Путин «запутался в показаниях» по делу о натовском транзите

Президент так и не сумел однозначно объяснить необходимость создания в России пункта присутствия НАТО

Похоже, искусство вербальной эквилибристики постепенно становится важнейшим для недавнего триумфатора президентской гонки. Поскольку иначе не так уж просто объяснить своим вчерашним избирателям причины той неожиданной метаморфозы, которую претерпевают после дня инаугурации основополагающие постулаты его предвыборной программы в частности и имидж патриота-государственника в целом.

Очередной шаг на пути к совершенству ритора президент сделал 1 августа, когда отправился в Ульяновск поздравлять военнослужащих 31-й гвардейской десантно-штурмовой бригады и ветеранов воздушно-десантных войск. Очевидно, что выбранный «хронотоп» (взаимосвязанные и взаимообусловливающие время и место действия) идеально подходил для подобного рода публичных «упражнений» в политической софистике. Итак, если следовать канонам этого жанра, от президента ожидалась самая малость — доказательство, что черное на самом деле является белым, а в некоторых местах даже почти пушистым. Как нетрудно догадаться, речь идет о появлении в Поволжье транзитного центра НАТО. Отправляясь в Ульяновск на встречу с представителями «крылатой гвардии», в отличие от нашей либеральной интеллигенции, не страдающей комплексом политкорректности, да еще непосредственно в день запуска одиозного пронатовского логистического проекта Владимир Путин вряд ли рассчитывал обойти стороной эту скользкую тему. Поэтому глава государства, смеем предположить, заранее вооружился аргументами, чтобы отразить прямой, как удар десантника, вопрос: «Почему мы допускаем, чтобы США топтались на священных волжских берегах?».

В помещении на некоторое время повисла мертвая тишина. Да что там в помещении, казалось, вся Русская земля, в течение столетий ценой невероятных усилий и жертв выдерживавшая то один, то другой натиск с Запада, ждала реакции «гаранта» незыблемости ее конституционных устоев. Напомним: в одном из своих предвыборных программных пиар-продуктов, приготовленных на скорую руку в феврале, тогда еще кандидат в президенты утверждал следующее, цитируем: «Объявив об уходе из этой страны (Афганистана — примеч. ред.) в 2014 году, американцы занимаются созданием там и в соседних государствах военных баз без внятного мандата, целей и сроков их функционирования. Нас это, понятно, не устраивает». Вроде бы все ясно — Главкомверх «клеймит позором» экспансию враждебного геополитического блока в «мягкое подбрюшье» России. Даже если абстрагироваться от обоснованности выдвинутых НАТО обвинений, идеологически они смотрелись как минимум органично в риторике автора нашумевшей мюнхенской речи, который позиционирует себя как лидер нации, бескомпромиссно отстаивающий ее интересы. Однако спустя всего полгода Владимир Путин в старом новом статусе первого лица государства неожиданно заставляет российскую общественность испытать жесткий когнитивный диссонанс. Не только публично одобрив американскую экспансию, но и самолично явившись на «родину Ильича» (который, как известно, проявлял себя бескомпромиссным борцом с империалистической экспансией) для того чтобы, по сути, торжественно «перерезать красную ленточку» и преподнести НАТО «на блюдечке с голубой каемочкой» транзитную резиденцию в поволжском «сердце» России.

Таким образом, непреодолимое противоречие между антинатовской предвыборной риторикой «без пяти минут главы РФ» и очевидным пронатовским реверансом уже после решения своих электоральных проблем, зафиксированное в ответе десантнику, как говорится, налицо. Положение президента чем-то напомнило позорное бегство «великого комбинатора», который, оказавшись перед угрозой разоблачения, враз забыл о своем риторическом мастерстве и был вынужден ретироваться. Впрочем, Владимир Путин нашел более достойный выход из ситуации и продолжил свой «сеанс одновременной игры» с российской общественностью в лице ветеранов ВДВ. Вспомнив, что «лучшая защита — нападение», президент заявил, что транзитный центр появится в России не просто так, а потому что США якобы сдерживают «террористический интернационал» в Афганистане. «А нужно ли там нам воевать? — в уклончивой дзюдоистской манере парировал Владимир Путин заданный по-военному в лоб вопрос ветерана-афганца. — Чего мы сейчас помогаем блоку НАТО? Пусть они (натовцы — примеч. ред.) там сидят и воюют. Зачем нам таких ребят подставлять?» — демонстрировал почти отеческую заботу о десантниках «верховный». И все же, несмотря на выигрышно-популистский характер, тема возвращения российских ребят в Афганистан осталась нераскрытой. Полчища талибов, которые на джипах и с гранатометами в руках врываются в постсоветскую Среднюю Азию, чтобы построить там «Великий Халифат», — это безусловно, яркий пропагандистскмй жупел, вызывающий обоснованные сомнения в своей адекватности. А уж достигнут ли исламские фундаменталисты берегов Волги — вопрос и вовсе в высшей степени дискуссионный. Угрозы мнимые, зато «инородное тело» в виде некоего неопределенного «транзитного центра» чуждого военно-политического блока уже здесь.

