Остаться в живых: о матерях-одиночках

На модерации Отложенный

Как в Москве выживают матери-одиночки? Не те, которые могут позвонить экс-супругу с криком: «Данилке надо к стоматологу! Отвези нас!» Не те, которые жалуются на интернет-форумах: «Бывшая свекровь, зараза, забрала мелкого к себе на дачу, а его там котенок поцарапал!» Не те, которым помогает собственная мама — воспитывает ребенка, пока главная кормилица на работе пропадает. 

Как выживают по-настоящему одинокие женщины? У которых нет в столице взрослых родственников для подстраховки? 

Моя знакомая недавно решила, что ей надо бы уже «родить для себя» — 39 лет все-таки. Стали считать. Аренда однокомнатной квартиры — от тысячи долларов, няня — от тысячи долларов, еда и прочие памперсы — от тысячи долларов. За что ни возьмись — нужна штука. Такая вот нынче в Москве разменная монета.

Даже если квартира своя, то работать все равно придется — еще никому не удавалось выжить на пособие. И придется молиться о лояльности начальства, которое ныне и присно и во веки веков будет выслушивать все эти вечные: «Лариса Михайловна сегодня не придет — у нее ребенок болеет». 

Но самое главное — страх.

Как бы чего не случилось. «Представь ситуацию,—говорит моя знакомая.—Я на минуточку за хлебом выбегаю, на тротуаре падаю и затылком о бордюр ударяюсь… Допустим, три дня в коме лежу. А ребенок мой в это время как же? А? Один в квартире?» Ребенка еще нет, но она заранее просчитывает все риски. И понимает, что был бы кто-то еще в доме, хоть самый квелый муж или самая авторитарная маман — уже не так страшно основание черепа ломать. Но если никого нет—нельзя даже ключицу вывихнуть.

Получается, большинство современных женщин рожает только благодаря поддержке общины, как в доисторические времена: бабушка накормит внука, дед потащится с ним в поликлинику, тетка поможет собрать какие-то очередные справки, а бывший муж даст денег сверх официально-смешной суммы алиментов. Женщина с ребенком зависит от настроения всех этих людей. Просит, унижается, заискивает. И благодарит Бога за такое счастье. Ведь бывает еще хуже, как у моей знакомой,—когда даже унижаться не перед кем.