Маска Петра

Папа Римский Климент такой-то, будучи наслышан о русском императоре,
решил поместить в музей восковых фигур в Ватикане фигуру Петра. Музей
собрал величайших, прославленных людей европейской истории, начиная с
Древней Греции и Рима. От Аристотеля и Марка Аврелия до Людовика XIV.
Там можно было увидеть и Кромвеля, и Филиппа Испанского, Лоренцо Медичи
и Ришелье... Оказаться в столь избранной восковой компании означало высшее
признание если не добродетелей, то во всяком случае славы. Петру было
отведено место, он был приглашен и будет выставлен. Никто не откажется
войти в первый ряд знаменитостей. Тщеславия Петру хватало. Злободневные
знаки отличия Петра не заботили, ему подавай всемирную славу, к ней он
относился ревниво, и в пространстве — в смысле всеевропейского признания, и
во времени — на века, не меньше. Он и титул императора учредил для себя, и
звание Великого тоже при жизни заполучил. Гении малым не довольствуются. У
них свои мерки. Они не стесняются, скромность в одежде, в еде, в жилище —
это пожалуйста, цена не этим определяется. Ломоносов писал, что быть шутом
не хочет даже у Господа Бога. И Пушкин повторил его фразу применительно к
себе. Они возносят себя выше Александрийского столпа, что Данте, что
Пушкин, что Маяковский, что Гёте.
Для исполнения воскового подобия Папа Климент звал Петра приехать в
Рим. Нужно произвести точные обмеры, скопировать подробности и рук, и ног,
и одежды. Посетить Италию Петр давно собирался. Рим в те времена был
центром искусств, как позже стал Париж. Древнее и современное гармонично
сходились в этом городе. К сожалению, в тот год Петр не мог оставить Россию.
Надо было завершать переговоры о мире со шведами, двадцать лет Северной
войны должны были наконец утвердить победу России. К тому же царевич
Алексей скрывался в Австрии, плел интриги, не желая возвращаться. Уезжать
было невозможно. И отказывать Папе не годилось. После обсуждения пришли к
решению послать в Ватикан гипсовую маску, снятую с Петра. Прибавить к ней
слепки с рук и ног. Все это сделать должен был итальянский скульптор
Бартоломео Карло Растрелли. Он брался изготовить полностью восковую
фигуру царя, но Ватикан имел на то своих мастеров, свою школу.
Растрелли уже три года работал в России. Прежде он прославился во
Франции, и Петр, приглашая его, заказал ему свой памятник. Конную статую
наподобие той, что он видел в Париже «королю-солнцу». Папа на маску
согласился, Растрелли стал готовиться к работам. Гипсовая маска была нужна
и самому скульптору, потому как Петр приказал одновременно создать свой
восковой бюст в латах.

Восковые раскрашенные бюсты и медальоны вошли
тогда в моду. Позировать у Петра не было времени. На маску его уговорили.
Растрелли предупредил царя, что технология будет болезненной. Петр
подробно расспросил скульптора. Предстояло наголо остричь голову, сбрить
усы. Застывший гипс надо будет разбивать, то есть бить царя по голове. Будут и
прочие неприятности. Пойдет ли государь на это? Подумав, Петр согласился.
Кроме тщеславия его привлекла технология, которую предстояло испытать. На
себе? Можно и на себе. В данном случае он был всего лишь объект
эксперимента, к этому объекту он относился так же, как к другим людям, не
считаясь с неудобствами.
Когда приготовления закончились, Петра усадили в кресло, руки привязали
к подлокотникам, туловище к спинке кресла. Нужна была неподвижность и
чтобы он уже не мог командовать, поправлять. Глаза залепили пластырем.
Голову и лицо смазали гусиным жиром, сверху надели бочонок, то естьопалубку, укрепили на подпорках. В ноздри вставили трубочки, чтобы мог
дышать, и все сооружение залили жидким гипсом. На рискованной этой
операции присутствовали денщики Петра. Смотрели в оба, чтобы чего не
сотворили с государем. Стоило, например, зажать трубочки — и конец, государь
мог задохнуться. Он был беспомощен, никакого сигнала не мог подать.
Умышленно, не умышленно, потом поди разберись.
Молча ждали, пока гипс застынет. В трубках посапывало.
Рядом с Бартоломео Карло Растрелли стоял его сын Франческо Бартоломео,
будущий великий архитектор новой столицы. Наконец гипс затвердел,
отозвался стуком, понятным мастеру. Опалубку осторожно отодрали.
Принялись раскалывать белую тумбу, в которой заключена была голова
императора. Другого приема тогда не знали. И голову нельзя поранить, и гипс
нельзя мелко искрошить. Расколоть надо на крупные куски.
Государь стойко терпел экзекуцию. Иначе это не назовешь. Скололи, собрали,
отлепили от лица все кусочки, освободили царя. Он не бранился, не жаловался,
поблагодарил мастера, велел принести зеркало, рассмеялся на неузнаваемое
голое свое обличье, на головку, неожиданно маленькую без волнистой
шевелюры.
Маска получилась отличная. Правильнее сказать — то была не маска, а
полностью вся голова Петра. Круглая, лобастая, щеки одутловатые, губы
сжаты, хоть и сидел терпеливо, но выражение силы, величественной, грозной,
исходило от гипсового, мертвенно-белого лица. Растрелли отлил две головы —
одну отправили в Ватикан, вторую, после того как скульптор попользуется,
Петр распорядился поместить в Кунсткамеру.
Прижизненная маска помогла Растрелли в работе над памятником Петру.