Присутствовавшие на встрече с руководством десантники деликатно промолчали (может быть, в силу неосведомленности), а мы все же заочно зададим «верховному» неудобный вопрос. Каким образом вставная «военно-политическая челюсть» США в Поволжье согласуется с обличительным антинатовским пафосом о том, что «НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам, а мы…никак не реагируем на эти действия» (еще одна цитата из мюнхенской филиппики Путина пятилетней давности). Впрочем, отмеченная нестыковка и сам факт того, что Владимир Путин, извините за невольный каламбур, периодически «путается в показаниях», может иметь некое логическое объяснение, позволяющее обойтись без обвинений в «предательстве национальных интересов» и прочих соображений компрадорско-конспирологического свойства. В конце концов президент мог взять на вооружение тактику Михаила Кутузова, Ивана Сусанина и прочих спасителей Земли Русской, которые сознательно заводили на погибель наших недругов в глубь России.

«В данном конкретном случае они (американцы со своими союзниками из Североатлантического альянса — примеч. ред.) выполняют нужную работу, и мы им помогаем» — продолжал Владимир Путин убеждать «голубые береты» в целесообразности создания транзитного центра. Со стороны это напоминало неблагодарную «разъяснительную работу», выполняемую каким-нибудь директором департамента Пентагона по связям с российской общественностью. «Жалко только, что сегодняшние участники операции в Афганистане, практически все, думают о том, как оттуда ноги унести», — посетовал глава РФ, — пусть там сидят и работают, они взяли на себя это тяжелое бремя и должны эту тяжелую ношу донести до конца. … Это соответствует нашим национальным интересам», — добавил он.

В этой связи на память приходит следующая (саморазоблачительная в текущем контексте) сентенция ВВП полугодичной давности. О том, что «Международный военный контингент под эгидой альянса не решил поставленных задач: террористическая угроза, исходящая из этой соседней с Россией страны, не снижается, а наркоугроза резко возросла, причем настолько, что «подрывает генофонд целых наций», в частности, наносит огромный ущерб здоровью россиян». Это, кстати, полностью подтверждается данными ООН, эксперты которой в одном из докладов, посвященных афганской проблеме, сделали одно небезынтересное наблюдение. О том, что с момента начала операции НАТО в Афганистане «Несокрушимая свобода» объем производимого на территории этого государства героина вырос в 40 раз. В свою очередь, глава Госнаркоконтроля Виктор Иванов, встречаясь со своими американскими визави, неоднократно указывал им на недопустимость продолжения политики попустительства расширению наркопроизводства в Афганистане. Тем более, что основной рынок сбыта афганских опиатов — Россия. То есть это напрямую затрагивает национальную безопасность нашей страны.

Наконец, обращает на себя внимание еще одна логическая неувязка в мотивировочной базе, представленной президентом на суд общественности. Если российская дипломатия полагает, что присутствие НАТО в Афганистане соответствует нашим национальным интересам, то какой, спрашивается, резон нам создавать транзитный центр, который поможет натовским воякам «унести оттуда ноги»?

Председатель Движения развития Юрий Крупнов в интервью «Руси» признался, что его также настораживает пронатовская риторика политика, претендующего на статус российского национального лидера:

- Это заявление, на мой взгляд, свидетельствует о кризисе «афганской» политики российской дипломатии. В каком-то смысле мы проиграли афганскую войну. Если СССР ушел из Афганистана в организованном порядке, то Россия фактически пошла на сговор с НАТО и поддалась пропагандистским аргументам США о том, что талибы чуть ли не испытывают желание напасть на нашу страну. Лебедь в 1996 году говорил, что они готовы идти до Волги. Рогозин лет пять назад утверждал, что талибы могут дойти до северной границы Казахстана. В общем, власти упирают на то, что НАТО присутствует в Афганистане ради проведения контртеррористической операции. И мы тоже можем в этом участвовать.

