Трансцендентальное сальто консерватизма (духовно-политический трактат-фантасмагория)

Пролог

В последнее время для меня всё яснее открывается провиденциальный смысл одной ситуации, пережитой мной в университетские годы. Был у нас такой предмет - «Христианская этика» и вёл его один прекрасный человек, очень образованный, интеллигентный и мягкий, но в тоже время – уверенный православный патриот и твёрдый консерватор. Я очень уважал его тогда и уважаю, по сей день. Но однажды я оказался на грани конфликта с ним, в связи с чем испытал и некое внутреннее противоречие. Дело в том, что когда пришло время сдавать зачёт по его предмету,  помимо программных вопросов, предполагаемых курсом, этот уважаемый преподаватель поставил студентам ещё один факультативный вопрос. Было очевидно, что «правильный» ответ на этот вопрос имеет для него гораздо большее значение, нежели само знание предмета. Сформулирован он был так: « Как вы считаете, - православный и русский – это одно и то же?»

Как вы можете догадаться, именно положительный ответ на этот вопрос предполагал и положительную оценку зачёта. Он задавал его не каждому, но большинству из нас. Поскольку я подошёл к ответу одним из последних, мне уже отчётливо ясна была перспектива ожидаемого ответа. Надо сказать, что до меня, из опрошенных студиозусов никто и не думал отвечать отрицательно. Кто-то, твёрдо и не колеблясь, сразу выдавал нужную дефиницию, кто-то, немного помявшись и потупив глаза, в итоге также утверждал тождество между «русским» и «православным».

Я же, от части, благодаря нормальному знанию, выпавшего мне, программного вопроса, от части, исходя из парадигмы объективного научного познания, которую нам старались привить в Университете (что для светского ВУЗа, на мой взгляд, совершенно правильно и естественно), внутренне готовил себя к ответу отрицательному и, как следствие, потенциальному конфликту с преподавателем. Действительно, если в нас хотят взрастить, логику и методологию научного познания, а не понимание определённой идеологии (и главное – солидарность с ней), то к чему нужны подобные провокации?

Пока я ждал своей очереди, в моей голове выстраивался какой-то сумбурный монолог примерно того содержания, что мол, Платон мне друг, но истина дороже! Куда мол мы денем греческих, армянских, грузинских, сирийских и прочих православных? Куда мы денем всех инородцев, принадлежащих к Русской Православной Церкви, но имеющих в своих паспортах иную национальность? Куда мы, в конце концов, денем русских атеистов и представителей «религиозных меньшинств», имеющих российское гражданство и русскую национальность? Не путаем ли мы в данном случае «солёное с тёплым» и не является ли такой подход к делу в буквальном смысле «языческим»? и т.д. и т.п. Но, к моему великому облегчению, преподаватель не стал вводить меня в искушение и удовлетворился моим зачётным ответом, на программный вопрос курса.

Теперь же, я понимаю, что тогда он старался заронить в наши умы и души семена очень важной, политической и духовной идеи, которые сегодня уже вздымаются перед нашими глазами могучими всходами, пробивающими толщ времён, непобедимыми побегами нового русского консерватизма.

Начало Великого Устроения

 В кипучей стихии политических сил и идеологических антиномий, охвативших сегодня российское общество, порой сложно сориентироваться даже профессиональным политикам, не то, что простым обывателям. Но и те и другие подхвачены великим водоворотом истории, и те и другие испытывают отчаянную когнитивную необходимость постичь, сформулировать происходящее, определиться в мировоззренческом хаосе и, отделив зёрна от плевел, выбрать правильный курс. Что ни говори, но сделать это очень не просто, ситуация предельно сложна и запутанна, непрозрачна и противоречива. Левые, правые, центристы, имперские, державные националисты, консерваторы, либералы, простые фашисты и анархисты…

