Проложивший путь: 125 лет идеологии и движению политического сионизма

В 1897 году в Швейцарии, в Базеле, состоялся Первый сионистский конгресс, положивший начало формированию и воплощению идей еврейской государственности. Идеологом и организатором конгресса стал журналист и писатель Теодор Герцль (1860–1904).

Теодор Герцль — студент. 1876

Исторический контекст

Сам термин «сионизм» — производное от названия иерусалимской горы Сион — символа этого города, а для всего еврейского народа в рассеянии — и символа утраченной родины. Термин впервые появился в 1890 году у писателя и философа Н. Бирнбаума в журнале Selbstidentifikation. Но широко стал известен позже, именно в 1897 году, после проведения Первого сионистского конгресса.

В ту же пору в еврейской среде и в международных кругах получило известность имя Герцля. Он пришел как в еврейскую, так и в общественную жизнь многих стран не в качестве аутсайдера и совершенно не посторонним, подобно некоторым его коллегам по сионистскому движению.

Герцль родился в 1860 году в Австро‑Венгерской империи, в Будапеште, — в то время и в том месте, где положение евреев стало лучше, чем это было в течение тысячелетий. За год до его появления на свет будапештское еврейство завершило строительство большой красивой синагоги. Она располагалась рядом с домом его семьи. Этот архитектурный шедевр имел и символическое значение. Евреи как бы говорили самим себе и окружающим: мы здесь дома. Герцль был частью этого мира: он не стыдился своего происхождения, но его самосознание ничем не отличалось от самосознания любого европейского космополита‑интеллектуала конца XIX века.

Дом, где родился Теодор Герцль. Рядом с ним — здание Большой синагоги. Будапешт. Конец XIX века

В 1890 году он стал работать в Париже в качестве корреспондента либеральной австрийской газеты Neue Freie Presse и оказался свидетелем многих политических событий. Рост антисемитских тенденций во Франции заставил Герцля углубиться в суть еврейской проблемы и задуматься о способах ее решения.

Политическая нестабильность во Франции и других европейских странах не могла не повлиять на распространение антисемитизма. В России ненависть к евреям обретала формы физического насилия. После убийства народовольцами царя Александра II 1 марта 1881 года по стране прокатилась волна еврейских погромов. В 1891–1892 годах власти организовали массовое изгнание евреев из Москвы и других крупных городов Российской империи. За период с 1882 по 1889 год в различных городах Германии было проведено четыре международных антисемитских конгресса. На «Первом международном антисемитическом конгрессе» в Дрездене в 1882 году присутствовало до 300 делегатов и гостей, был обнародован манифест с призывом к правительствам и народам христианских стран «объединиться для борьбы с еврейской опасностью». Одним из центров «борьбы с еврейским засильем» стала и Франция.

Автор книги «Еврейская Франция» Э. Дрюмон указывал, что «международное еврейство» ответственно за упадок Франции, призывал ограничить эмансипацию и экспроприировать еврейский капитал. Офицера генерального штаба еврея А. Дрейфуса в декабре 1894 года суд признал виновным в шпионаже. В воплях черни: «Смерть! Смерть евреям!» — «предательство» Дрейфуса объяснялось именно его происхождением. Герцль писал, что в ошибке республиканского правосудия «отразилось желание огромного большинства французов проклясть в лице этого одного еврея всех евреев в целом». Увы, это происходило спустя сто лет после принятия во Франции Декларации прав человека. Герцль приходил к выводу: «Эдикт Великой революции аннулирован».

Памятник А. Дрейфусу в Париже. Современное фотоПредоставлено: А. Локшин

Возможно, «дела Дрейфуса» оказалось все же недостаточно для завершения идейной эволюции Герцля, но в мае 1895 года он стал также свидетелем запросов в парламент по вопросу о законодательном запрете на еврейское «проникновение» во Францию. В немалой степени эти запросы оказались тождественны законопроекту, ограничивающему права евреев в Австрии, предложенному пангерманским лидером антисемитов Г. фон Шёнерером. А вскоре вождь австрийских антисемитов К. Люгер стал бургомистром Вены. Впоследствии Гитлер признавался, что в молодости именно Люгер послужил для него примером антисемита…

В 1895 году трансформация Герцля как человека и политика окончательно завершилась. Из поборника ассимиляции он становится идеологом «нового исхода». В своем дневнике Герцль пишет о будущей стране, «в которой мы сможем жить, как свободные люди на своей земле <…> пользоваться уважением за великие и добрые дела, где мы будем жить в мире со всем миром».

