22 июня 1941 года … в Берлине

На модерации Отложенный

Трагедия июня 1941 года изучена вдоль и поперек. И чем больше ее изучают, тем больше вопросов остается.

Сегодня хочется дать слово очевидцу тех событий.
Его зовут Валентин Бережков. Работал он переводчиком. Переводил Сталину. Оставил книгу великолепных мемуаров.
22 июня 1941 года Валентин Михайлович Бережков встретил… в Берлине.
Его воспоминания поистине бесценны.

Нам ведь как рассказывают – Сталин боялся Гитлера. Все боялся и потому ничего не делал, чтобы подготовиться к войне. И еще лгут, что все, включая Сталина, растерялись и испугались, когда война началась.

А вот как было на самом деле. Как министр иностранных дел Третьего Рейха Иоахим фон Риббентроп объявлял войну СССР.

«Внезапно в 3 часа ночи, или в 5 часов утра по московскому времени (это было уже воскресенье 22 июня), раздался телефонный звонок. Какой-то незнакомый голос сообщил, что рейхс-министр Иоахим фон Риббентроп ждет советских представителей в своем кабинете в министерстве иностранных дел на Вильгельмштрассе. Уже от этого лающего незнакомого голоса, от чрезвычайно официальной фразеологии повеяло чем-то зловещим.

Выехав на Вильгельмштрассе, мы издали увидели толпу у здания министерства иностранных дел. Хотя уже рассвело, подъезд с чугунным навесом был ярко освещен прожекторами. Вокруг суетились фоторепортеры, кинооператоры, журналисты. Чиновник выскочил из машины первым и широко распахнул дверцу. Мы вышли, ослепленные светом юпитеров и вспышками магниевых ламп. В голове мелькнула тревожная мысль — неужели это война? Иначе нельзя было объяснить такое столпотворение на Вильгельмштрассе, да еще в ночное время. Фоторепортеры и кинооператоры неотступно сопровождали нас. Они то и дело забегали вперед, щелкали затворами. В апартаменты министра вел длинный коридор. Вдоль него, вытянувшись, стояли какие-то люди в форме. При нашем появлении они гулко щелкали каблуками, поднимая вверх руку в фашистском приветствии. Наконец мы оказались в кабинете министра.

В глубине комнаты стоял письменный стол, за которым сидел Риббентроп в будничной серо-зеленой министерской форме.

Когда мы вплотную подошли к письменному столу, Риббентроп встал, молча кивнул головой, подал руку и пригласил пройти за ним в противоположный угол зала за круглый стол. У Риббентропа было опухшее лицо пунцового цвета и мутные, как бы остановившиеся, воспаленные глаза. Он шел впереди нас, опустив голову и немного пошатываясь. «Не пьян ли он?» — промелькнуло у меня в голове. После того как мы уселись и Риббентроп начал говорить, мое предположение подтвердилось. Он, видимо, действительно основательно выпил.

Советский посол так и не смог изложить наше заявление, текст которого мы захватили с собой. Риббентроп, повысив голос, сказал, что сейчас речь пойдет совсем о другом. Спотыкаясь чуть ли не на каждом слове, он принялся довольно путано объяснять, что германское правительство располагает данными относительно усиленной концентрации советских войск на германской границе. Игнорируя тот факт, что на протяжении последних недель советское посольство по поручению Москвы неоднократно обращало внимание германской стороны на вопиющие случаи нарушения границы Советского Союза немецкими солдатами и самолетами, Риббентроп заявил, будто советские военнослужащие нарушали германскую границу и вторгались на германскую территорию, хотя таких фактов в действительности не было.

Далее Риббентроп пояснил, что он кратко излагает содержание меморандума Гитлера, текст которого он тут же нам вручил. Затем Риббентроп сказал, что создавшуюся ситуацию германское правительство рассматривает как угрозу для Германии в момент, когда та ведет не на жизнь, а на смерть войну с англосаксами. Все это, заявил Риббентроп, расценивается германским правительством и лично фюрером как намерение Советского Союза нанести удар в спину немецкому народу.