Одним словом, на нашей политической арене ныне представлены носители практически всех идейных течений, существовавших от «нового времени» до «постмодерна». Последний, конечно, исключает принципиальную возможность вообще какой бы то ни было идейной и политической самоидентификации и установки какого либо однозначного и ясного курса. Но, как нам скоро предстоит убедиться, это не касается нашей великой Родины. Сегодня Россия, наконец, являет миру свою особую миссию, возложенную на неё самим Проведением: Миссию, задача которой состоит в прорыве лживых тенет постмодерна, в обретении ясности и чистоты, в обнаружении исконной духовной оси, давно утраченной всем неправедным миром. В созидании основы, на которой издавна зиждилась нравственность, в которой получала свои чёткие контуры древнейшая амбивалентность Добра и Зла. Только в парадигме этой «манихейской» дуальности, мы можем обрести подлинное понимание природы тех бесчисленных сил, что разрывают наше нынешнее самосознание и разделяют общественность на множество противостоящих друг другу групп.

Иначе говоря, только при обнаружении духовного стержня, фундаментальной мировой оси, мы нащупываем также и главную, метафизическую ось конфронтации, позволяющую нам, избавившись от излишней сложности, уверенной рукой прочертить «генеральную линию», разделяющую общество не на великое множество невнятных, слабо осознающих самих себя, партий, блоков, движений, а только на две главные группы. Только эта линия вносит нужную ясность в суть политической игры, наделяя её базовым онтологическим смыслом. Только амбивалентная демаркация расставляет всех политиков по своим местам и позволяет запутавшимся обывателям обрести утраченное понимание происходящих процессов. Эту линию сегодня для нас проводит наше Правительство, осуществляя великий подвиг веры, принося великую жертву смысла… И Россия, отталкиваясь от зыбкой и ненадёжной почвы современности, осуществляет фантастический, не укладывающийся в голове, прыжок в Невозможное. Замирая над бездной истории и преодолевая немыслимое «эпохе», она демонстрирует ошеломлённому миру настоящее чудо – Чудо русского «неоконсерватизма».

Демиурги консерватизма

Однако, не стоит думать, что этот прыжок спонтанен, ибо наше мудрое Правительство, в тайной симфонии с Матерью-Церковью, уже не менее 10 лет, незаметно от нас, готовилось к нему, подготавливая необходимую платформу и разрабатывая тончайшую методологию. Но давайте сначала разберёмся, что есть наш новый консерватизм, и почему его утверждение кажется сегодня таким непростым делом и фактически чудотворным актом.

Сознавая роль Провидения в этом процессе, мы всё же не можем говорить о его бессознательности, ибо в нём явственно угадывается непреклонная политическая воля наших руководителей и духовное попечение наших пастырей. Разумеется, в этом нелёгком делании ключевую роль сыграла фигура нашего великого вождя В.В.Путина, и, как мы можем догадаться, его роль ещё далеко не сыграна до конца. Напротив, ему только предстоит ещё раскрыть перед нами свою подлинную ипостась Помазанника. Но, ни в коем случае, не стоит недооценивать заслуги и второго участника «тандема».Только при поверхностном рассмотрении, мы можем увидеть противоречия в политике Д.А.Медведева.

Ведь, многих из нас изумляет, что при официальном курсе его правления, взятом на модернизацию и пятилетней либеральной риторике, в прощальном своём заявлении он вдруг объявляет себя консерватором. Данная противоречивость происходит от ошибочного рассмотрения Дмитрия Анатольевича как автономного и самостоятельного политика. Однако, если мы будем рассматривать его деятельность как часть слаженной,  провиденциальной и синергийной работы «тандема», мы сможем увидеть удивительную целостность, прозорливость и телеологию во всех его действиях и речах. Только профан, не способный видеть диалектических механизмов становления Сакральной Империи, может считать  Д.А.Медведева слабым и неубедительным политиком. На самом деле, все негативные черты, проявившиеся за время его правления – это, несомненно, часть добровольной и благороднейшей жертвы, приносимой им ради будущего процветания нашей Родины. Он сам есть осознанная священная Жертва, смело шагнувшая в небытие, дабы стать провозвестником и мостом, по которому ступает вселенский исторический смысл. Сейчас, мы уже можем смело сказать, что миссия Дмитрия Анатольевича сопоставима лишь с миссией Иоанна Предтечи, предуготовляющего приход Мессии. И в этом отношении, лежащая на подносе, отрубленная голова Иоанна Крестителя является особым, драматическим символом, выражающим самопожертвование уходящего Президента.

