Диалектика – одна. Многих диалектик не бывает. Часть 1.

Диалектика - это тождество противоположного и учение о нем

Именно так – учением о тождестве противоположного - называл диалектику Сократ. А еще он называл ее умением dialego, вести спор. И одно не противоречит другому: умение вести спор предполагает способность не только противопоставлять друг другу различные и даже противоположные утверждения спорящих и, соответственно, - различные и даже противоположные явления, о которых они спорят, но и способность за всем этим множеством отыскивать их единство.

Однако зачастую под диалектикой понимают лишь мастерское умение разрушать отстаиваемые оппонентом определения, кажущиеся ему общепринятыми и устойчивыми. И, как известно, Сократ блестяще владел таким умением, известным как метод «иронии». Но отрицание жесткой, догматической определенности мнения собеседника не было для Сократа (и Платона) самоцелью. Такое отрицание – это совершенно необходимый, но лишь первый, шаг, за которым обязательно предполагалась необходимость и второго шага: утверждение не жесткой, а гибкой определенности, впитывающей в себя взаимоотрицающие определения. Нередко, правда, диалоги Платона (так же, как ранее и беседы Сократа) не завершались окончательным решением того, каким образом можно было бы отождествить противоположные определенности обсуждаемой проблемы, и эта незавершенность была честным признанием исключительной сложности вопроса и, своего рода, - призывом к совместному размышлению о том, как этот диалог можно было бы завершить в будущем.

Вот эта внутренняя двухэтапность, двухуровневость искусства спора как неотъемлемой формы мышления и явилась источником той неоднозначности и даже путаницы в понимании того, что такое диалектика. Нередко под диалектикой даже выдающиеся философы стали понимать всего лишь искусство рассуждать обо всём, что угодно, и умение ловко спорить на любую тему.

Начиная со времен стоиков, диалектикой, представьте себе, стали именовать формальную логику. Эта традиция сохранилась и в средние века, причем диалектиками тогда называли философов, применяющих силлогистическую логику к искусству ведения схоластических диспутов. Декарт же, разочарованный в возможностях силлогистической логики, считал её даже недостойной носить это имя - «логика», но при этом, к сожалению, продолжал именовать диалектикой, - в осуждающем, конечно, смысле, и именно за то, что силлогистическая логика не содействует исследованию нового, а лишь учит нас обо всем рассуждать.

Возникает вопрос: стоит ли и поныне называть диалектикой буквально всё, что кто-то и когда-то этим словом именовал: люди имеют свойство   изменять и, в том числе, - искажать,   исходное значение слов. Но у них же, у людей, приходится искать и неискаженное, исходное, глубинное и подлинное значение слов. Ведь, как сказал Протагор, именно человек – мера всех вещей. Да, человек, но не любой человек, а мудрец, - возражал ему Сократ. Чем же отличается мудрец от других людей? Тем, говорил еще Гераклит, что он слушает и слышит (понимает) Логос – Слово Бытия. И поэтому то, что говорит мудрец, – это не слово, выражающее мнение неразумной толпы, а слово и речь самой природы, самого бытия: «… Не мне, но логосу внимая, мудро признать, что всё – едино».

Именно эта мудрость и легла в основание возникшей в Милете европейской философии. Правда, у её родоначальника – Фалеса она звучала с другим акцентом: «Одно есть всё».Вот какую мудрость полюбили, оказывается, те люди, которые назвали себя позже философами. [13, 117]. Она была первым откровением Бытия, его истиной, а точнее - «алетейей», (в переводе с древнегреческого άλήθεια. – это не истина, а «несокрытость»), провозгласившей тождество противоположного: одного и всего, общего и единичного, устойчивости и изменчивости, покоя и движения, вечного и бренного, беспредельного и ограниченного. Вот какой спектр слов-категорий открылся вниманию новорожденных философов! А через эти и другие категории им раскрылась внутренняя противоречивость бытия. И перед философами встала грандиозная задача: построить и развить совершенно новую форму мышления, которая была бы способна логически выразить этот диалектический Логос.

Признав и полюбив данную мудрость, философы как бы взяли на себя обязательство разобраться в том, что из себя представляет это самое «Одно» (которое Парменид позже назовет Бытием), и каким образом с ним связано «Всё» (Сущее). «Так как в философском мышлении господствует наивысшее обязательство, все великие мыслители думают об одном и том же, и, тем не менее, это одно и то же столь значительно и богато, что его никогда не может исчерпать только один, но все вместе они еще сильнее обязывают друг друга» [14, 17].

М.Хайдеггер в этом высказывании подчеркивает единение всех философов перед лицом великой проблемы, но нет необходимости говорить о том, что это единение осуществлялось не иначе, как посредством вечного, захватывающего, порой трагического, спора. по своей форме тоже глубоко диалектического, ибо спорящие в течение длительной истории этого спора-дискурса то распадались на противоположные учения и течения, то объединялись в более всеобъемлющих учениях, «снимающих» в себе предыдущие учения как свои собственные моменты.

И тем не менее, если мы скажем, что слово «диалектика» означает искусство рассуждать, в частности вести спор, противопоставляя друг другу противоположные мнения, то это будет только половина правды, а половина правды, как известно, – это худшая форма заблуждения или же – умышленного сокрытия истины. Такое половинчатое определение «спокойно» объединяет и искусство рассуждать и спорить Сократа, и искусство рассуждать и спорить его яростного противника - софиста Фрасимаха. Но если такое объединение возможно, то комедиограф Аристофан, назвавший в своей пьесе «Облака» Сократа софистом, прав? И дело даже не в названии. Аристофан художественно выразил в этом своем персонаже все неприглядные черты софистов: перед нами в этой пьесе предстает не великий и благородный диалектик, а пустой и злонамеренный болтун.

