Преступление и показания

На ночном крыльце сидели…
«К кому я только не обращался, – рассказывает Сергей Танаков, обвиняемый в умышленном причинении легкого вреда здоровью и побоев из хулиганских побуждений, адвокат коллегии адвокатов «Томский юридический центр» Томской области, – к Министру внутренних дел, Генеральному прокурору, Президенту, Премьер-министру, Руководителю Следственного Комитета, Уполномоченному по правам человека и так далее. Из Москвы все мои жалобы были направлены на рассмотрение в томские инстанции, а оттуда – или очередные отписки, или тишина. В итоге настоящие потерпевшие по этому делу – я со своей супругой и мой племянник – уже третий год являемся обвиняемыми, а те, кого, напротив, стоит привлечь к уголовной ответственности, имеют статус потерпевших, живут, что называется, по полной и не желают менять свой образ жизни».
Два года назад жизнь Танаковых – Сергея и его супруги Ирины, тоже адвоката – кардинально изменилась. По долгу профессии десятки раз читая показания фигурантов и свидетелей уголовных дел, Танаковы сами стали частью уголовного дела. Сотни раз заходя в залы судов и кабинеты следователей по удостоверениям адвоката, Танаковы стали посещать их по повесткам. По коридорам этого «следственного лабиринта» предлагаем мысленно пройти и нашим читателям, основываясь исключительно на материалах уголовного дела (в распоряжении еженедельника «МК» в Томске» есть приговор по нему суда первой инстанции, а также другие документы, фигурировавшие и продолжающие фигурировать в ходе судебных разбирательств).
Беда, как это часто бывает, пришла неожиданно. Все произошло 2 августа 2010 года, когда Сергей с женой Ириной решили проводить гостивших у них сестру и племянника Сергея до их дома в районе Центрального рынка. Подвозил их друг племянника. Несмотря на позднее время, на крыльце парикмахерской, находящейся в доме, по традиции, как заметила сестра, распивали спиртные напитки две небезызвестные ей девушки и парень. Сергей пошел проводить сестру до квартиры, чтобы помочь донести тяжелую сумку. Возвращаясь обратно к автомобилю, зашел в магазин «Весна» купить бутылку минеральной воды. Как вспоминает Сергей Танаков (эти же показания приведены и в материалах уголовного дела), находясь в помещении магазина, он услышал крик женщины, как впоследствии выяснилось – его жены, о помощи. Выбежал и сразу увидел, что настроенные явно недружелюбно девицы и парень били супругу Сергея, пытаясь вырвать сумочку и мобильник. Избиениям подвергся и его племянник.
Сергей Танаков, не нанося никаких ударов, ни кулаками, ни тем более ногами (как впоследствии заявят «потерпевшие»), просто оттащил их от Ирины. Указание на этот факт мы намеренно приводим без ссылки на слова Сергея Танакова, то есть без указания на субъективные воспоминания. Просто этот факт подтвержден объективным постановлением следователя ОРПВТ «Ленинский район» СУ при УВД по городу Томску О.А. Носкова: «…вышедший на улицу Танаков С.В. был вынужден разнимать девушек, отталкивая и растаскивая их в разные стороны от своей супруги…». Это постановление было предметом рассмотрения двух судебных инстанций и было утверждено постановлением Ленинского районного суда и определением коллегии судей Томского областного суда, а именно, что: «…Павлова А.С., подойдя к Танаковой И.В., нанесла ей удар по руке, от которого у последней из рук выпал сотовый телефон, упав при этом на асфальт… В это время к Танаковой И.В. подбежала Кулябина М.А., вцепилась ей в волосы, а также стала тянуть за ручки сумки (отчего последние оторвались), затем Павлова А.С. вместе с Кулябиной М.А. стали наносить удары Танаковой И.В., выражаясь при этом в адрес последней нецензурной бранью…».
После этого Сергей усадил жену в автомобиль, где она пояснила, что ее пытались ограбить. Сергей сразу же позвонил в полицию: представился, сообщил о своем статусе адвоката и рассказал, что произошло только что с его супругой – адвокатом.
Но на этом история не закончилась: на месте потасовки появилось несколько парней с битами, пытавшихся открыть машину. Компания, находившаяся по ту сторону автомобиля, не унималась и настоятельно требовала от Танаковых выйти из машины. С мобильного телефона на номер «020» было сделано еще два звонка: дежурный заверил, что патрульный автомобиль выехал. Однако ждать служителей правопорядка уже становилось страшно: опасаясь, что парни разобьют сначала автомобиль, а потом и его пассажиров, водитель надавил на газ. Парни с битами сели в свою машину и отправились следом. Отстали они только тогда, когда поняли, что преследуемый ими автомобиль движется в сторону отдела полиции.