«Еврейское государство»

В феврале 1896 года Герцль издал книгу Der Judenstaat («Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса»). 14 февраля он записал в своем дневнике: «Сегодня вечером пришли мои 500 экземпляров; когда я ввез эту кипу к себе в комнату, то испытал настоящее потрясение. Эта стопка памфлетов — решение его (еврейского вопроса. —&nbsp;А. Л.) в осязаемой форме. Теперь моя жизнь может принять новый оборот». И продолжил на следующий день: «…памфлет появился на книжных полках. Для меня жребий брошен». Через несколько месяцев книга вышла в переводе на древнееврейский, английский и идиш. В 1896 году в Петербурге, в типографии М. Стасюлевича, эта монография Герцля вышла и в переводе на русский язык.

Книга «Еврейское государство» стала идейной платформой еврейского национального движения — политического сионизма. Главная задача, считал Герцль, состоит в том, чтобы получить от международного сообщества гарантии права на заселение Палестины или, в крайнем случае, какой‑либо иной территории, как и на создание собственного государства. Только после появления таких гарантий со стороны мирового сообщества или, по меньшей мере, от великих держав сможет начаться организованное переселение еврейского народа в еврейское государство. Это государство должно быть создано на принципах демократии, равенства и социальной справедливости. Между тем еще до Герцля ряд важных идей политического сионизма был изложен в брошюре «Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам», изданной в 1882 году. Ее автором был живший в Одессе врач и общественный деятель Лейб Пинскер (1821–1891). Ведущей мыслью этого сочинения стало само ее название — «автоэмансипация», то есть самоосвобождение, а не эмансипация как дар, ниспосланный властями свыше. Герцль услышал имя Пинскера и ознакомился с содержанием его книги уже после того, как написал собственную.

Книга Герцля вызвала различную реакцию в еврейских кругах разных стран — от неприятия, прежде всего в Западной Европе, до поддержки со стороны заметной части еврейства Восточной Европы и России. Немало религиозных ортодоксов осудили Герцля за «вмешательство в Б‑жественный промысел», а реформисты усмотрели в его идеях отказ от заповедного пути — «жить среди других народов и нести им идеи монотеизма». Либеральные «просвещенные» евреи опасались, что под сомнением окажется их политическая лояльность. Герцля обвинили и в том, что «Еврейское государство» станет новым оправданием антисемитизма, а желание организовать исход евреев может вызвать новые преследования. Некоторые критики сочли Герцля городским сумасшедшим. Он сам представил подобные настроения на страницах романа Altneuland (в русском переводе «Возрожденная древняя страна»):

На обеде, на котором собрались состоятельные евреи Вены, пожилой господин говорил: «У нас в Моравии положение евреев не лучше. А в маленьких городах евреи прямо в опасности… Бедняки начинают выселяться, но не знают, куда им ехать». Мориц громко произнесла в это время: «Хочу послезавтра в Бургтеатр!» — «Оставь меня в покое, — небрежно ответил муж. — Д‑р Вайс рассказывает нам, как там у них в Моравии… фи, как это нехорошо!» Самуил Вейнберг <…> присоединился к разговору: «Вы как раввин, доктор Вайс, смотрите на все слишком мрачно…» Д‑р Вайс, бедный раввин из небольшого моравского городка, не знавший, в какое общество он попал, нерешительно заметил: «Уже несколько лет существует движение — его называют сионистским. Еврейский вопрос решается путем грандиозного переселения. Все те евреи, которые не могут больше вынести настоящего положения, должны направиться в Эрец‑Исраэль, нашу старую родину». Он говорил совершенно серьезно и не заметил, что на лицах, окружавших его, стала играть улыбка <…> при слове «Эрец‑Исраэль» раздался дружный хохот… Дамы хихикали, мужчины гоготали… Грюн крикнул: «Я буду послом [нового еврейского государства] в Вене». Новый взрыв хохота…

