РАДИОАКТИВНОСТЬ ПРОТИВ ВОРОВСТВА

Геология – не наука, а образ жизни.

Геология – это территория жизни.

У отца было три сына: двое умных, а третий пошел в геологи.

Сегодня День геолога.

Всех геологов с профессиональным праздником!

Интересный факт: во время гражданской войны белые и красные были озабочены не только судьбой золотого запаса России, но и уранового. Этот урановый концентрат был захвачен у Колчака, сохранен и впоследствии использован учеными-атомщиками. Тем не менее, после начала решения проблемы ликвидации американской монополии на владение атомным оружием, началась борьба за создание минеральной базы. К моменту окончания Отечественной войны урана в стране не было. Времени тоже фактически не было. Уже через день после окончания Второй мировой войны в США появляется меморандум 329 объединённого разведывательного комитета, представленный 3 ноября 1945 г. на рассмотрение комитета начальников штабов США. В нем перечисляются 20 городов на территории СССР для атомной бомбардировки. К 1 января 1950 года список разрастается до 70 городов. В связи с тем. Что у американцев не было такого количества бомб, начало войны переносится на 1-е января 1957 г., а список городов увеличивается до 100.

После разрухи, причиненной войной, к 70-м годам СССР благодаря геологам-уранщикам вышел на 1-е место по добыче урана. В стране была создана надёжная сырьевая база для развития атомной энергетики в народном хозяйстве и оборонных нужд. Следующие 20 лет поиски продолжались и минеральная база наращивалась. Начиная с 1990 г. разведка урановых месторождений прекращается. Зарубеж начинает продаваться все, что там готовы купить, в том числе оружейный уран и уран для атомных станций. В учебных институтах ликвидируются специальные факультеты и кафедры. Прекращается финансирование тем, связанных с наращиванием урановых запасов. По оценкам специалистов в 2011-2012 гг. российская урановая база уже не может обеспечить потребности страны в уране даже для атомных станций.

 Простота – хуже воровства

В регионе, в который Николаев после армии приехал в составе экспедиции, работалb местная производственная геологическая организация и несколько научных групп из разных городов.

Все работали дружно, но потихонечку старались перетянуть одеяло на себя. У «науки» преимуществом были возможности использовать в исследованиях новую информацию и современные технологии, у производственников первичный доступ к найденной руде. Поскольку жаждущих добраться до руды было много, производственники сразу после бурения и подъема керна руду изымали, а также изымали горизонты выше и ниже рудного. Науке доставались «объедки». Никакие межведомственные переписки не приводили или почти не приводили к доступу к руде.

Это заставляло «науку», нарушая все правила безопасности, обследовать встречающиеся в регионе штольни заброшенных урановых рудников с целью стать обладателями урановой руды.

Все участники имели свои, наиболее верные с их точки зрения взгляды на проблему дальнейших поисков. На совещаниях разгорались ожесточенные споры. Под конец споров кто-нибудь из производственников заявлял: - А вы вообще когда-нибудь руду видели? - Это был удар почти под дых. Большинство знало особенности руды не по собственным описаниям, а по отчетам и статьям.

В первый же месяц работы в поле Николаев проник в заброшенную штольню и вынес оттуда полрюкзака руды. Через месяц Николаев в другом районе тянул разрез через найденное в предыдущем году месторождение. С ним работали еще двое человек: один студент-дипломник, он был нагружен довольно тяжелым спектрометром, позволяющим определять, какую природу имеет радиоактивная аномалия – урановую, ториевую или калиевую. Еще была девушка почти школьного возраста. Она выполняла обязанности коллектора - носила рюкзак с отобранными образцами, выписывала этикетки. Оба помощника успели влюбиться друг в друга.

В полдень около небольшого выхода коренных пород прибор, определяющий радиоактивность, зашкалил на всех шкалах. Спектрометрические наблюдения показали урановую природу. Если верить прибору, это была руда, причем очень богатая руда - урана было несколько процентов.