…И он тут же перечислил Швейку целый ряд разнообразных преступлений, начиная с государственной измены и кончая оскорблением его величества и членов царствующего дома. Среди этой кучи преступлений выделялось одобрение убийства эрцгерцога Фердинанда; отсюда отходила ветвь к новым преступлениям, между которыми ярко блистало подстрекательство к мятежу, поскольку все это происходило в общественном месте.
Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка».

Тайны следствия
Танаковы благополучно (если эту поездку можно назвать благополучной) добрались до дома и попытались забыть об этой истории. Хотя напоминали о ней синяк под глазом у Ирины, гематома на бедре, разбитые колени, «ноющие» плечи, сломанный телефон и сумочка с оторванными ручками. Племяннику Сергея чудом удалось спастись от ножа, которым орудовал один из той троицы, проводившей время на крыльце парикмахерской. От ножа он увернулся, и лезвие прошлось по правой руке, располосовав ее.
Танаковы трижды звонили в полицию и обратились с устным заявлением, а письменно заявление не написали. Впрочем, органы внутренних дел и не настаивали на этом – не вызвали их в райотдел, не опросили по мотивам последних событий возле Центрального рынка, а ведь обязаны были это сделать. Часто ли наша милиция/полиция просит от граждан писать заявления, которые тяжким грузом ложатся на и без того не самую благоприятную статистику, портят все показатели раскрываемости и профилактики?
Вместо Танаковых с заявлением в полицию обратились, так сказать, представители другой стороны этой потасовки. Поскольку приговор суда первой инстанции по этому делу уже вынесен, а правосудие в России открыто для общественности, считаем уместным назвать полные имена второй стороны этого дела, фигурировавшие в судебных материалах: Алена Павлова и Мария Кулябина (парень, третий участник тех событий, принимавший активное участие в нападении, впоследствии, что называется, вышел из игры, и, по некоторым данным, покинул территорию России). Девушки пожаловались на то, что были избиты – руками, ногами, бутылкой из-под шампанского. Избиты по голове, по лицу, по туловищу, по рукам.
Это заявление в полицию было принято, и начались, выражаясь языком работников органов внутренних дел, розыскные мероприятия. Вопрос: почему «потерпевшие» не вызвали полицию, раз их избили, а позвонили своим друзьям, приехавшим с битами? Впрочем, узнав о том, что нападавшие обратились с заявлением в полицию, Ирина Танакова незамедлительно обратилась с заявлением в органы внутренних дел по факту покушения на открытое хищение ее имущества с применением насилия. Было возбуждено уголовное дело, но затем при странных обстоятельствах уголовное дело было закрыто, и Танаковы так и остались подозреваемыми в преступлении, которого, как уверяют они сами, как показывают многочисленные свидетели, не совершали.
В дальнейшем, учитывая статус одной из сторон, фигурировавшей в деле, – адвокаты, материалы были переданы в территориальное управление Следственного комитета РФ. И закрутился маховик следственной системы, который, как известно, остановить практически невозможно.
К слову, Сергей Танаков также обратился с заявлением о привлечении Кулябиной и Павловой к уголовной ответственности за заведомо ложный донос и заведомо ложные показания. Заявление было принято, и следователь Следственного отдела по городу Томску СУ СК РФ по Томской области А.М. Палагин усмотрел признаки состава преступления в действиях Кулябиной и Павловой. Но решение по данному заявлению по сей день не принято, дело не возбуждено, а следователь Палагин уже не работает в органах… Не потому ли, что хотел провести объективное и всестороннее расследование случившегося, которое привело бы к тому, что сфальсифицированное обвинение рассыпалось бы на глазах, как карточный домик?
«Анализируя неоднократные показания, даваемые Павловой и Кулябиной на допросах, на опознаниях, на очных ставках, в судебном заседании, я нахожу их лживыми, непоследовательными и противоречивыми, – говорит Сергей Танаков. – На протяжении всего следствия они выстраивали свои показания в единое логичное целое, пытаясь составить хронологию обстоятельств выдуманного ими преступления в отношении них, которого фактически не было». Хотя они не скрывали, что все материалы уголовного дела, в том числе и показания Танаковых, им показывали дознаватели и следователи, нарушая тайну следствия, подгоняя показания Павловой и Кулябиной под необходимый следствию результат». 
Сергей Танаков указывает при этом на те же показания о побоях, якобы нанесенных девушкам его супругой. В частности, одна из «потерпевших» утверждает, что об ее голову разбили бутылку из-под шампанского, хотя сделать это, не разбив саму голову, невозможно.