Герцль встретился с писателем и известным психиатром Максом Нордау, который присутствовал на процессе Дрейфуса, как и Герцль, и тоже пережил шок. По завершении беседы с Нордау Герцль поинтересовался его мнением о своем психическом здоровье. Нордау протянул ему обе руки со словами: «Возможно, ты и сумасшедший, но если это так, то и я такой же безумец, как ты». Вскоре он стал ближайшим единомышленником и соратником Герцля.

Первый сионистский конгресс

Сама идея необходимости созыва конгресса сионистов из разных стран возникла в кругах национально мыслящей еврейской интеллигенции за несколько лет до инициативы Герцля. В Берлине в 1895 году группа евреев‑студентов, выходцев из России, организовала «Еврейское русское научное общество». Его участники — молодые люди, ставшие впоследствии видными деятелями сионистского движения: Лео Моцкин, Шмарьяу Левин, Хаим Вейцман, Нахман Сыркин. На своих собраниях члены этого общества обсуждали важные вопросы, установили отношения с сионистами Вены, Галиции и других мест. Часто обсуждалась и идея созыва конгресса. Активный и темпераментный Сыркин не без иронии позднее вспоминал: «Публика, как водится среди еврейских интеллигентов, была и за, и против, пока не встал д‑р Натан Бирнбаум и не озадачил всех важнейшим национально‑экономическим ребусом: “Други, откуда взять деньги на почтовые расходы?” — после чего план конгресса разом испустил дух. Герцлю повезло с конгрессом прежде всего потому, что у него хватило денег на почтовые марки и даже более чем на это. Если бы Герцль, — продолжал Сыркин, — нуждался в благодеяниях еврейской публики и ее финансовой помощи, кусать бы ему губы в горьком разочаровании, а идея конгресса испарилась бы в статьях на страницах еврейской публицистики».

Первый сионистский конгресс открылся 29 августа 1897 года в Швейцарии, в Базеле, в помещении казино. В нем участвовало около 200 делегатов, в их числе 44 человека, приехавших из России. Три дня, с утра и до вечера присутствовавшие, как писал литератор и идеолог национального возрождения Ахад а‑Ам, «публично, перед всеми нациями, обсуждали вопросы, касавшиеся создания надежного дома для еврейского народа на земле его отцов».

Теодор Герцль. 1897

31 августа, после бурных споров и принятия важных решений, конгресс завершил работу. В центре внимания делегатов — которых, впрочем, никто не избирал и не направлял, ибо еще не существовало сионистских организаций, — были вступительное слово Герцля и доклад Нордау. Эти ораторы сформулировали основы идеологии еврейского национально‑освободительного движения, получившего известность как политический сионизм. В своей речи Герцль отметил, что «сионизм — это возврат к еврейству еще до возвращения в страну евреев… Спасение нации только в ее собственных руках, и если она на это не способна, ей невозможно помочь…»

Нордау говорил, что повсюду, где имеется достаточное число евреев, присутствует и еврейское горе, от которого они были бы избавлены, не будь они евреями. «Еврейское горе, — заявлял он, — может быть видимым, но может [быть] и нравственным, глубоко сокрытым. В Восточной Европе, Северной Африке и Западной Азии, где проживает почти девять десятых всего мирового еврейства, горе это осязаемое: там приходится вести отчаянную борьбу за самое свое физическое существование в прямом смысле этого слова… Западную Европу снова охватила извечная юдофобия <…> и еврей, дитя века эмансипации <…> от своей еврейской сущности отказался, а другой — как объясняют ему неевреи — он не приобрел… Страна его рождения отказывается быть ему родиной… Он живет в ощущении отверженности… Это и есть нравственное еврейское горе, и оно горше горя физического… Лучшие среди евреев Западной Европы задыхаются в этой атмосфере и ищут спасения <…> уже потеряли они надежду на приход Мессии <…> пытаются спастись бегством от иудейства. Однако расистский антисемитизм <…> делает и этот путь достаточно безнадежным».

