Максим Кантор размышляет о Времени и Художниках

Вчера в парижском музее разговорился с посетителями: стали расспрашивать, какая была жизнь в Советском Союзе, потом выяснилось, что один из них видел мою картину в Третьяковке, потом стали вспоминать всех русских художников последних 30 лет.

Список получился длинный.
Тут надо сказать, что к 85-ому году русская культура подошла с таким количеством талантливых людей, какого не было в то время ни в одной известной мне стране (я не знаю Индии и Китая). Это понятный феномен: двадцатилетнее затишье дало возможность сидеть в библиотеках и работать в мастерских. Это время именуют застоем, но мне оно - со всеми понятными оговорками - скорее напоминает екатериненское: небурная война на востоке, подавление мятежей по окраинам, а в целом век умеренного просвещения и стагнации. Думаю, брежневское время оказало крайне благотворное влияние на русскую культуру именно тем, что дало возможность многим состояться.

Прошу меня понять: когда я говорю - "состояться", не имею в виду "заработать" или "посетить Нью Йорк". Я имею в виду накопление знаний и умений.

Потом это накопленное стали растрачивать.

Потом стали выдавать пустоту за содержание.

Но вот к 85-ому году в стране были десятки крупных художников. Сейчас принято поминать только т.н. авангардистов (Булатов, Кабаков, Штейнберг, Янкилевский, Пивоваров и т.п.). Но не менее крупными - думаю, гораздо более крупными - были те мастера, которые представляли русский реализм (а вовсе не соцреализм, как потом сказали о них пропагандисты капреализма). Это Никонов, Андронов, Пластов, Жилинский, Васнецов, Иванов, и прежде всего, Коржев.

Одновременно с ними работали авангардисты первого эшелона: Рабин, Плавинский, Немухин.

Были такие грандиозные фигуры как Вейсберг и Шварцман, стоящие особняком - мистики. Были люди яркого таланта - ныне почти забытые по причине того, что не вписались в рынок - Есаян, Турецкий, Измайлов, Лион.

Были реалисты нового толка - Нестерова, Назаренко, Брайнин, Табенкин, Сундуков.

Была новая православная живопись.

Была традиционная московская городская и питерская живопись.

И невероятное количество мастеров по республикам.
Это было такое богатство талантов, которое - повторю - не снилось в то время ни одной стране. Что там Херст и лондонская школа! Что там Новые дикие и Зигмар Полке! Здесь было больше! И застой помог в составлении редчайшего букета.
Должен сказать, что все (за редким исключением) мастера уважали друг друга. То было равенство гамбургского счета: все знали, кто чего стоит, несмотря на стиль и партийность. Это была атмосфера взаимного профессионального уважения. Да, одних выставляли, а других нет - но знали про всех.
Затем пришли комиссары…

Всем известно сегодня про красных комиссаров, разрушивших благостные отношения между мастерами Серебряного века. Все эти обобщенные брики сегодня получили свою посмертную дозу проклятий.

Так вот, белые комиссары 80-х принесли русскому искусству еще больше зла. Это были тридцатилетние пролазы, невежды, наглецы, функционеры кружка, пионеры эпохи лизания задницы Западу. Задачей (открыто провозглашенной) было войти в систему рынка искусства.

Тогда бытовало убеждение, что рынок двигает искусство. То, что это не так, поняли и сегодня еще не все. Но тогда надо было научиться продавать, втюхивать, огалереивать. Они стали называть себя "кураторами" - миссия продавца-пропагандиста, то есть посредника между капиталистом и художником.

Как некогда красные комиссары были посредниками между пролетариатом и художником (понимают ли твое искусство массы?), так белые комиссары стали посредниками между ворами и западными воротилами и отечественными мастерами (а продается ли твое искусство?).

Новые комиссары были людьми морально неполноценными и не очень грамотными. Но бешено активными. Как сказал бы Николай Васильевич Гоголь, это была какая-то дрянь.

И вот эта дрянь распорядилась русским искусством - всем гигантским наследием.
Инструменты влияния были простыми: не дать выставок, не публиковать информации, отсечь от западных галерей, перевести стрелки в другую сторону - и данная дорога сама зарастет травой. Появилось словечко-пропуск: "актуальное".
Сперва отсекли от актуального процесса стариков реалистов - а им тогда было по 60, золотой для художника возраст. Это были мастера, с которыми любая страна и культура носятся, высунув язык от почтения. Ии сейчас по 90, доживают в нищете…

Недавно хватились - стали продавать на Сотби…

Вообразите, что они бы сделали за эти 30 лет…

Затем отсекли авангардистов первого эшелона Плавинского, Немухина и прочих - за их приверженность старой пластике (так недолго и к реализму вернуться).