Также Павлова и Кулябина утверждают, что в тот вечер не находились в состоянии алкогольного опьянения, а пахло от них спиртным из-за того, что на них вылилось шампанское из бутылки, затем они умывались пивом, поэтому у окружающих и сложилось впечатление об их состоянии алкогольного опьянения. Однако врачи скорой помощи, которых «потерпевшие» вызвали, свидетельствуют: девушки были пьяны, изо рта шел резкий запах алкоголя, да и серьезных травм медики не обнаружили, к тому же следов удара бутылкой врачи скорой медицинской помощи не зафиксировали и осколков на месте происшествия тоже найдено не было. К слову, в показаниях свидетелей, озвученных в ходе судебных заседаний, говорится, что «потерпевшие» после «избиения» вернулись в магазин, купили пиво и продолжили веселое времяпрепровождение.

…Повторилась знаменитая история римского владычества над Иерусалимом. Арестованных выводили и ставили перед судом Пилатов 1914 года внизу в подвале, а следователи, современные Пилаты, вместо того чтобы честно умыть руки, посылали к «Тессигу» за жарким под соусом из красного перца и за пльзенским пивом и отправляли новые и новые обвинительные материалы в государственную прокуратуру.
Здесь в большинстве случаев исчезала всякая логика и побеждал параграф, душил параграф, идиотствовал параграф, фыркал параграф, смеялся параграф, угрожал параграф, убивал и не прощал параграф. Это были жонглеры законами, жрецы мертвой буквы закона, пожиратели обвиняемых, тигры австрийских джунглей, рассчитывающие свой прыжок на обвиняемого согласно числу параграфов.
Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка».

Несущественные нарушения и недопустимые доказательства
Удивляет обвиняемых и позиция правоохранительных органов, которые с самого начала этой истории придерживались версии, рассказанной Павловой и Кулябиной, а не версий обеих сторон, к чему обязывает принцип объективности и непредвзятости. Опытного адвоката это наводит на мысль о том, что дело против него и его супруги не просто сфальсифицировано противоположной стороной, а сфабриковано не без участия, так сказать, третьих лиц. Аргументируя эту позицию, Сергей Танаков приводит примеры процессуальных нарушений, которые сопровождали ход следствия. Проведение судебно-медицинских экспертиз в учреждении, не имеющем лицензии, и экспертом, который не соответствует требованиям занимаемой должности, так как не имеет специального образования, что подтверждается Актом проверки Росздравнадзора Томской области № 155 от 17.11.2009 года, и в отсутствие тех, в отношении кого эта экспертиза проводится – просто по медицинским документам. Эксперт для проведения обследования потерпевших, обвиняемых и других лиц должен обладать одной из специальностей: «Лечебное дело», «Педиатрия», «Медицинская биохимия» и иметь интернатуру или ординатуру по специальности «Судебно-медицинская экспертиза». В этом же деле, говорит Сергей Танаков, экспертизы проводил специалист, имеющий специальность «Акушерство – гинекология», проще говоря, данный эксперт вообще был не вправе проводить судебно-медицинские экспертизы.
Далее – нарушения при опознании Сергея Танакова «потерпевшими» – в конечном счете, эта процедура проводилась по фотографиям, что Уголовно-процессуальный кодекс РФ запрещает делать. Не обошлось и без подделки протоколов допросов некоторых свидетелей, без подделки подписей этих свидетелей, о чем соответствующие участники процесса сами заявляли в ходе судебных заседаний. Имело место и нарушение порядка проведения процедуры на детекторе лжи – исследование проводил сотрудник следственного комитета, заинтересованный в исходе дела, а не независимый эксперт. Кроме этого, нет единого мнения о возможности использования экспертизы на полиграфе, в качестве доказательства по уголовному делу. Верховный Суд РФ выразил отношение к данному вопросу в кассационном определении от 07.07.2007г. № 91-О07-9СП: «Данные, полученные с применением полиграфа, в соответствии с нормами УПК РФ доказательствами не являются, исследованию в судебном заседании не подлежат». Были нарушения Уголовно-процессуального законодательства при назначении, проведении и ознакомлении с экспертизами.
«С момента назначения и до моего ознакомления с постановлениями о назначении всех экспертиз я находился в Томске, и следователь должен был своевременно ознакомить меня с постановлениями о назначении экспертиз, для того чтобы я смог вовремя воспользоваться своими правами, предоставленными мне Конституцией РФ и УПК РФ, – продолжает Сергей Танаков. – При этом потерпевшие были ознакомлены с постановлениями о назначении экспертиз гораздо раньше меня. Возникает вопрос – с чем связано очевидное нежелание того, чтобы я не смог вовремя использовать свои права, гарантированные мне законом, а именно – правом на защиту? Производство по уголовному делу проведено с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального законодательства России: что ни документ – то нарушение. Главному свидетелю – продавцу магазина, – как она сама рассказала в ходе следствия и в суде, представители правоохранительных органов предлагали сводить ее в ресторан за «нужные» показания, просили подписать чистые листы документов. На всех свидетелей со стороны сотрудников правоохранительных органов оказывалось давление, применялись недозволенные методы при производстве по уголовному делу. Свидетели даже обжаловали действия сотрудников правоохранительных органов, и их жалобы были удовлетворены. На все заявленные мной ходатайства я получал отказ в их удовлетворении. В обвинительном заключении даже паспортные данные указаны не мои, следовательно, оно и составлено в отношении другого человека. Постановление о соединении уголовных дел выносит одно должностное лицо, а подписывает – другое. Такой документ не имеет юридической силы, а обвинение предъявлено по соединенным делам. Следовательно, обвинение предъявлено с нарушениями требований УПК РФ. И так далее, и тому подобное – можно еще долго анализировать это уголовное дело, которое сфабриковано в отношении адвокатов. Но прокуратура посчитала все перечисленные в судебном заседании нарушения закона – несущественными. В уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве РФ нет такого понятия – несущественные нарушения, есть понятие «недопустимые доказательства», то есть доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Поэтому мне до сих пор не понятно, как изучалось дело в прокуратуре города Томска перед направлением в суд и проверялось ли вообще!».