«Он выступил великолепно. Речь его — памятник нашей эпохи» — так в своем дневнике по окончании конгресса о докладе Нордау отозвался Герцль.

Пригласительный билет на Первый сионистский конгресс

На Первом конгрессе была учреждена Всемирная сионистская организация. Ее президентом избрали Герцля. Была принята разработанная Нордау программа, в которой провозглашалась основная задача движения: «Сионизм стремится создать охраняемое публичным правом убежище для еврейского народа». Было решено, что для достижения этой цели необходимо осуществить заселение Палестины евреями‑земледельцами, ремесленниками и промышленниками, а также укрепить еврейское национальное сознание. Большинство участников конгресса пришли к выводу, что решение еврейской проблемы может быть осуществимо лишь при условии согласия международного сообщества и при наличии политической поддержки правительств разных стран.

Была принята резолюция в поддержку осуществления плана профессора Гейдельбергского университета раввина Г. Шапира об учреждении Еврейского национального фонда. Его цель заключалась в приобретении земель в Палестине в собственность еврейского народа. Фонд был создан спустя несколько лет, в 1901 году, на Пятом конгрессе. Обсуждался на Первом конгрессе и вопрос об основании в Стране Израиля высшего учебного заведения. Эта задача была осуществлена значительно позже, в 1925 году, когда в Иерусалиме, на горе Скопус состоялось открытие Еврейского университета.

На созыв и проведение конгресса Герцль расходовал свои личные средства. Многие из участников съезда, особенно из России, были плохо одеты и по меркам добропорядочного Базеля представляли собой толпу оборванцев. На собственные деньги Герцль закупил для них одежду. Так что делегаты на фотографиях Первого конгресса выглядят чинно и благообразно.

На заключительном заседании профессор из Киева М. Мандельштам заявил: «Уверен, что выполню желание многочисленных моих соотечественников и всех участников конгресса, выразив нашу глубокую благодарность господам, которые вели предварительные и текущие обсуждения с полной отдачей и напряжением всех физических и нравственных сил». Он отметил большой вклад Герцля и Нордау в успешную работу конгресса. Свое выступление Мандельштам закончил словами: «Да здравствует президент Первого сионистского конгресса доктор Теодор Герцль!» В ответ прозвучало громогласное: «Да здравствует!»

Теодор Герцль на Первом сионистском конгрессе. 25 августа 1897WIKIMEDIA COMMONS / ISRAEL NATIONAL PHOTO COLLECTION

Участник конгресса поэт и сионистский деятель Л. Яффе спустя десятилетия вспоминал: «…В Базеле мы (делегаты из России. — А. Л.) впервые встретились с Герцлем <…> и тотчас были покорены обаянием его личности… Для нас он был не только избранником народа, не только вождем дела всей нашей жизни, не только творцом возрождения народных надежд — он победил нас цельностью своей личности… Сионизм был для него не печальной необходимостью, а возвышенным идеалом…»

Подобные же чувства испытывал публицист и сионистский деятель Н. Соколов: «На Первом сионистском конгрессе в 1897 году я увидел вершину еврейского энтузиазма в ярчайшем накале. Никогда не забыть мне этого зрелища… Герцль — времен Первого конгресса [это] и есть подлинный Герцль — человек эпохи, пропитанный своими свободолюбивыми идеями… Он совершил все, о чем мы мечтали. Он создал из конгресса еврейскую трибуну. Он объединил всех евреев, сохранивших верность национальному чувству».

На Первом конгрессе были сформированы руководящие органы Всемирной сионистской организации. Высшим законодательным органом стал конгресс, исполнительным органом — малый исполнительный комитет, а большой исполнительный комитет назначен совещательным контрольным органом. В России члены Большого исполкома назывались «уполномоченными». Это были раввин Ш. Могилевер, Я. Ясиновский, Я. Бернштейн‑Коган и М. Мандельштам. Перед ними была поставлена задача создания в стране сионистской организации.