Но спустимся от высоких сакральных смыслов и архетипов к бренному бытию, к политике вершимой им в мире дольнем и попробуем коротко резюмировать суть его миссии здесь. В ходе своей работы, он был призван взять на себя тяжелейший удар от общества. Если угодно, ему выпало сыграть «негативную» роль в антиномической структуре «тандема», лишь с единственной целью, - указать русскому народу его настоящего врага, возбудить в народе благородную ненависть ко всякому либерализму. Да, ведь именно либерализм объявлен главным врагом России и русского народа. И выкристаллизовавшийся благодаря жертвенной политике Д.А.Медведева контур врага, подвёл наше общество к важнейшему пониманию того, чему суждено стать его подлинным другом, - к осознанию необходимости восстановления нашего великодержавного консерватизма. Несомненно, главным носителем и воплощением консервативной идеи становится В.В.Путин.

Морфология неоконсерватизма

Итак, вернёмся к вопросу, - что есть консерватизм в предоставленной нам сложной исторической ситуации, в чём его основная идея и какова его форма?

Выше мы уже признались, что дать определение этому термину будет нелегко. Но что такое наши интеллектуальные трудности по определению понятия, в сравнении с тем титаническим трудом, который сделан нашими Правителями, для того, чтобы воплотить это понятие в жизнь?!

Общий терминологический смысл понятия «консерватизм» ясен всем, но главные сложности состоят в том, чтобы обозначить этот феномен именно в данной нам конкретной исторической ситуации. Ведь консерватизм всегда контекстуален по отношению к актуальной данности культуры и истории, конституируясь исключительно как верность предшествующей переживаемому ныне моменту политико-идеологической линии (традиции), её логическое продолжение и неизменность. Наша сложность состоит, прежде всего, в том, что мы не имеем наглядной прямой (и даже кривой) линии, способной обозначить тренд последних 20 лет.

Скорее мы сталкиваемся с некоей политической дискретностью и аморфностью духовно-идеологического измерения. Разумеется, теперь, после всего вышесказанного, мы понимаем, что отчасти это объясняется особой, тайной игрой «тандема», не желавшего раньше времени открывать карты, и знаем, что за видимым отсутствием официальной идеологии в нашем Государстве, стояла серьёзная работа по её воссозданию. Но основная проблема, естественно, была связана с кризисами и крушением парадигм в 90-е годы. Консерватизм же не может быть приемником, каких бы то ни было разрушительных  тенденций, будучи всегда максимально ориентированным на стабильность и созидание.

Тогда быть может, спросим мы, современный российский консерватизм должен отталкиваться от советской идеологии, представляющей последнюю и ближайшую к нам относительно стабильную эпоху. Но и здесь возникнет ряд сложностей как внешнеполитического, так и внутреннего характера. Да и сам по себе промежуток в 20 лет, отделяющий нас от неё, является весомым препятствием на пути воцарения консервативной модели. И сам советский строй мало у кого будет ассоциироваться с понятием консерватизма. Прежде всего – отсутствием в нём активного духовного и религиозного начала. Я уверен, что, в первую очередь, именно эта причина заставляет наших руководителей отказаться от попыток реконструкции социализма. Их глубокое понимание особенной, мета-исторической и богоносной роли России заставляет их искать иные пути.

