Цветут вишни...

 Цветут вишни. Узкие улицы маленького города красивы и нарядны – как невесты. Одуряющий густой запах, жужжание пчёл, лёгкий апрельский ветерок колышет ветки..Нежаркое солнце ласкает лицо мягкими лучами,  в высоком и чистом небе плывут белые – белые облака..рыжая соседская девчонка с зелёными глазами смотрит на тебя по особенному – не так, как на других..На старой лавочке , у твоего дома, сидит счастье и  улыбается тебе..Цветут вишни…

    « Вставай , сука ! К бою!» – вырвал из сна, из почти забытого счастья голос взводного. Николай ошалело затряс головой. Перед ним кривилась и трясла слюнями рожа лейтенанта. Исчез родной город и цветущие вишни, вокруг были  раздолбанные взрывами окопы и смертельно уставшие люди , в порванных и обгорелых гимнастерках. Где то вдали, роковой ,неумолимой волной надвигался гул немецких танков. Чужое небо с хмурым интересом смотрело на  остатки дивизии, которые должны были остановить немецкое наступление.

  Он злобно плюнул и потянулся к своей винтовке. Видно было что то такое в его глазах, что лейтенант , грязно выругавшись, исчез за поворотом траншеи. Николай повернулся к полю боя.  Десятки немецких танков уверенно двигались к их окопам. Сзади них серыми тенями мелькали фигуры панцергренадеров.  Их было много, очень много.  А от их дивизии и полка не осталось. Было ясно что – танки и пехота немцев легко перемелют  остатки дивизии  и железным потоком ринутся дальше.

   О  верности долгу и присяге социалистическому отечеству  надрывно орал политрук. Сержант Полозов, в открытую , не боясь ни политруков, ни особистов молился ,упав на колени в воронке от снаряда. В глазах солдат стояла отрешенность людей , понявших – что заката этого дня , они уже не увидят. Пулемётчик  Андрюха повернулся к Николаю – « Оцэ и всэ, Хлопчик ! ни йысть нам с тобой бильше варэников з вышнями» и зло рассмеялся. Николай  медленно покачал головой. « я вернусь домой.. вернусь» прошептал он.

  .. . Он внутренне сломался около месяца назад. Тогда ему первый раз приснилась ,цветущая вишнями, улица родного города. Проснувшись , Николай понял – что может никогда не увидеть родную улицу, не вдохнуть одуряющего запаха цветущих деревьев, не отворить калитку родного дома. И тогда отчаяние и черная тоска заняли всё место в его душе. « Плевать на коммуняк, на фашистов, на Гитлера и Сталина, на эту долбанную войну.  Мой дом ждет меня. Я вижу  –как он хлопая ставнями , всматривается в нашу улицу, ожидая меня. Я хочу домой! Понимаешь- домой!»  - сказал он тогда Андрюхе. Тот молча покрутил пальцем у виска и протянул ему папиросу.. « все мы хотим домой.. да воевать надо»- неожиданно по русски ответил , все свое время балакавший на суржике, Андрюха  -« мы с тобой почти земляки. Думаешь- я не хочу увидеть, как цветут вишни у моей хаты? Да только  дело в том, что хата моя и земля моя. И я сдохну – но немцы жрать мою вишню не будут! Вот такие дела..» Андрюха хлопнул его по плечу и вышел из пропахшего табаком и потом блиндажа…

   … Разрывы снарядов , свист осколков, рев надвигающейся стальной лавины. Отчаяние безнадёги, страх. В облаке разрыва исчезает взводный..Перевёрнутая противотанковая пушка и орущий артиллерист пытается засунуть назад , выпадающие из развороченного живота кишки..волна горячей крови в лицо, пулемётчик Андрюха с  полным равнодушием смотрит на свою оторванную руку.. осколок снаряда , превративший винтовку в ненужный хлам, гортанные крики немцев, уже оказавшихся вплотную к окопам, черное воняющее небо…

 Николай сполз на дно окопа и закрыл голову руками. Жить! Любой ценой – жить! Надо вернуться домой. Надо увидеть –как цветут вишни у его дома..Надо! Гори оно все огнем! Все эти вопли о Родине, о долге.. Родина – это вишневые деревья у маленькой хаты в южном городе, и какая разница – кто будет драть с тебя налоги.. Немецкий чиновник или « товарищ» из райкома.. что совой об пень – что пнём по сове.. Есть только дом – все остальное  мусор..

    Ему повезло. Разгоряченные атакой немцы проскочили линию окопов , не заметив  скорченную фигуру на дне, одного из них.  Он бы просто получил очередь из « МР -38» , несмотря на поднятые руки. Но ему повезло. Во второй волне атакующих люди были спокойнее. Он высоко поднял руки и пошел к ,стоящему в окружении солдат, офицеру. « Нихт шиссен. Их бин капитулирен» - сама пришла в голову нужная фраза.  « Зер гут» - кивнул головой офицер и приказал толстому рыжему солдату доставить Николая в тыл.