…Знавал я одного угольщика, звали его Франтишек Шквор. В начале войны мы с ним сидели в полиции в Праге за государственную измену. Потом его казнили за какую–то там прагматическую санкцию. Когда его на допросе спросили, нет ли у него возражений против протокола, он сказал: «Пусть было, как было, ведь как–нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было».
Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка».

Казнить нельзя помиловать
Хождение Танаковых по «следственному лабиринту» продолжается уже третий год. Все это время правоохранительные структуры тестируют «обвиняемых» на крепость духа и силу характера. Надо отметить, как это неоднократно сообщалось в прессе и говорилось на уровне правозащитных организаций, что следственным органам выгодно держать обвиняемых под стражей или хотя бы в напряженном эмоциональном состоянии. Знаете, это такая профессиональная находка, позволяющая психологически доминировать следствию. Принцип состязательности и равноправия сторон, заложенный в качестве главной идеи правосудия еще со времен Римского права, в этом случае безнадежно девальвируется.
Впрочем, как утверждает Сергей Танаков, даже за это время и при существовавших условиях следствие не смогло подготовить качественное обвинение и с противоречивыми показаниями потерпевших направило дело на рассмотрение в суд. Первая судебная инстанция вынесла приговор: «оправдать… за непричастностью к совершению преступления». Сергей Танаков говорит, что суд вынес верное, справедливое решение. Но прокуратура с таким исходом дела не согласилась и подала представление в апелляционную инстанцию, где вскоре начнется новое рассмотрение этого дела. То есть выход из «следственного лабиринта» Танаковыми по-прежнему не найден.
Надо полагать, в российских судах такое дело далеко не единственное. И известность, подобную «делу ЮКОСа» или «делу Pussy Riot» обретают только те процессы, которые вызывают очень большой интерес в правозащитной среде, особенно – западной. Надо полагать, вызывают не случайно. В то же время 220 (!) уголовных дел в отношении краснодарской банды Цапка в разное время были возбуждены и при странных обстоятельствах закрыты. Как объяснить то, что фигуранты сомнительной транзакции в $400 тыс., проведенной футбольным клубом «Томь» за Павла Погребняка, по-прежнему не выявлены? Не доведены до суда и другие томские громкие дела – с формулировкой «за истечением срока давности». Куда циничнее? Поэтому правильнее сказать, что закон в России, что дышло, только в «умелых» руках, которые могут его «поворачивать» в какую угодно сторону.
В то же время на правоохранительных органах лежит очень большая социальная ответственность. В задачи этих структур одновременно входит оказывать помощь человеку (не только глобальному людскому сообществу, а конкретному человеку в конкретной ситуации) и карать его за нарушения, который он допустил по отношению к обществу. Если хотя бы один из принципов этой работы не выполняется, на него закрываются глаза, правоохранительные органы теряют среди народа авторитет. А если глаза закрываются на оба принципа?

P.S.
Томское бюро Гильдии судебных репортеров России намерено следить за ходом судебного разбирательства в отношении адвоката Сергея Танакова и его родственников.