Затем отсекли Шемякина и Неизвестного (ревновали).

Затем отсекли новых реалистов, религиозных художников, традиционных пейзажистов, лириков городского искусства - то есть, все то, что составляет плоть любой культуры.
Требовалось создать своих, управляемых и продаваемых. И создали такую же "Фабрику звезд", как на эстраде. Новообразованная "школа кураторов" стала выпускать "авангардистов" - пустых и никчемных. Никто из них художником не стал. А тех, старых, они убили сознательно.
Теперь все эти белые комиссары перевалили пятидесятилений рубеж, а кому-то из них за шестьдесят. Это старые пердуны и пердуньи - Деготь, Бакштейн, Бажанов, Ерофеев, Мизиано и прочие. В своей жизни они не сделали ничего. То есть, хорошего - ничего, а разрушений много.

Сегодня сетуют, что русское искусство мало известно - но они его убивали день и ночь много лет. Они хотели вписаться в рынок, они боролись за демократию, сегодня ходят с белыми ленточками, напиваются на вернисажах, лебезят перед финансистами. У них уже слезятся глаза, покалывает в печени, ляжки одолел целлюлит. Пройдет еще лет десять, и комиссары уйдут на покой.

Но до того они успеют, вероятно, вытоптать поле до состояния ровного пустыря.

32 пользователям это нравится!

Дискуссия

Майклсон Виктор: Во многом спорно, и, как всегда, не принимаю манеру Максима переходить не личности, но вот что касается оценки искусства поздне-советского периода, в его широком спектре - абсолютно согласен!

Maxim Kantor: Отвечаю Майклсону. Есть определенные условия любого спора, любой дуэли, любого процесса. Когда Ежов организует посадки, а Вышинский проводит суды - то впоследствии они должны быть названы поименно. На том несомненном основании, что они унижали и репрессировали конкретных людей, также имевших имена. Почему им должно быть оставлено право анонимности? Так же и с кураторами. Они поименно и сознательно истребляли уважаемых и пожилых людей. Писали разгромные статьи, исключали из списков, вычеркивали и выбрасывали из музеев, не допускали, не пущали - не кого-то абстрактного, а конкретных людей с именами.

На каком же основании их собственные личности должны пользоваться правом неприкосновенности? Да, именно эти люди убивали искусство и наносили ущерб авторам. Это было преступлением. Они - подлецы.

Александр Рубцов: Макс, ты добрый, хотя во многом и справедливый. Но забыл, например, Пчельникова с Лавровой (это личное)

Maxim Kantor :Прости, дорогой мой Ксан, Действительно, Забыл Лаврову и Пчельникова - уважаемых мною мастеров. И еще десятки забыл! Простите мне великодушно. Я напишу - обещаю - большую работу когда нибудь.И всех вспомню. Много славных и прекрасных имен.

Александр Рубцов: Понятно, что всех тут даже близко не назовешь, но просто эти друзья мои и твоего отца (тогда)

Maxim Kantor: Да, Ксан, дорогой. Помню их и люблю. Спасибо тебе. Забыл случайно. Вот не назвал замечательных монументалистов-подвижников киевлян Аду Рыбачук и Володю Мельниченко. Расскажу про них отдельно как-нибудь.

Maxim Kantor: :Да, забыл (добавить)... У какого-нибудь взволнованного человека может возникнуть мнение, что данный текст вызван личной обидой и сведением счетов. Чтобы не осталось сомнений по этому поводу: личная неприязнь есть, никогда не скрывал, а личной обиды нет, поскольку от данной публики никогда не зависел.

Alexei Makushinsky: А мне в Париже кто-то рассказывал - не знаю, правда это или нет - что обучение в каком-то институте "культурного менеджмента" стоит дороже и желающих попасть туда больше, чем в "Академию художеств".

Майклсон Виктор: Максим, не спорю, это Ваша оценка в Вашем тексте. Мне этот процесс видится, как следствие перемен в обществе в большей гораздо степени, нежели коллективного действия злонамеренных людей. Меня гораздо больше интересует Советский Союз, как общество, которое дозволяло и благославляло террор, нежели те, кто его осуществлял.