На Первом конгрессе Герцль впервые встретился с русскими евреями. «Для меня появление на конгрессе евреев из России, — отмечал он, — стало крупнейшим событием <…> и мы, без сомнения, можем утверждать, что они выражают мысли и чувства пяти с половиной миллионов русских евреев».

Герцль осознавал причины скромного поведения делегатов из России, не желавших давать повод для обвинения в том, что они плетут заговор против России и существовавшего в ней порядка. «Хотя наши русские сионисты, — писал Герцль, — в публичных прениях приняли лишь скромное участие, мы познакомились с ними в частных беседах и научились ценить их. Если впечатление это, чрезвычайно сильное, сформулировать в одной фразе, я бы сказал, что они обладают той внутренней цельностью, которая утрачена большинством европейских евреев… В их облике нам открылась история наша во всей полноте своего единства».

Теодор Герцль и Макс Мандельштам (слева)Центральный сионистский архив, Иерусалим

Вернувшись с конгресса в Вену, Герцль записал в дневнике: «Если коротко подытожить Базельский конгресс <…> вот он вывод: в Базеле я основал еврейское государство. Если бы я громко заявил об этом сегодня, ответом мне был бы общий смех. Но через пять и уже, во всяком случае, через пятьдесят лет это признают все».

Запись оказалась пророческой. 29 ноября 1947 года Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию о разделе Палестины и создании на ее территории двух государств — еврейского и арабского.

Отклики на конгресс в России и в мире

Конгресс вызвал многочисленные отклики в российской и мировой печати. Ежемесячный научно‑популярный журнал «Мир Божий» в статье «Национальное движение среди евреев (По поводу конгресса сионистов)» в ярких красках изобразил праздничную атмосферу, царившую во время съезда, благожелательное отношение к делегатам местного населения. Особое внимание, сообщал корреспондент, привлекал один из вождей движения — «молодой красивый брюнет д‑р Герцль, европеец в полном смысле слова, блестящий талантливый журналист».

«Остается непостижимым, — отмечалось в статье, — что привело его к занятию еврейским вопросом и к проповеди переселения в обетованную землю…» Основную причину возникновения сионистского движения редакция журнала видела в реакции на усиление антисемитизма, который есть «не более чем детское заблуждение, полагающее причину существующего зла там, где его отнюдь не следует искать». Но и сионизм, отмечалось в статье, не более чем «большая иллюзия, хотя и полная благородного негодования, которому предстоит раствориться в единственном разумном и прогрессивном течении современности, ведущем всех к братскому слиянию».

С решительным неприятием сионизма выступил либерально‑народнический журнал «Русское богатство». Публицист и социолог С. Южаков в своих статьях в этом издании указывал на опасность сионизма, который может нанести духовный и материальный ущерб как России, так и самим евреям. Он писал, что таким путем еврейский вопрос не может быть решен. Коснувшись речи Нордау, Южаков писал, что тот обошел вниманием деятельность «просвещенных и позитивных движений, которые и могут дать справедливое и прогрессивное решение еврейскому вопросу». Публицист опасался, что объединение русских, немецких и французских евреев может привести их к разъединению с окружающими народами. Палестинский проект, утверждал Южаков, явно не осуществим по целому ряду факторов: перенаселенность, османское господство, наличие мусульманских и христианских святынь. И в последующих публикациях он обращался к той же теме, неизменно указывая, что для евреев выход не в скитаниях, а «в приобретении признания своих человеческих прав, приобретении отечества, не химерической обетованной земли, а реального отечества в тесном единении со всеми культурными элементами страны». В подцензурном издании Южаков призывал евреев активнее участвовать в делах страны и присоединиться к освободительному движению.

Единственное выходившее в ту пору еврейское издание в России, еженедельник «Восход», представило подробный обзор прений, состоявшихся на Первом конгрессе, и отметило, что «сионистский конгресс вызвал общую симпатию». Вместе с тем редакция не посчитала возможным принять взгляды сионистов, их «глубокий пессимизм» и утверждение о безнадежном положении евреев в Европе.

