Рука Кремля

<dl>Пару лет назад я отдыхал в Египте, недалеко от Хургады. Место на редкость скучное. Но были и свои бесспорные плюсы. Когда я наедался солнца до изнеможения, то шел босиком от бассейна до номера, который находился на первом этаже и имел углубление, что-то вроде лоджии, куда дверь вела прямо с лужайки между гостиницей и бассейном. Там я садился у небольшого столика на открытом воздухе, в глубине лоджии. У меня была хорошая бумага и автоматическая ручка, снабженная чернилами и мягким шариком вместо пера.</dl>

Мимо моей лоджии часто проходил рабочий – араб. Я здоровался с ним на английском получал ответ и углублялся в свои писания. Однажды я получил ответ: “Добрый день! Как поживаете!?” я опешил, может быть послышалось. Но я заговорил на родном русском и в ответ услышал русскую, вполне литературную (грамотную) речь с небольшим акцентом. Я пригласил его зайти ко мне, но он сказал, что не может этого сделать, т.к. дирекция не разрешает им без дела заходить в номера отдыхающих.

Договорились встретиться вечером после 8 часов, когда рабочий день у моего знакомца кончается.

Хасан (а именно так звали моего нового знакомого) сказал, что давно не имел возможности побеседовать по-русски и почти стал забывать этот язык. Я сделал ему комплимент, что у него прекрасный русский. На том и расстались до вечера. Когда встретились, то Хасан сказал, что если я не против, то он знает небольшое деревенское кафе на открытом воздухе под деревом, где всегда свежая баранина и делают отменный кофе и чай со свежей мятой.

Я забыл о предупреждениях быть осторожным с местными людьми, а еще больше с пищей и не пожалел.

Хасан оказался удивительно приятным собеседником. Он говорил на пяти языках, учился в Москве и Лондоне. Был этот человек скромен, не навязчив, без обтекающей тебя восточной сладости доходящей до приторности.

Мы заговорили о каком-то событии в Палестине, где палестинцев сопровождал очередной неуспех. Тут я услышал фразу меня поразившую: “Вы не знаете востока и арабов. Они обязательно найдут повод и обстоятельства, чтобы объяснить миру свое поражение, как стратегический план, большой успех, отнеся часть заслуг Аллаху”.

Мне было удивительно и необычно все: хороший русский, скромность и его патриотизм наоборот. Я вспомнил, что мы (россияне) то же грешим этим. Любим объяснять свои неудачи великим замыслом, а то и просто трактовать их как победы.

Мне было очень интересно слушать этого человека. Помимо хорошего русского и поразительной осведомленности в мировых событиях никакого давления и почти философский подход к оценке событий. Я даже на минуту подумал, а не “казачок” ли это, но тут же отогнал эту мысль. Я ведь не политик, да и год на дворе 2008.

И тут мою тайную мысль догнала вторая явная, которой я поспешил поделиться со своим собеседником.

И вот что интересно: Я знал за собой слабость-любовь больше излагать, чем слушать. Слабость, которую мне приходилось подавлять. А тут я с удовольствием слушал. Когда же я стал делиться с Хасаном своими соображениями, то нашел в своем собеседнике и прекрасного слушателя и человека, умеющего вести диалог.

Вернемся, однако, к моей второй мысли. Мы, русские, пережившие Сталина, Хрущева, Брежнева, жившие в эпоху Ельцина и Путина имеем привычку во всех значительных мировых событиях, особенно в тех, что выстраиваются в цепь, различать “руку Москвы”. К этому нас приучили газеты, журналы, особенно западные. Особо “рьяные демократы” ушибленные КГБ еще  успевают разглядеть след этой организации.

У меня тут своя точка зрения. Более половина, если не большинство таких событий есть результат глупости, плохой осведомленности или склонности к безудержной фантазии лиц, описывающих или комментирующих события. Правда не столь витиевата и изощренна.

Поэтому я взял за правило никогда не верить попыткам прессы объяснять все коварными замыслами. Искать правду между строк, по дороге между правыми и левыми, между “нашими” и не нашими, а главное предоставлять времени все объяснить. Если же для этого нужно лет 50, то в этом случае предоставить истину потомкам. Удивительно, но Хасан не только согласился с таким посылом, но и привел мне массу примеров, о целом ряде которых я не был осведомлен. Я так и не узнал до конца, кто же был мой собеседник, простой рабочий отеля. Мне было  неловко задавать вопрос, а сам он вел беседу со мною на равных, иногда опережая меня на шаг – два. Я так и не смог себе объяснить, как этот человек, с высоким уровнем интеллекта, одинаково здраво судивший о политике, межконфессиональных отношениях, не чуждый культурным событиям в мире оказался здесь, в этой забытой богом дыре в роли простого рабочего. Через два дня я уехал. Когда через год вернулся в это место ни Хасана, ни того места,где я с ним беседовал,я не нашел.