Борис Стругацкий о власти, оппозиции и Человеке Воспитанном

"Ветры перемен возникнут, когда правящая элита даст трещину"

Борис Стругацкий о власти, оппозиции и Человеке Воспитанном


«СП»: - Борис Натанович, как вы оцениваете сегодняшнюю политическую ситуацию в России? Каковы, по-вашему, итоги «путинской эпохи»?

 

- Россия на распутье. С одной стороны, каждому ясно, что выбранный курс на мнимую стабилизацию и огосударствление всего и вся, с неизбежностью ведет к потере конкурентоспособности, торможению и застою.

С другой же кажется не менее очевидным, что курс на демократизацию, на расширение политических свобод, свободной экономики и свободных СМИ означает прекращение политической монополии на власть правящей элиты в том виде, в котором она сейчас сформировалась.

Элита, разумеется, понимает, что европейский путь развития это ее конец. Конец бесконтрольной власти, конец обогащению, конец эпохи задержавшегося у нас феодализма. Но в то же время ей должно быть ясно, что без коренных политико-экономических изменений впереди у нас лишь вечное состояние второразрядной страны, не слезающей с нефтяной «иглы» и не умеющей производить что-либо, кроме углеводородов. Выбор должен быть сделан. И это все, что можно с определенностью сказать о ближайшем будущем.

 

«СП»: - Как вы относитесь к современным российским оппозиционным силам? Опять дует ветер перемен?

 

- До ветра перемен еще далеко. Оппозиция разрозненна и малочисленна. По сути, у нее нет ни лидера, ни партии, ни плана реформ. Огромные массы населения пассивны, а самый высокий рейтинг в стране у лозунга: «Лучше какой-никакой порядок, чем ваши свободы».

Ветры перемен возникнут, когда правящая элита даст трещину и выдвинет из своей среды человека - плоть от плоти «своего», но не желающего управлять толпой холопов и страной, опасно сваливающейся в состояние государства «третьего мира».

Кроме того, необходимым условием должно стать заметное и длительное ухудшение социального положения людей. Вот тогда наступит «Час оппозиции» и ветров перемен.

 

«СП»: - Что в российской политической системе нужно изменить в первую очередь?

 

- Любыми способами значительно ограничить власть бюрократии. У чиновника надо отобрать право «разрешать и вязать», отдав это право закону. Представления не имею, как это сделать. Вся наша система стоит на всевластье бюрократии.

 

«СП»: - Как вы оцениваете роль Владимира Путина в политической системе России?

 

- Он, безусловно, мастер возможного. Сильный политик, но всегда ставивший перед собою только достижимые цели. На протяжении долгих лет этого было достаточно. Этого и сейчас достаточно, но столкновение «времени стабильности» с «временем перемен» неизбежно. И возможное окажется невозможным.

 

«СП»: - Можно ли говорить о параллелях между вашей антиутопией «Обитаемый остров» и сегодняшней Россией?

 

- Сходство с «Обитаемым островом» несомненно. И там и здесь мы имеем дело с огромной страной, воевавшей со всем миром на протяжении многих лет и потерпевшей тотальное поражение: идеологическое, экономическое, политическое и военное. Мы страна, в которой весь накопленный опыт в одночасье потерял какой-либо смысл. Но никакого другого опыта у нас нет. И мы мучаемся.

 

«СП»: - Как вы считаете, с чем связан культурный кризис в современной России? Почему жесткий цензурный режим советского времени дал нам великое множество шедевров литературы, кинематографа, музыки, а в наше время искусство на грани вымирания?

 

- Это, действительно, загадка, кажущаяся неразрешимой. Ни в одной из бывших тоталитарных стран мы ничего подобного не наблюдаем, - будь то Германия, медленно либерализирующийся Китай или другие бывшие соцстраны.

 

«СП»: - Церковь жалуется на участившиеся нападки. Что вы об этом думаете?

 

- По сути, я их не вижу. На мой взгляд, Церковь никогда еще в своей новой истории не существовала в такой благоприятной политико-идеологической атмосфере. Это напоминает мне ситуацию с так называемым русофобством. Почитаешь литературу определенного сорта, – кругом одни русофобы. «Посмотришь с холодным вниманьем вокруг», - нет русофобов! Ни одного! Ни среди друзей. Ни среди знакомых.

 

«СП»: - С чем, по-вашему, связана серия техногенных катастроф, обрушившаяся на наш мир? Что нас ожидает в будущем? Способно ли человечество когда-нибудь приблизиться к описанному в ваших произведениях высокому уровню «Земли XXII века?

 

- Старые технологии с каждым годом стареют все больше. Новые технологии зачастую ведут себя непредсказуемо. Конечно, никакого затишья» здесь не предвидится. Катастрофы как происходили, так и будут происходить.

Для достижения высокого уровня нужны всего две вещи. Очень высокий уровень развития производительных сил («каждому по потребностям»). Создание и реализация высокой системы воспитания, когда сызмальства у подростка находят его «главный талант» (умение, в котором он превосходит многих и многих), развивают этот талант и формируют в нем творца - человека, для которого высшим и живейшим наслаждением является успешный творческий труд.

Сегодня создание высочайшего уровня производительных сил не выглядит задачей фантастической. Мы, в общем-то, понимаем, как это делается, и заинтересованы в этом.

А вот с высокой теорией и практикой воспитания дело – дрянь!

Во-первых, никто не знает и не понимает, как ее реализовать. А во-вторых, никому на свете не нужен Человек Воспитанный.

Нет ни партии такой, которой бы он требовался, ни сколько-нибудь определенной социальной группы, ни религии даже.

Всех вполне удовлетворяет Человек Умелый, Человек Потребляющий, и ни в каких изменениях в этой области общество не заинтересовано.

Так что «Земли XXII века», которую мы называли Миром Полудня, скорее всего, не будет. А вот мир, описанный в «Хищных вещах века», вполне возможен и даже вероятен.