Сразу после начала работы конгресса о нем сообщила и основанная несколькими месяцами ранее в Нью‑Йорке американская еврейская социалистическая газета на идише «Форвертс». Газета сообщала, что конгресс созван в Базеле, в Швейцарии, и назвала Т. Герцля «новым Моисеем». Однако, принимая во внимание отношение Оттоманской империи к армянам и славянам, «Форвертс» выразила недоверие к надеждам на то, что турки будут приветствовать возвращение евреев на их древнюю родину. В статье отмечалось, что вождь будущего государства исходит из того, что оно будет «явно не социалистическим». «Форвертс» не раскрывал подробностей плана по созданию еврейского государства. Тем не менее газета советовала своим читателям не восторгаться этим проектом.

Отношение властей Российской империи к сионизму

На новое явление в общественной жизни самодержавной России — возникновение среди евреев, по убеждению властей, самого нелояльного элемента империи, сионистского движения, — пристальное внимание обратили и власти. Охранительно‑карательный орган Российской империи — Департамент полиции Министерства внутренних дел — начал сбор информации о сионизме из различных источников. Это была беспрецедентная по масштабам и продолжительности кампания по выяснению целей и задач сионизма. Имперские власти стремились понять, представляет ли движение и его идеология реальную опасность для государства. Департамент полиции собирал донесения с мест о сионистских кружках, их руководителях, отношении к ним местной администрации. Причем Министерство внутренних дел не ограничивалось информацией, исходившей от чинов своего ведомства. Были получены разъяснения и от лидеров сионистского движения в России. Не обошлось и без обычной практики — перлюстрации писем лиц, привлекших внимание полиции. По настоянию Министерства внутренних дел к сбору информации подключилось и Министерство иностранных дел. К министру иностранных дел В. Ламсдорфу с просьбой о сборе сведений о деятельности сионистских организаций в различных европейских странах обратился министр внутренних дел И. Горемыкин. По указанию последнего со второй половины 1899 года в Санкт‑Петербург стали поступать сведения, собранные российскими посольствами и миссиями, об отношении правительств европейских стран к деятельности сионистских сообществ.

В большинстве донесений отмечались серьезность и авторитетность сионистских лидеров и достаточно благожелательное отношение к новому движению со стороны местных политиков и прессы. Но в некоторых письмах было выражено беспокойство в связи с тем, что сионизм, по мнению некоторых российских дипломатических представителей, может представлять опасность для России. Глава российской миссии в Гамбурге А. Вейман отмечал: «Сионисты устремили свои усилия на те государства, где еврейское население, будучи более многочисленным, находится в гораздо более трудном, почти бедственном положении. В этом отношении сионизм нашел благодатную почву в России и Австрии (Галиция), где крайне бедное еврейское население (5,5 млн в России и свыше 1 млн в Австрии) представляет гораздо более сплоченную национальную массу, чем западные евреи… Становится все более очевидным, что сионизм в последнее время сделал важный шаг вперед только благодаря русским и австрийским евреям».

В свою очередь, российский посланник в Дрездене с нескрываемым беспокойством писал: «Немецкие евреи, переселенные на новую почву (в Палестину. — А. Л.), станут германскими культуртрегерами и опорою германского влияния на Ближнем Востоке».

Российский посланник в Берне А. Ионин — автор двух обширных записок о сионизме, сам предложивший свои услуги Ламсдорфу — «следовать и за дальнейшим развитием этого вопроса», — замечал, что «вся деятельность сионистов, вся тяжесть их капиталов находится на Западе и ускользает от нашего наблюдения». «Объектом эксплуатации» Герцля, заявлял Ионин, «являются русские евреи — подданные русского царя». В своем трактате о сионизме он характеризовал его цель как «несбыточную и мечтательную фантасмагорию», а Первый сионистский конгресс представлялся ему «скорее одной из тех международных сходок, столь часто повторяющихся в Европе и особенно в Швейцарии с целью <…> весело поговорить, пообедать или выпить пива по поводу более или менее возвышенных вопросов; сходок, оканчивающихся платоническими резолюциями, а главное, провозглашением urbi et orbi  маленьких имен пройдох <…> по большей части из числа fruits secs  журналистики и литературы… Как и следовало ожидать от всякого еврейского предприятия, будь оно основано на самой отвлеченной и мистической идее, сионизм представляется в настоящем виде гешефтом, и данником этого гешефта, которым пользоваться будут главным образом жиды Европы, и притом самые неблагонадежные, является русское жидовское население».

