Об искусстве и жизненных реалиях (действительности)

Об искусстве и жизненных реалиях (действительности)
 
            Среди множества литературных и искусствоведческих течений достаточно четко просматриваются уже пару веков два. (Просматриваются не сами по себе, а с помощью литературоведов и критиков).
            Первое. Искусство как отражение действительности или реалистическое искусство.
            И второе. Искусство как самодостаточное понятие. Оно не должно быть привязано к чему-то реальному, кроме творца.
            У меня также сложилось определенное представление об искусстве. Во-первых, творец – не раб понятий и представлений. Он создает то, что чувствует, видит, осязает, слышит, обоняет. Вместе с тем, у него есть сознание. И все, что дано ему в ощущениях, он так или иначе чувствует. У него нет обязательств. Но он не свободен от своих ощущений и восприятия. Они же отражают реально существующее. Но творец, создатель произведения, будучи продуктом внешнего мира, – больше этого мира. Потому-то он и творец, а не просто наблюдатель. У него, помимо сознания, есть еще и подсознание. Он владеет также ассоциациями, которые являются производным и от первого, и от второго. Он часто создает продукт, вовсе не отражающий нечто реальное. Этот продукт может быть плодом его фантазии, которая может быть весьма причудлива. И он имеет полное право на эти причуды.
            Л.Н. Толстой определял искусство как «деятельность человеческую, состоящую в том, что один человек сознательно передает другим испытываемые им чувства». Да, он передает сознательно, но только то, что он хочет передать, а не то, что хотят видеть или чувствовать окружающие. Для них то, что они воспринимают, может выглядеть как бессознательное (на самом деле подсознательное). Особенно ярко это проявляется в живописи, музыке.
            Зрители, слушатели могут воспринимать продукт творчества художника или отторгать, а то и вовсе не замечать.

Это их право. Но он создает продукт не для массового потребления. Общество многослойно и причудливо. Особенно в восприятии произведения искусства. У творца и потребителя не совсем равные условия. Творец, создавая нечто, вовсе, быть может, не имел ввиду того или иного потребителя. Но он не может (как правило) закрыть ему путь к произведению искусства. Так возникает первый конфликт интересов. Зритель (слушатель) говорит: «Это плохо!» Но творец предполагал другого, более подготовленного. Вы ведь не можете прыгнуть вверх на 2 метра. Но есть те, что могут. Быть может, соната (картина) для них.
Но тут еще подворачивается государство. Оно чаще всего присваивает себе права общественного вкуса. У него для этого много институтов и инструментов. Различные министерства (культуры, образования), музеи (которые могут купить или не купить, вывесить или припрятать), филармонии, театры. Около всего этого подвизается (кормится) куча людей, которые так или иначе воздействуют на формирование общественного вкуса. Возникает новый конфликт интересов.
Полагаю, самое лучшее – не вмешиваться в отношения творца и толпы. В толпе найдутся и ценители, и хаятели. Весь вопрос в том, состоялось ли произведение и был ли творец. Иногда и общество должно созреть. Оно не успевает за творцом. Чтобы понять величие древнегреческой философии и римской скульптуры, потребовались века. А то, что Великий Рим – лишь слабое отображение подлинной Греции, и сейчас спорно. Многие не согласны.
Но общество способно к самообучению. Для импрессионистов потребовалось всего полстолетия (пока дошла до значительной части общества значимость этого искусства). Общество взрослеет. Примеров тому множество. А искусство – слишком тонкая материя, чтобы подходить к его оценке с заранее заданными канонами и критериями. Впрочем, подлинное искусство многомерно и всегда найдет своих поклонников, но и хулителей тоже. Касторка не очень вкусна, но мало кто отрицает ее полезность.