То есть Кремль по сути купился на дешевую пропагандистскую риторику. Кстати говоря, заявление Владимира Путина на встрече с десантниками фактически повторяет его ответ на аналогичный вопрос, заданный депутатами Госдумы в апреле. Ключевой тезис, на который делают упор апологеты сотрудничества России с НАТО, состоит в том, что наши граждане сегодня не проливают кровь в Афганистане, а вместо них это делают военнослужащие Североатлантического альянса. Такая постановка вопроса, откровенно говоря, удивляет. Невольно задаешься вопросом, а разве на нас кто-то нападал или собирался это сделать? Конечно, если случится чудо и американцы на самом деле уйдут из Афганистана, то у талибов просто не хватит ни сил, ни фантазии, чтобы со стингерами в руках ехать на джипах на Волгу. Когда Путин спрашивает, хотят ли наши военные воевать в Афганистане, то хочется задать ему встречный вопрос, а кто сказал, что нам придется это делать?

Столь же нелепый аргумент можно было бы предъявить при обсуждении вопроса о нашем участии в недавней ливийской кампании НАТО. Воздержавшись от участия в процессе голосования за резолюцию № 1973 в Совбезе ООН (резолюция, принятая 17 марта 2011 года и санкционировавшая военное вмешательство иностранных государств в гражданскую войну в Ливии — примеч. ред.), Москва тем самым создала предпосылки для наземного вторжения переодетого спецназа НАТО на территорию суверенного государства. В принципе тогда нашим властям тоже ничего не мешало предъявить столь же нелепую аргументацию своего поступка. Дескать, ну мы же не хотим сами воевать с Ливией, тогда пусть это сделают за нас страны западной коалиции. На самом деле и в Ливии, и в Афганистане отсутствует ситуация, которая заставляла бы нас воевать. То есть изначальный посыл нашей дипломатии о том, что НАТО чуть ли не преследует наши интересы в Афганистане, является не только голословным, но и умозрительно-фантастическим. Очевидно, что американцы лезут в Центральную Азию не для того чтобы обеспечивать нашу безопасность. Полностью они из Афганистана никогда не уйдут. Потому что здесь останется не менее 25 000 военных. Не говоря о 15 000 контрактников. Этот контингент будет располагаться на 5—10 крупных военных базах.

Таким образом, США создали военный плацдарм, на котором будут оставаться силы, необходимые для поддержания инфраструктуры своего присутствия в регионе. В такой ситуации наивно ожидать, что потоки афганского героина, идущие в Россию, уменьшатся. Хотя и больше они тоже не станут. Потому что больше уже и так некуда: 700 тонн героина — это запредельная величина, которую весь мир уже не может «скушать». База в Ульяновске будет играть ключевую роль. Это означает, что США расширяют созданный в Афганистане плацдарм на Центральную Азию и европейскую часть России. Причем речь идет не только об Ульяновске. Итальянские военнослужащие НАТО уже возят грузы через Краснодар. В странах СНГ уже есть аналогичный центр перевозок. Это авиабаза Манас в Киргизии. Таджикистан готовится обзавестись подобными перевалочными пунктами. В Казахстане пара аэродромов уже проходит подготовку наподобие ульяновского. На Украине, в Очакове, идет активная работа по созданию портовой инфраструктуры. Не говоря уже о том, что та же Грузия полностью задействована в этих логических схемах. Да и Пакистан никогда не отказывался от участия в них, только набивал себе цену. В общем, мы видим, что под видом ухода из Афганистана НАТО сегодня лишь наращивает свое присутствие в регионе.

Меня просто умиляют разговоры о том, что центр транзитных перевозок — это, дескать, совсем не военная база. С точки зрения Полевого устава (Field manual) ВС США, то, что организуется в Ульяновске, — это военная база. Я склонен больше доверять этому документу, а не невежественным представителям российского истеблишмента и всякого рода апологетам идеи расширения сотрудничества с НАТО. Рекомендую этим людям просто больше читать первоисточники. Как говорится, учите матчасть. И вообще, не важно, как будет называться данный объект. Согласно отчету Госдепа США, который был представлен перед натовским саммитом в Чикаго, мы уже к тому времени пропустили через свою территорию около 200 000 военных, не говоря уже о гигантском количестве грузов. То есть мы полностью включены в логистическую тыловую инфраструктуру блока, который направлен на сдерживание российского геополитического потенциала. Если кому-то не нравится называть вещи своими именами, то давайте назовем это «не базой». Тогда получается, что такая же «не база» уже есть в Краснодаре, Киргизии, будет в Казахстане, а теперь еще и в Ульяновске. По факту можно сказать, что США последовательно окружают Россию сетью «не баз».

Василий Ваньков