И все же имперский посланник оставлял как «жидам», так и юдофобам некоторый шанс и надежду. Он писал: «Кто знает, странные вещи осуществляются на свете, особенно в наши дни, fin de сièclе , а иметь хотя бы в перспективе надежду освободиться от части своего жидовского населения все‑таки приятно».

В другой записке о сионизме, составленной вслед за окончанием работы Третьего конгресса, Ионин вынужден был признать тот факт, что ставшие регулярными сионистские конгрессы превратились в «парламент еврейского народа», несмотря на то что сионистская идея, «казалось бы, должна вызвать гомерический смех, особенно среди таких практических эксплуататоров, какими являются евреи».

Титульный лист стенографического протокола заседания Третьего сионистского конгресса в Базеле. Wien: Verlag des Vereines «Erez Israel», 1899

Вместе c тем показательно, что именно оценка сионизма как «жидовского гешефта» попала в текст записки о сионизме, вышедшей из недр Департамента полиции в 1900 году. В одном из перлюстрированных писем, в которых шла речь о сионистском движении, некто Барсов писал, адресуясь к одному из идеологов позднего славянофильства, решительному стороннику монархизма, литератору С. Шарапову: «Сионистское движение — тать, наступающий на все человечество, в ночи современной цивилизации тать, против которого нужно действовать смело и открыто, честно и решительно, уничтожить нахальство и издевательство еврейства».

Впрочем, кроме этой информации, охранное отделение стремилось получить сведения из самых что ни на есть первых рук. В мае 1899 года сотрудник русской секретной службы в Вене встретился с самим Герцлем «касательно программы и задач сионизма». В том же году, непосредственно во время заседаний Третьего сионистского конгресса, были «добыты агентурным путем» фотографии 43 делегатов из России. В их числе такие известные еврейские общественные деятели, как М. Мандельштам, Ш. Могилевер, Я. Коган‑Бернштейн, М. Усышкин, Ахад а‑Ам, Бен‑Ами и другие.

Открытка, на которой изображено казино. В этом здании происходило заседание Третьего сионистского конгресса. Базель. 1899Центральный сионистский архив, Иерусалим

Департамент полиции потребовал от руководителей сионистского движения в России М. Мандельштама и И. Членова представить разъяснения о целях и задачах сионистского движения. Ответ Мандельштама был дан в крайне осторожных выражениях: «Сионизм рассчитывает на сочувствие тех правительств, которые по тем или иным причинам не находят целесообразным или своевременным быть инициаторами в изменении горькой участи еврейского населения». Автор записки попытался заинтересовать российские власти и поддержать еврейскую эмиграцию тем обстоятельством, что «заселение Палестины евреями может служить службу всем, в особенности же самой России, которая лучше других может воспользоваться евреями как создателями новых азиатских рынков для промышленности».

Вслед за получением письма от директора Департамента полиции С. Зволянского Членов обратился к Герцлю. Он спрашивал: «Как я себя должен держать, что выдвинуть, о чем меньше говорить или совсем молчать?» Герцль ответил незамедлительно: «Обращение Департамента полиции убеждает меня в том, что шаги, которые предприняты в целях приобретения благоприятного настроения в тамошних правительственных кругах, остались не совсем без результата». Герцль рекомендовал Членову составить свой ответ в Департамент полиции в тех же выражениях, что и Мандельштам, но содержание «облечь в другую форму»: «Вы должны ни в одном пункте не отдалиться от того, что профессор Мандельштам, по согласованию со мной, выставил как чистую и полную истину».