Фюрер не мог терпеть такой угрозы и решил принять меры для ограждения жизни и безопасности германской нации. Решение фюрера окончательное. Час тому назад германские войска перешли границу Советского Союза.

Затем Риббентроп принялся уверять, что эти действия Германии являются не агрессией, а лишь оборонительными мероприятиями. После этого Риббентроп встал и вытянулся во весь рост, стараясь придать себе торжественный вид. Но его голосу явно недоставало твердости и уверенности, когда он произнес последнюю фразу:

— Фюрер поручил мне официально объявить об этих оборонительных мероприятиях...

Мы тоже встали. Разговор был окончен. Теперь мы знали, что снаряды уже рвутся на нашей земле. После свершившегося разбойничьего нападения война была объявлена официально... Тут уже нельзя было ничего изменить. Прежде чем уйти, советский посол сказал:

— Это наглая, ничем не спровоцированная агрессия. Вы еще пожалеете, что совершили разбойничье нападение на Советский Союз. Вы еще за это жестоко поплатитесь...».

А теперь окончание сцены. Сцены объявления войны Советскому Союзу. Берлин. 22 июня 1941 года. Кабинет рейхсминистра иностранных дел Риббентропа.

«Мы повернулись и направились к выходу. И тут произошло неожиданное. Риббентроп, семеня, поспешил за нами. Он стал скороговоркой, шепотком уверять, будто лично он был против этого решения фюрера. Он даже якобы отговаривал Гитлера от нападения на Советский Союз. Лично он, Риббентроп, считает это безумием. Но он ничего не мог поделать. Гитлер принял это решение, он никого не хотел слушать...

— Передайте в Москве, что я был против нападения, — услышали мы последние слова рейхсминистра, когда уже выходили в коридор...».

Источник: Бережков В. М. Страницы дипломатической истории», «Международные отношения»; Москва; 1987; http://militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm2/01.html

Мой комментарий: Пьяный Риббентроп и посол СССР Деканозов, который не только «не боится», но и прямо говорит с совершенно недипломатической прямотой. Еще стоит обратить внимание, что немецкая «официальная версия» начала войны, полностью совпадает с версией Резуна-Суворова. Точнее сказать – лондонский сиделец-писатель, предатель-перебежчик Резун переписал в свои книги версию нацистской пропаганды.

Мол, защищался бедный беззащитный Гитлер в июне 1941 года. И этому на западе верят? Верят. И населению России хотят внушить эту веру. При этом верят западные историки и политики Гитлеру только один раз: 22 июня 1941 года. Ни до, ни после они ему не верят. Ведь Гитлер говорил, что и на Польшу напал 1 сентября 1939 года, исключительно защищаясь от польской агрессии. Верят западные историки фюреру только тогда, когда надо опорочить СССР-Россию. Вывод прост: кто верит Резуну, тот верит Гитлеру.

Надеюсь, вы начинаете чуть лучше понимать, почему Сталин считал нападение Германии невозможной глупостью.

P.S. Судьба героев этой сцены сложилась по-разному.

Иоахим фон Риббентроп был повешен по приговору Нюрнбергского трибунала. Потому что слишком много знал о закулисной политике накануне и в ходе мировой войны.

Владимир Георгиевич Деканозов – тогдашний посол СССР в Германии был расстрелян хрущевцами в декабре 1953 года. После убийства Сталина, а затем и убийства Берии предатели делали то же самое, что творилось в 1991 году: громили органы безопасности. Зачищали всех, кто знал и кто умел делать политику на «мировом уровне». А Деканозов знал много (почитайте его биографию).

Валентин Михайлович Бережков прожил сложную и интересную жизнь. Его книгу воспоминаний рекомендую прочитать каждому.