О чем думают мужчины

Взял на сайте Лепрозорий.  Мужчина душевно написал

 

В детстве девочки вызывали недоумение. Я не видел никаких реальных причин,
почему бы им не быть как мы, но они не были как мы, они:
визжали;
ябедничали;
были какими–то скользкими и отстраняющимися, будто говоришь с пустым
кувшином.

В младшем возрасте это еще не так бросалось в глаза, хотя уже тогда
попадались 100% БАБЫ, которые стремились как–нибудь глупо по–крысиному
нассать и визжать из–за жопы взрослых, как злые мальчишки ее обижают, а слов
вообще не понимали. Я не придавал этому значение и дур с дураками не видел
смысла разграничивать.

Списывал на государственную пропаганду разнополости — "мальчик надень штаны
и играй в машинки, девочка надень платье и играй в куклы" — хотя по моему
глубокому убеждению это говно ниоткуда не следовало и не имело никакого
смысла, и идея, что надо вести разный образ жизни в зависимости от того
какая пися, представлялась мне маразмом совершенно , не
говоря о уж том, что это вмешательство в интимную сферу и личную жизнь.

Дальше началось отрастание писек–сисек. Здесь появились первые признаки —
как я тогда ее воспринял — "моральной неряшливости", неумелых тупых
кривляний — а на самом деле обыкновенной блядовитости. Описанное выше стало
помножаться на похотливую неуравновешенность. Вспоминаются такие случаи
например:

Нас послали перетащить какую–то мебель из тех пердей, где находилась женская
раздевалка и куда ни одному парню в голову не придет зайти, вообще бабья
зона негласно начиналась с самого поворота на ведущую туда лестницу у
физкультурной двери. Ну мы пошли. Поднимаемся…
УИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!111 УИИИИИИИИИИИИИИ!!!1 — нас заметили две–три тупые мымры, — УИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!11
Заткнитесь дуры, мы не к вам. Мымры как токующие глухари ничего не слышат.
Их пришли насиловать извращенцы.
Стало до того противно, я вам передать не могу. Голосящие свинокурицы
которых режут что уши закладывает — и ты, нормальный человек который вообще
мимо проходил по поручению совершенно из другой области, в роли маньяка.


Тьфу, мрази.

Или — закинули мой портфель в женский туалет. Ну бля че, как в анекдоте
"можно тобой воспользоваться как женщиной" — стою около туалета и пытаюсь
кого–нибудь попросить за ним сходить. И вы знаете, МЕНЯ НИКТО НЕ СЛЫШИТ.
Старшие отворачиваются, а младшие вообще пугаются, я только рот успеваю
разинуть, а она мимо — шмыг! — и в класс. И только встреченная наконец
одноклассница заглянула и вынесла. Подхихикнув, однако, опять же: "че,
маньячишь, хихи". Я уже и не пытался понять, что такого ненормального в том,
чтобы кто–то кого–то попросил… ну не сам же полез например. А их вот все
время видите ли кто–то хочет изнасиловать. И даже меня, который вообще
прилично выглядит и все такое, рассматривают как потенциального жопадёра.

Много всего было. Но суть того, что я вынес:

Никогда не связывайся с девками, с ними все время какие–то проблемы.

Обидится неизвестно на что, подумает хуй пойми чего, примет за хер знает
кого, а главное — сразу же побежит стучать: он меня толкнул, он девочку
ударил, он меня изнасиловал.
Ты к ней прикоснешься, а ей покажется что ты ее облапал — и напишет ментам
заяву о попытке изнасилования. А самое главное — никакого рационального
мышления и совести никакой. Я всегда права, потому что я девушка.

Так вот, "девушки". Я не знаю, смогу ли я когда–либо посмотреть на вас
непредвзятым взором. Как–то вы так поставили себя, что я смотрю на вас с
брезгливостью и — как бы мудово это ни звучало — неопределенным липким
страхом подставы, кидалова, предательства, оговора на пустом месте. Нет, я
не трясусь под одеялом. Просто я ни с того ни с сего становлюсь
холодным с новой знакомой, хотя мог бы довести до кондиции. Или вдруг
чувствую, что не могу быть открытым, потому что "все что вы скажете будет
использовано против вас". Избегаю, самоустраняюсь. Я не могу доверять вам,
не могу рассчитывать на вас, я тысячу раз видел, как вы меняли человека на
человека и считали порядочных людей слабаками.