Но что же может стать в такой ситуации подлинным консерватизмом (а наши Правители настаивают именно на подлинности происходящего!), с какой конкретной формой и политической системой он должен себя ассоциировать? Ближайшая обозримая отечественная история, казалось бы, не даёт нам никаких предпосылок к его установлению и определению. И вот здесь мы вплотную подходим к моменту Чуда! Здесь мы с бесконечным восхищением видим, как наше Руководство совершает, то, что всему миру, да и нам самим, погрязшим в материалистическом скептицизме, кажется абсолютно невозможным. Русский неоконсерватизм производит совершенно уникальный и беспрецедентный прыжок, головокружительное сальто назад, преодолевая столетний детерминизм истории и приближая нас к единственному истинному консерватизму Монархии. Но только не стоит думать, будто в этом, захватывающем дух, трансцендентальном кувырке мы целиком и полностью возвращаемся в своё историческое прошлое. Отнюдь, обращая историю вспять, как бы вычёркивая из неё 100 лет негативного опыта, мы переносимся в профетическое будущее нашей страны, актуализируем её эсхатологическую роль и призвание. Разорванная столетием нить традиции снова смыкается в незыблемом самодержавии, являя нам лик Помазанника, призванного спасти не только Россию, но и целый мир!

Но как возможно такое невероятное сальто? – зададимся мы закономерным вопросом. Что же, разумеется, полностью его природа объясняется лишь на мистическом уровне, поскольку, обретаемая в нём трансцендентальная связь между прошлым и будущим, где-то в самой верхней точке полёта уже совсем не доступна для наших взоров. И где-то там, в этой запредельной, незримой точке, на пике своего воспарения, душа России, преодолевает необратимость времени, касаясь самого Трансцендентного. На какой-то момент (или Вечность?) она теряется в нём, и затем выходит из него просиянной и обновлённой, спускается к нам, слепя наши очи, словно Моисей, нисходящий с Синая, вселяя в наши сердца благоговейный трепет, смирение, верность, благодать и закон…

Однако, при всей таинственности и непостижимости этого процесса, некоторые его механизмы всё-таки доступны и дискурсивному познанию. Это, прежде всего, касается той платформы, от которой оттолкнулся неоконсерватизм в своём великолепном трансцензусе, в своём героическом прыжке над бездной.

Пружины индукции

Выше, говоря о сакральной миссии Д.А.Медведева, мы обозначили его роль в формировании враждебного либерального образа, в «антитезисной» диалектической фазе «тандема». Разумеется, при этом, принимая всю тонкость игры, мы должны понимать, что сам по себе образ его остался не тронутым либеральною скверной, ни внутри, ни снаружи. Он лишь аккумулировал в пространстве эту негативную энергию, вокруг которой, постепенно начал формироваться лагерь оппозиционных сил. Казалось бы, странно, что власть сама создала консолидирующую платформу для своих оппонентов, объединив их в идеологической лакуне либерализма. Да, действительно, мы должны признать, что такая стратегия с одной стороны обеспечила врага интегральною силой и сделала его по настоящему опасным. Но, в то же время, это стало необходимым условием для описанной выше трансцендентально-акробатической фигуры. Разрозненные враждебные силы оказались сами по себе не способны конституировать единство своего образа. Поэтому, данную операцию пришлось выполнить самой Власти.

Лишённый нравственных ориентиров постмодернистский хаос не мог быть подходящей почвой для провиденциального сальто и демиургический «тандем» просто вынужден был, прежде чем обрести свою суть в доктрине неоконсерватизма, сформировать свою идеологическую антитезу. Проект по реконструкции врага также имеет многоуровневую структуру и занял не один год. Но познание самого себя «от противного»; посредством осознания своего врага, стало единственным выходом для сил Добра, воплощённых в тандеме. Добро должно было осознать себя  через наличие Зла, и для этого Злу необходимо было придать конкретную форму. Эта операция осуществлялась через серию последовательных индукций, порой весьма грубых и псевдонаучных, но в праведной борьбе и эти средства оказались незаменимы.