Йехиэль (Ефим) Членов

Записка, составленная Членовым, как и советовал Герцль, была по духу близка ответу его единомышленника: «Ничто так же не желательно сионистам, как именно возможно полное выяснение их желаний и действий, ибо от этого выяснения они ждут сочувствия, и может быть, и содействия, в которых они сильно нуждаются… Народы толкают их (евреев. — А. Л.) на этот путь, жизнь сама поучает их, что вышедшие из Палестины должны вернуться в Палестину. И они надеются, что те, которые толкают, помогут и дойти до цели».

После некоторых колебаний, для осознания «подлинных задач и целей сионистов», власти в Петербурге приходят к следующему соломонову решению: «Господин министр внутренних дел, не признавая официально разрешить съезд евреев‑сионистов в Минске, нашел, однако, возможным допустить таковой и отнестись к нему с терпимостью до тех пор, пока обсуждаемые на съезде вопросы не выйдут из строго определенных рамок задач так называемого сионизма».

В августе 1902 года в Минске состоялась Первая конференция сионистов России, в которой приняли участие свыше 600 человек.

«Идти всё вперед и нести его наследие»

Герцль скончался 3 июля 1904 года в возрасте 44 лет. Хотя было известно, что у него не все в порядке со здоровьем, лишь близкие друзья знали, насколько положение серьезно. Весть о его смерти стала громом среди ясного неба. Немало людей в России и других странах собирались в синагогах, участвовали в траурных митингах, были опубликованы статьи и некрологи. Журнал «Еврейская жизнь» открывался некрологом, написанным публицистом и историком Ю. Бруцкусом: «Умер величайший и преданнейший сын еврейского народа. Погиб безвременно, в расцвете жизни и разгаре работы… Он умер с верою в усталом сердце и со словами любви к Сиону на устах. Он завещал нам идти всё вперед и нести его наследие по указанному пути к великой цели».

Со времени разрушения Иерусалима Герцль стал первым еврейским государственным деятелем, который стремился выразить интересы не только какой‑либо общины, например русских или французских евреев, но дело всей нации в целом — с общим прошлым и стремлением к общему будущему. Программа политического сионизма и созданная им Всемирная сионистская организация стали катализатором сил, приведших к рождению Государства Израиль.

125 лет прошло с тех пор, как увидела свет самая известная работа Теодора Герцля, была создана Всемирная сионистская организация, родились идеи политического сионизма. С точки зрения сегодняшнего дня вполне возможно критически отнестись к деятельности Герцля и не возводить его в ранг великих политических мыслителей. Но его идея о необходимости создания еврейского государства, как и идея о том, что исход в Страну Израиля — единственное решение для еврейского народа, способствовали росту национального самосознания у многих евреев. Заслуга Герцля и в том, что всего за несколько лет он превратил высказанные в его книге идеи в развернутую идеологию политического сионизма, получившего международное признание как движение, выражающее интересы еврейского народа.

В своем завещании Герцль просил похоронить его на еврейском кладбище в Вене, пока еврейский народ не перенесет его бренные останки в Эрец‑Исраэль. Вскоре после создания еврейского государства, 14 августа 1949 года, последняя воля Теодора Герцля была исполнена. Его прах покоится ныне на Горе Герцля в Иерусалиме.

Могила Теодора ГерцляПредоставлено: А. Локшин

Личность Герцля, сочетавшего в себе черты пророка и политического лидера, мечтателя и практика, как и поставленные им цели, по сей день остаются предметом исследований и дискуссий для историков, политологов, политических и общественных деятелей.

Памятный знак на Горе Герцля в ИерусалимеПредоставлено: А. Локшин

В статье использованы документы из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ МИД РФ), Государственного архива РФ (ГА РФ) и Национального исторического архива Республики Беларусь (НИА РБ). В статье опубликованы фотографии автора, а также из книг: А. Локшин. Евреи в отечественной истории. Очерки по истории и культуре евреев в Российской империи, Советском Союзе и Российской Федерации. Конец XVIII — начало XXI века. Ч. 1, 2. М., 2021; K. Frojimovics, G. Komoroczy, V. Pusztai, А. Stribik. Jewish Budapest. Monuments, Rites, History. Budapest, 1999.