Армия сегодня, или История о том, как я лапшу Доширак разлюбил

…защитникам и полузащитникам отечества посвящается.

За армейские барьеры, понятное дело, меня – лицо гражданское – не пустят. Вот и составляю я мнение из того, что вижу на своей, гражданской, территории. Поэтому если у вас там, в армии, уважаемые военные, как-то иначе - вы мне про это скажите честно, положа руку на сердце. А я тут же поверю.

Ехал я раз в столицу в командировку из своего далекого северного города на обычном пассажирском   дополнительном поезде в плацкартном разбитом вагоне, так как билетов купить заранее не успел. Что было – то и взял. Выяснилось, что «взял» в соседи и двух дембелей, возвращавшихся в родные места после службы, а также милую девушку и тихую старушку лет 70-ти.

Дембели возвращались домой после доблестной службы и всю дорогу доблестно кушали сухой паек со вкусовыми добавками. Паек состоял из лапши Доширак, основной вкусовой добавкой, как я понял достаточно быстро, была водка. (Прочие мелочи в расчет можно не брать).

Имен я их так и не узнал, ибо они всю дорогу называли друг друга – маленький и большой. Так и я буду их звать - в соответствии с ростом - большой и маленький.

 Пили дембели чуть больше, чем кушали. Пили все время, пока бодрствовали. Потом спали. И снова пили. Выпив, перебирали жетоны (у каждого на шее их почему-то висело несколько)

- Я в этом «на берет» стоял».

-Я тоже…

(выпили опять, конечно)

 Большой был нежен, и у него была совершенно неотразимая улыбка. Он познакомился с соседкой и вначале очаровал её. Но когда он засыпал сидя, то  валился на неё. Этого соседка почему-то не выдержала и к вечеру сбежала в другой вагон, где ехала её подруга.

Иногда большой доставал мобильный телефон и звонил Своей девушке. Он говорил ей в трубку такие интимные вещи, что я краснел и потому  стал выходить в тамбур. Потом я понял из разговоров, что девушек у него было четыре, и перестал краснеть и выходить.

 После Кондопоги с верхней полки начал падать маленький. Падал он всем телом - плашмя, вздымая пыль из коврика. Может, чтобы сразу ползти по-пластунски. Этого я не знаю. Но он не полз  и не разбивался, а подскакивал с закрытыми глазами и вытягивался с струнку по стойке «Смирно!» Постояв так секунд 10, поворачивал голову направо, чуть приоткрыв глаз. И, увидев, что не в строю,  забирался обратно на полку. Такое я видел впервые...

После третьего падения я понял, что не прав и должен был уступить ему нижнюю полку хотя бы из человеколюбия.

 В 5 утра раздался истошный женский крик: «Ты что делаешь??» .

Предполагая САМОЕ худшее из возможно делаемого я приподнял голову и посмотрел в проход. Но то, что я увидел, мое воображение мне не подсказало. Большой стоял через два купе, покачиваясь, и писал сосредоточенно с блаженно закаченными глазами на чье-то одеяло в полутьме... А из-под одеяла раздавались женские крики. Сначала женщина заворачивалась с головой. Потом были попытки и оттолкнуть. Потом она выбралась в проход. Большой продолжал писать на её одеяло…

Не буду передавать здесь все сожаления и сетования, которыми несчастная женщина осыпала его. Писал он, не слушая, писал пока… не закончил... Сделав дело, большой оправился, посмотрел на других подошедших людей и тут уже стал слушать. Прибежала проводница и тоже присоединилась к беседе… Скажу сразу прямо - они кричали и речь их была полна горьких упреков. Кричали, впрочем,  все. В том числе и соседки. Большой все время молчал. В свое оправдание он сказал им, что эта женщина вообще-то ему как мать, и он не хотел её обижать…

Наконец женщины устали. Проводница сменила постель. Большой, постояв еще немного, пошел спать.

 В 7 утра , когда маленький пошел по коридору за чаем, из него, в обратном ходу поезда направлении, пошла лапша… Уважая ваши чувства, не буду перечислять всех  печальных подробностей этого действия. Скажу одно - пахло отделяемым до конца поездки, как ни замывали они следы и как ни проветривали…

 В 3 дня кто-то из женщин, наконец, нажаловался начальнику поезда, и был вызван патруль. Патруль не обсуждал тему морального облика военнослужащего. Патруль обыскал их на глазах всего вагона с ног до сумок. Пояснили этот досмотр тем, что после армии, «на гражданку» многие «патроны и всякую всячину военную везут» Не буду полностью передавать диалог столкновения двух военных субкультур. Большой с маленьким говорили, что на глазах "гражданских" - это позор. Патруль утверждал, что "это" -  нормально. Еще старший патруля сказал, уже уходя, вполголоса : «Снимать с поезда пока не стану, но еще будет жалоба – снаряд будем искать... В **опе.» Внимательно присматривавшиеся бабушки удовлетворенно закивали головами.

 После ухода патруля приятели немного приутихли. Водку не покупали, а у маленького появилась мечты. Он  спрашивал большого периодически: «Ну вот сколько надо им заплатить, чтобы взять вот СВ и доехать по человечески?? И чтобы никто не лез в душу???» Большой отвечал, что не знает...

 В 11 вечера они вышли в Петербурге. Как их ассимилирует культурная столица нашей Родины – не знаю. Не отказался бы посмотреть попытку….Маленький, собирая вещи, говорил, что он знает бар, в котором самурай живой стоит с мечом в ножнах. И что надо проверить - что в этих ножнах? Может этот самурай - пидор вообще?? А то развелось их в Питере без меры...