Недалеко от выхода руды на поверхность была прорыта канава, но в самом месте рудного выхода, горных работ не было. Это воодушевило Николаева. Он начал быстро откалывать прекрасные образцы урановой минерализации. Во время работы прикидывал, что пойдет в ту или иную лабораторию, что отдаст минералогам… А один крупный и необыкновенно красивый образец, от которого радиометр вел себя как сумасшедший, готовый выпрыгнуть из рук, Николаев решил отправить своему другу в Иркутск Марку Казимировскому, известному коллекционеру.

Набрав полрюкзака руды, присели пообедать. Наконец, начали собираться. Николаев посмотрел на своих спутников. На парня рюкзак не повесишь – прибор тяжеловат, а огромный кристалл йодистого натра, который был размещен в гильзе, стоил больше автомобиля «Волга». Рисковать было нельзя. Николаев перевел взгляд на девушку. Она смотрела смело, готовая взять рюкзак. Николаев снова посмотрел на парня. У него в глазах был испуг – он боялся, что Николаев отдаст рюкзак девушке. Николаев взвалил рюкзак на себя. Девушка запротестовала. Парень начал её одергивать, говоря шёпотом, чтобы она, дура, не настаивала. Троица продолжила путь. Однако вскоре стало ясно, что дальнейший путь бессмысленен. Рюкзак «фонил» так, что замеры радиометром уже ничего не давали. Пришлось повернуть раньше времени в лагерь.

В лагере Николаев переложил образцы в ящик, его помощница написала для них этикетки. Ящик заколотили. Куда же поставить эту драгоценность? Поставил с внешней стороны палатки в головах. Радиация была очень высока. Отнес метров на 10 от палатки, радиация уменьшилась, но тоже была ощутимой величины. Тогда Николаев поставил между палаткой и ящиком с урановой рудой ящик с голубым асбестом. Радиация ощутимо снизилась. Через месяц ящик с рудой отправился на базу. А там еще через некоторое время был отправлен с контейнером в Ленинград.

Радиоактивность против воровской шайки

В нужное время контейнер до Института, в котором работал Николаев, не дошел. Прошел еще месяц. Николаев начал поиски. Он обходил все контейнерные станции, осматривая сотни контейнеров. Наконец, контейнер был найден совсем не там, куда он должен был быть доставлен.

Вид у него был жалкий – пломбы сорваны, замка не было. Внутри все перерыто. Привезли в институт. К счастью для Николаева ящики с рудами были на месте и не вскрыты. Пропали только личные вещи, в основном свитеры и ватники.

После паники, которая охватила инженера по технике безопасности, обнаружившего высокий радиоактивный фон, образцы были помещены в специальное проветриваемое хранилище.

Все вроде бы закончилось благополучно, однако быстро подошла весна, и нужно было готовиться к новой экспедиции. Контейнеры доставлялись на Кызыльскую базу на машинах по дороге, которая пересекала все хребты Западного Саяна. Николаев узнал, что уже пару лет в горах орудовала шайка грабителей, которая часто грабила контейнеры. В этот раз контейнером предстояло отправить очень дорогой прибор, потеря которого для института была бы очень ощутимой.

Николаеву пришла мысль. В те времена на столбах линий электропередач можно было часто встретить объявление с убедительной надписью «Не влезай – убъёт!». Он решил это использовать. После того, как контейнер был заполнен вещами, Николаев прикрепил к ящикам плакат: «Осторожно! Высокая радиоактивность!» Дальше он как мог, нарисовал знак радиоактивности и череп, который получился улыбающимся. Потом он после некоторого колебания дописал «Не волнуйтесь, смерть будет быстрой и не бОльной!».

В мае все контейнеры, пришедшие на базу, были разграблены. Контейнер Николаева, был вскрыт, пломбы сорваны, но содержимое не тронуто. Эта надпись «работала» еще пару лет. Потом грабежи прекратились. Видно шайку поймали.

Вместо эпилога

Образец урановой руды Казимировскому Николаев не отослал - все-таки жалко парня. Даже небольшой источник радиоактивности может привести к онкологическим заболеваниям. Через год в группе Николаева погибла минералог, замечательный известный специалист, которая постоянно занималась изучением урановых минералов. Когда её хоронили, он узнал, что она всю жизнь прожила в маленькой комнатушке в коммунальной квартире. К счастью. она не узнала, что в скором времени кто-то нажился, продавая уран заграницу.