Какая же важнейшая половина оказывается упущенной в определении, согласно которому диалектика – это искусство рассуждать, вести спор, противопоставляя друг другу противоположные мнения? Такой упущенной, или как бы даже вовсе и не существующей, «половиной» является «наивысшее обязательство» полемиста-диалектика с помощью своих рассуждений и споров открыть и выразить то, что мы называем объективной диалектикой, а именно: отношения тождества между реально противоположными вещами и явлениями, содержащего в себя одновременно и различие, «спор» между ними.

Слово «спор» здесь вовсе не метафора, достаточно вспомнить изречение Анаксимандра, в котором описывается именно трагический спор между апейроном и отдельно взятой вещью за право этой вещи быть. Я уж не говорю об изречении Гераклита, которым, как считает М.Хайдеггер, часто злоупотребляют и вообще неправильно переводят как «война есть отец всего сущего».

На самом же деле слово Πόλεμος переводить как «война» было бы односторонне, ибо оно имеет более широкое значение: спор, борение, полемика. Кроме того, замечает М.Хайдеггер, это борение происходит внутри самой истины бытия, вне зависимости от того, занимается ли человек поисками этой истины или нет [15, 46]. И далее Хайдеггер горестно резюмирует: «Уже давно существо истины как чего-то внутренне противоречивого, борющегося в самом себе, стала чуждой нам и всему западноевропейскому мышлению» [15, 47].

Рассуждения и споры софиста направлены не на поиск истины Бытия – он таковую не признает - а исключительно на поиск собственной, или же своего клиента, выгоды.

Диалектика и софистика. Эти противоположные философские позиции были обречены на то, чтобы постоянно сталкиваться друг с другом. Как выразился Хайдеггер, удивившее греков открытие того, что «сущее пребывает собранным в бытии», им пришлось затем яростно защищать от «хватки софистического разума, который для всего имел наготове одно доходчивое объяснение и поставлял его на рынок».[13, 117].

На основании сказанного осмелюсь утверждать, что философия, с самого момента своего возникновения, в норме является и должна быть диалектической, любое же её отклонение от диалектики ведет к той или иной форме лёгкой или тяжелой патологии нашего мышления и, соответственно, – нашего миропонимания и образа жизни. Поэтому то «определение диалектики», которое вольно или невольно «объединяет» нормальных философов с софистами, не выдерживает никакой критики.

Сказанным я хотел бы присоединиться к точке зрения Эдмунда Гуссерля, состоящей в том, что философия не должна забывать о своей благородной миссии и задачах, выполнение которых только и дает ей право носить это великое имя – «философия»: «Подлинные духовные битвы европейского человечества как такового разыгрываются как битвы философий, а именно как борьба между скептическими философиями или, скорее, «нефилософиями», сохранившими только название философии, но не поставленную перед ней задачу, - и действительными, все еще живыми философиями. Живы они, однако, потому, что борются за свой подлинный и истинный смысл и тем самым за смысл подлинного человечества» [3, 31].

Несомненно, что диалектика это - умение рассуждать о чем-либо или спорить о чем-то. Но все дело заключается именно в этом самом «чём-то»: диалектический спор в конечном своем итоге нацелен на выявление за столкновением разных, в том числе противоположных, точек зрения и суждений – их объективной основы, их объективного единства. Диалектика мышления субъекта неотделима от диалектики объекта. Более того, субъективная диалектика – это всего лишь закономерный момент, часть беспредельной, неисчерпаемой Объективной Диалектики, в связи с чем «смысл подлинного человечества» состоит в следовании и служении последней, чему давным-давно учил нас величайший философ Гераклит, а в наше время – выдающийся философ Г.С.Батищев.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. В 3-х т. - М., 1970. – Т.1.

2. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х т. - М., 1974. - Т.1.

3.Гуссерль Эдмунд. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. – СПб, 2004.

4.Ивакин А.А. Щит и меч Персея (размышления о субстанциальном единстве материального и идеального) //http://aivakin.livejournal.com/ Журнал aivakin. В системе блогов «Живой Журнал». 30.06.2009.

5.Ивакин А.А. Размышления о субстанциальном единстве материального и идеального // Наукові праці Одеської національної юридичної академії. – Т.8. – О.: Юридична література, 2009. – С.26-34.

6.Ивакин А.А. Многогранность и универсальность феномена и понятия идеального //Науковий вісник Міжнародного гуманітарного університету. Серія: Історія. Філософія. Політология. – Одеса, 2011, вип.2 – С.44-48.

Примечание: с текстами статей А.Ивакина можно познакомиться в его персональном философском сайте  ivakin.net

7. Ильенков Э.В. Космология духа //Э.В.Ильенков. Философия и культура. – М.: Политиздат, 1991. – С. 415-437 .  

8. Ленин В.И. Философские тетради. – М.: Политиздат, 1973.

9.Лосев А.Ф. О жизненном кредо // CREDO NEW, теоретический журнал. - 2005, №1.

10. Тейяр де Шарден П. Феномен человека: Сб. очерков и эссе. – М., 2002.

11. Платон. Сочинения: В 3-х тт. - М., 1968. - Т.1.

12. Платон. Сочинения: В 3-х тт. - М., 1970. - Т.2.

13. Хайдеггер М. Что это такое – философия? //Вопросы философии, 1993. - №8.

14. Хайдеггер Мартин. Ницше: В 2-х т. – М., 2006. - Т.1.

15. Хайдеггер Мартин. Парменид. – СПб, 2009.

16.Шеллинг Ф.В.И. Об отношении реального к идеальному в природе // Ф.В.И.Шеллинг. Сочинения: в 2 т. – М., 1989. – Т.2.

17. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец класической немецкой философии. //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд.2. - Т.21.