  …. Тяжелые , мокрые снежинки налипали на стекло маленького окна барака. Сквозь щели по бараку гулял сырой , пронизывающий ветер и забирал остатки тепла ,измученных голодом и работой, тел. Надрывный кашель с кровью, стоны и проклятия, изможденные серые лица. Лица.. Обтянутые потрескавшейся кожей черепа.  Лагерь для военнопленных… Цветник смерти, откуда она каждый день собирала щедрый букет серых , отчаявшихся цветов..

  Прислонившись головой к ледяной стене барака, Николай  пытался заснуть. Так хотелось увидеть белую, от вишнёвых цветов, родную улицу..Но сон не шел. Николай доходил. Голод, тяжелая работа , побои охраны, болезни.  Ад. Серый , воняющий страхом и лающий караульными овчарками ,  ад.  И особым наказанием – память о рае, с цветущими вишнями.. Если б не помнить, не знать его – проще было бы жить. Он ударил затылком о стену барака и глухо застонал.

   В воспаленный мозг вползали шепчущие голоса. Он прислушался. Через две шконки шептались двое. Танкист с обгорелым лицом и седой пехотинец, с упрямыми серыми глазами. Они обсуждали план побега. «Бред, какой бред» - подумал Николай –« Куда бежать? Кругом –Польша. Зима. Уйдут от охраны – не уйдут от мороза. Самоубийцы..».. Он покачал головой. « Ты- дурак. Это твой шанс на жизнь. На возвращение домой» - раздался в голове вкрадчивый голос – « Не теряйся. Пойди к начальнику лагеря и расскажи ему всё. Пойди , Коля.  И тогда ты  не сдохнешь в вонючем бараке, ты вернешься домой.  Ты коснешься щекой ветки цветущей вишни, ты откроешь родную калитку  и твоя мама получит живого сына – а не казенную бумажку с твоей фамилией»..Словно во сне, не открывая глаз, Николай пошел к дверям барака.

 Шарфюрер  Лемке  медленно выцедил рюмку айнциана и блаженно прикрыл глаза. Скоро Рождество. Может -  удастся вырваться из этой вонючей Польши на несколько дней домой..домик на окраине Потсдама, жена и дети наряжают ёлку и ждут папу.. может –удастся. Он открыл глаза и посмотрел на стоящего перед ним русского..

  --- ты правильно поступил, что все рассказал мне.- шарфюрер отлично говорил по русски – ты сделал правильный выбор.  Этих двоих мы расстреляем на  аппельплаце, на глазах всего лагеря. Немецкое командование наказывает жестоко за непослушание и щедро награждает за верную службу. Тебя назначат капо и переведут в отдельный барак.

Разумеется- кормёжка значительно улучшится и не надо будет таскать траки гусениц на морозе. Ты будешь смотреть за порядком. Ты получишь новую одежду и палку, что бы подгонять ленивых скотов.  Ты молодец,  русский солдат Николай Андреев, ты будешь верным слугой великого рейха. Выпьем с тобой за нового капо седьмого барака! Да закусывай не стесняйся. Теперь ты на нашей стороне.

  …. Таял снег на крышах бараков. На колючую проволоку садились птицы и пели тонкими голосами песни о доме. Весна пришла в лагерь. Где то очень далеко на берегу теплого южного моря, в маленьком городке, скоро зацветут вишни. Он обязательно увидит их, а пока Польша и лагерь. Озлобленные лица бывших товарищей и презрительно – снисходительные морды немцев. Капо седьмого барака Николай Андреев  стоял перед шарфюрером.

   --- Они меня убьют – я точно знаю, герр шарфюрер! Я сам слышал – как они говорили этому не жить. Я честно выполняю свой долг перед рейхом! Эти красные не простят мне служения германскому командованию! Помогите мне, герр шарфюрер, умоляю вас. Я еще пригожусь великому рейху!

   --- Да, Андреев, дела твои не очень – шарфюрер бросил окурок в сугроб таявшего снега – я не могу расстреливать слишком многих. Поток пленных уменьшился. У рейха трудные времена, нам нужны рабские руки. Но – я помогу тебе. Завтра в лагерь приедет гауптман Штольц. Он из абвера , ему нужны люди для работы . Это твой шанс покинуть лагерь в живом виде. Я порекомендую ему тебя..

  --- Данке шён, герр шарфюрер – Николай низко поклонился и посеменил к дверям барака, где жили капо. Шанс.. Дохлый шанс. Быть немецким разведчиком. Но здесь, в лагере, не было и этого шанса. Он приговорён . З а верную службу немцам, за двоих забитых насмерть бывших товарищей, за выполнение плана работ любой ценой, за то ,что он сыт и одет. За то, что он сможет выжить..Ему не простят..В конце концов , оказавшись у советов , можно сдаться и в обмен на жизнь сдать с потрохами этих чванливых немцев, таки не признавших , несмотря на верную службу, его одним из своих…

  ..Гауптман Штольц приехал после обеда. С бьющимся, как птица об окно , сердцем , Николай открыл дверь кабинета. Высокий, седой гауптман  курил стоя у открытого окна. На столе лежали серые папки с делами пленных. Немец , не поворачиваясь к Николаю, спросил на хорошем русском языке –

  --- Что привело вас к служению нам? Отвечайте честно. Мне необходимо знать – кого я беру на службу. Не надо выкручиваться и лгать. Будьте самим собой. От вашего ответа – многое зависит..