Итак, сначала представим приблизительный ряд негативных обобщений, с помощью которых гипостазировалась разношёрстная оппозиция. Главным формообразующим принципом стал, как мы уже отметили, принцип либерализма. Назовём этот процесс «болотным синтезом», в силу того, что большая часть несистемной оппозиции однажды собралась на Болотной площади. Благодаря произведённой здесь индукции, понятие «либерала» вобрало в себя широчайший спектр смыслов и с этого момента синонимом слова «либерал» стали все возможные виды несогласных – от умеренных левых, свободомыслящих демократов, анархистов и националистов, случайных пенсионеров, пришедших на Болотную площадь и вплоть до педерастов. Кстати, именно акцент на последнем феномене стал очень важным моментом в конституировании врага, ибо именно в нём особенно явственно, в понятной для всякого обывателя форме, проявляет себя Мировое Зло. И теперь, когда процесс конструирования оппозиции фактически завершён, мы, подхватив «генеральную линию», с уверенностью можем заявить, что всякий либерал является педерастом, или, в лучшем случае, защитником геев. Таким образом, «болото» стало не только политической, но и духовной помойкой, вобравшей в себя представителей сил Зла. Очень важно также упомянуть, что над всей этой помойкой постоянно вьётся, покровительствующий ей призрак Госдепа США.

Немалую роль в этой идеологической индукции сыграла и твёрдая позиция Церкви, вовремя включившейся в борьбу. Но с её работой связана уже вторая серия негативных индукций и переход к индукциям позитивным, созидающим образ Добра. Либералы, во всём многообразии своих экзистенциальных и мировоззренческих форм, стали естественными врагами не только Государства, но и Церкви, которая взяла на себя ещё и труд персонализации Зла, создавая гениальные списки «врагов Церкви, Христа и русского народа». Как видим, в самом названии данного жанра также присутствует стратегически важная индукция. Согласно ей, оппозиция становится также и религиозным изгоем, а всякий враг Церкви является непременным врагом самого Христа, Государства и всего честного народа. И в обратном порядке также.

Принципиальным унифицирующим моментом становится тот факт, что в системе либеральной оппозиции, смоделированной симфоническими усилиями Государства и Церкви, возможно прочтение с любого конца. Более того, каждый элемент данной системы стал синонимичен любому другому её элементу! Легион Зла принял вид упорядоченной цепочки врагов тождественных друг другу, вписанных, помимо всего прочего, ещё и в узкий национальный контент. Соответственно, стали возможны такие прочтения – «ты не православный – следовательно – ты не русский», «ты не согласный – значит - ты враг Христа», «ты враг Власти – значит – ты педераст», «ты толерантный – значит – ты враг народа», «ты педераст – следовательно – ты не русский»… и т.д. и т.п. Список подобных корреляций можно расширить почти до бесконечности. И хоть логика подобных индукций кому-то может показаться спорной (скорее всего, разумеется, либеральным антигосударственным педерастам, не являющимся православными христианами, за что им вероятно приплачивает Госдеп), но она является чрезвычайно эффективным идеологическим оружием, работающим на службу сил Добра, олицетворённых руководящим составом Государства и Церкви.

Итак, теперь мы видим, как зыбкая, доселе непроявленная болотная трясина начала обретать свою плоть и реальные очертания, с помощью талантливой политической стратегии, использующей специальную индуктивную логику. Благодаря этому, Власть и силы Добра смогли ощутить под своими ногами необходимую для прыжка почву. Чтобы осуществить своё трансгрессивное сальто, они не испытывали необходимости в особенно твёрдой платформе, напротив, чтобы прыгнуть столь высоко, необходима была амортизирующая, мягкая поверхность, сходная с описанной здесь болотной трясиной. И перечисленные выше индукции стали своеобразными стартовыми пружинами.

Наконец, после неприятной, но необходимой процедуры описания морфологии либерализма и сил Зла, нам совсем легко будет дать определение силам Добра, зиждущихся на нетленной идее консерватизма. Он, как мы прекрасно понимаем, составляет противоположность всем вышеперечисленным формам. Его базовая индукция происходит на уровне объединения высших ценностей, синтезируя в едином великом Эйдосе всё разумное, доброе, вечное – Христа, Государство, Родину, Церквь, Патриарха, честный русский народ… И всё что близко нашим сердцам, бьющимся в патриотическом, консервативном ритме в этот волнующий момент, предвосхищающий Помазание на Царство, грядущего Императора. И именно он, пройдя, под торжественный бой курантов, по красной ковровой дорожке должен встать в центр всего этого, словно Солнце Мира, заставив крутиться вокруг себя вечные, духовные истины.