Maxim Kantor: А меня интересует то, как люди, возмущенные некогда имевшим место красным террором, учинили белый террор   в отношении собственной живой тогда культуры. И было это вчера. Но потом пройдет время - и если не сказать, что был вот такой вот Ежов, то и не вспомнят, куда люди девались, может просто пошли погулять и в люк канализационный провалились. Но это вот было! И это сделали люди. У всякого исторического процесса есть конкретные исполнители и выразители.

К тому же, речь не о Советском союзе и не о том советском отборе. Речь о терроре в пост-советской демократической России. Тут не должно быть ошибки.

Майклсон Виктор: Я на самом деле хотел share Ваш пост, потому и написал такой комментарий, смысл которого был: подписываюсь, но не под всем! Почему-то расшерить не получилось, написал в комментах...

Maxim Kantor: О эта чудесная практика! Подписываюсь, но не под всем. Тогда не подписывайтесь, Виктор! Я говорю именно то, что говорю. Вполне осознанно.

Майклсон Виктор: Максим, я не могу подписываться под тем, о чем мало знаю. Поэтому я и написал, что написал! Спасибо еще раз за прекрасный текст, мне очень важна и интересна Ваша точка зрения, даже если я ее не всегда разделяю на 100%, просто в силу удаленности от контекста.

Диана Воуба: спасибо, Максим, согласна на все 100!

Самвел Аветисян: Максим, ты забыл указать Гельмана - хлестакова и чичикова от искусства в одном флаконе. И еще раскажи как-нибудь подробно о жизни и творчестве Есаяна. К стыду своему, никогда не слышал о нем до тебя

Maxim Kantor: расскажу про Сергея в отдельном посте. Забыл многих - очень стыдно перед многими прекрасными людьми. Но всех обязуюсь вспомнить и напишу обо всех. А что тараканище забыл... да, верно, и этот тоже имеется.

Юрий Ларичев: Полностью согласен с Максимом. Это мнение не со стороны или около, а изнутри.

Работягов Дмитрий: "Это было такое богатство талантов - которое - повторю - не снилось в то время ни одной стране...
Затем отсекли новых реалистов, религиозных художников, традиционных пейзажистов, лириков городского искусства - то есть, все то, что составляет плоть любой культуры...".
Ваша статья, Максим, полностью созвучна моим собственным впечатлениям. Я, правда, в живописи не разбираюсь, просто увлечен почти ежедневным изучением работ разных художников и иллюстраторов (чаще современных). Но, помимо созвучия, мне ваша статья ценна еще и данными в ней ориентирами.

Антон Сафронов: Максим, как я с Вами согласен! Причём от первого до последнего слова - несмотря на наши недавние политические дискуссии. Все описанные Вами явления и процессы точно по такой же логике творятся сейчас и в музыке - стоит только лишь подставить другие имена, Вам, наверное, не известные. Между прочим, я полностью согласен и с этим: "Это время именуют застоем, но мне оно - со всеми понятными оговорками - скорее напоминает екатерининское: небурная война на востоке, подавление мятежей по окраинам, а в целом век умеренного просвещения и стагнации. Думаю, брежневское время оказало крайне благотворное влияние на русскую культуру именно тем, что дало возможность многим состояться."

Maxim Kantor: Спасибо, Антон!

Тамара Зибунова: Скажите, пожалуйста, а чо и где сейчас Целков?

Maxim Kantor: В Париже. немолодой весьма, достойный человек.

Тамара Зибунова: В старой жизни видела его работы в полуподвале на Грузинской. Очень мне нравился.

Igor Piskunov: Максим, спасибо за смелый текст. 25 лет нам понадобилось чтобы прийти в себя от либерального оглушающего удара 90-х. Советские художники, кино, академические эксперты, инженеры и фунционеры кажутся недосягаемой высотой сегодня. Алферов на Дожде и Проханов на Эхе - просто незаслуженная роскошь...

Тамара Зибунова: Igor Piskunov: Алферов на "Дожде" - это было великолепно!

сергей семенов: Только сейчас пришел в голову правильный эпитет насчет статьи - этапная. Я без шуток. Спорить "абы как" с ней невозможно. Только на том же уровне. Посмотрим, получится ли у кого.

Дискуссия продолжается на:

http://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=3342235872102&id=1154869183