   Гауптман повернулся к Николаю. Глядя в серые ,усталые глаза Николай , неожиданно для самого себя , рассказал всё. Про цветущие вишни в маленьком городе, про соседскую девчонку и калитку родного дома, про то. Что он должен вернуться домой. Вернуться любой ценой. Немец слушал не перебивая. Он курил сигарету за сигаретой и лицо его теряло высокомерное безразличие. На нем проступала боль.

  ----  Ты вернешься домой, Андреев – вдруг тихо сказал немец, когда Николай закончил свой сбивчивый рассказ --- я помогу тебе. Помогу  ради своего дома, которого больше нет на этом свете. Но который остался в моей памяти. Английский бомбардировщик сбросил бомбу на мой дом.  Жена приболела и не смогла уйти в бомбоубежище. Дети остались с ней.  Там , где был мой дом, моя семья – теперь огромная , залитая водой воронка.  Но мой дом не исчез совсем, его просто нет в этом мире. Но в другом он есть. Занавески  на открытых окнах и ветерок качает листья герани. Лотта вышивает , сидя в любимом кресле, дети – Пауль и Эрих носятся по комнате с собакой.  Они ждут меня , понимаешь , русский, я знаю – они ждут меня. И я скоро приду. Я подал рапорт о переводе в строевые части на восточный фронт. А там долго не живут. Ваши давят по всем направлениям. Армады танков перемалывают гусеницами уставших немецких солдат.  И пусть русский танкист счистит после боя лопатой мои останки с гусениц – но , тем самым, я вернусь домой. Я снова буду со своей семьёй. А напоследок – я помогу тебе…

 … Штольц сдержал свое слово. Он снабдил Николая хорошими документами  и с разведгруппой отправил за линию фронта. Ночной бомбардировщик выкинул  четыре черных точки над территорией красных. Разведгруппа растаяла в ночи , уйдя своими волчьими тропами по своим волчьим делам. Николай  выбрался к станции.  Проверка документов и усталый комендантский патруль отпустил , взмокшего от страха, Николая. Документы были идеальны.

  Поезда и попутки. Где то пешком. Он возвращался домой. Он успевал. Успевал к цветению вишен. Еще немного, совсем чуть –чуть и город его детства встретит его жужжанием пчёл над цветущими деревьями.. Еще совсем немного..

   Вокзал родного города. Он шел полной грудью вдыхая , такой знакомый, воздух. Вдруг что резко кольнуло в сердце. Николай резко обернулся. У  вокзальной стены стоял инвалид на одной ноге. Он неотрывно смотрел на Николая. Серые , упрямые глаза..Перечеркнутое шрамом лицо. Взгляд смерти, оставленной в том проклятом лагере, в далекой Польше. Николай попятился спиной.

 Тупой удар в спину капотом машины. Вопли торговок и крики зевак. Его отвезли в больницу. На койке  после уколов он вспомнил этот взгляд..побег тогда все же состоялся. Были расстреляны вожаки , но побег все равно произошел. Немцы знали своё дело и большинство беглецов с закоченевшими лицами вскоре были свалены на аппельплаце.  Большинство, но не все. Николай крутился на больничной койке и хрипел – « не может быть! Он не мог вернуться в Россию. Он замерз в польском лесу, его убило при переходе через фронт, его расстреляли свои.. Не может быть! Не может !».. Но -   перед глазами  -  стоял инвалид,  у стены вокзала, с лицом Ивана Шухова.. Ивана, спавшего  на соседней шконке в лагере военнопленных… Николай провалился в забытье под утро.

 Во сне вишни цвели черными цветами и над черными деревьями кружили огромные вороны. А по родной улице ползли змеи.. тысячи змей. Он проснулся от собственного крика. В палате стоял молодой офицер НКВД и трое солдат. « Будить не надо»  - улыбнулся офицер –« сам сука проснулся! Берите его. Отбегалась,мразь!»….

 …. Он стоял в кузове грузовика и равнодушно слушал зачитываемый приговор. Он так и не увидел цветущих вишен. Из подвала НКВД их не было видно. А пока шло следствие – уже наступило лето. Его привезли июньским днём на базарную площадь города. Вокруг собрался народ. Многие знали его еще пацаном. Офицер , закончив читать приговор, устало спросил – « Желаете высказаться на последок?» .. Водитель уже прогревал мотор, чтобы выдернуть опору из под ног Николая..Николай , поправляя подбородком, врезавшуюся в горло петлю колючей веревки, посмотрел вокруг. Он увидел вдруг ту самую соседскую девчонку..Теперь красивую женщину с рыжими волосами  и прекрасными зелеными глазами. Она стояла в толпе , с черным траурным платком на голове.  Глядя в её лицо , Николай  тихо сказал –

   --- Я просто хотел вернуться домой… Я просто…