник

 

Над равниной, над широкой свободной равниной не шалит ветер, и листочки не шелохнутся... Я стою, а далеко впереди моих ног, в едва приметной низине, почти у линии горизонта тает последний туман. Мне кажется, что вот-вот я стоял весь в нём, окутанный, облелеянный холодком и влагой, счастливый и оттого, что не видел не так давно ничего вокруг. Но туман уходил, покидал меня – и моя бесконечная равнина предстала вдруг неинтересной, чужой для меня.

— Это же моя родина, — почти говорил я себе, но унылые стебли осени... Нет равнина казалась мне пустыней.

— Это моя родина, — пытался я остановиться... Но не светило солнце, не проглядывало синее небо – уходил туман – и над головой моей было и сыро, и серо...

— Это родина, — я не произнёс этих слов, не смог произнести, не смог соврать себе.

— Кто же остался со мною? — равнина молчала, и уползал, отходил туман...

  

 

Вдруг увидел я реку, бескрайнюю пойму – 
А внизу расстилался бродячий туман...
Я оставил врагам холостую обойму,
А себе вставил пулю в звенящий наган.

Мне бы выстрелить слёту по раненой птице,
Зря ли я сорок сроков селитру сушил;
Но лежал на кровати в районной больнице –
Одинокий и старый, больной Пилигрим.

Говорил наш Дворецкий: «Срастаемся, братья,
Чтобы сутью предстать одного лишь из нас».
Я из шкафа возьму своё «смолоду платье»,
Да и честь заодно прихвачу про запас...

Знал бы русский мужик, тарахтя барабаном,
На какие он добрые штуки горазд...
Не стращал бы меня своим ржавым наганом,
Не твердил бы, что Бог мне распятье подаст.

***

Видел я эту реку, бескрайнюю пойму,
Будто в заводь нырнул... Соболиный туман
Оросил полдень марта... И очень достойно
В мои руки вложил проржавевший наган.