Экономика репрессий, или Почему идут за вами

Вы никогда не задумывались, почему, когда говорят о репрессиях, вспоминают именно 1937 г.? Ведь массовые репрессии начались задолго до этого и продолжились после. ВЧК была создана в конце 1917 г. и возглавлялась легендарным Феликсом Дзержинским. Ее задачей были именно массовые репрессии – так называемый «красный террор». За время работы ВЧК с 1917 г. по 1922 г. было расстреляно 140 тыс. человек (https://rg.ru/2016/12/13/rodina-vchk.html) В принятом в феврале 1918 г. декрете говорилось: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». Что в переводе на русский означало, что ВЧК получила полномочия расстреливать всех, кого хочет без разбора.

Потом, начиная с 1923 г., был краткосрочный перерыв в массовых репрессиях, связанный с окончанием Гражданской войны, передачей полномочий ВЧК к ГПУ НКВД и началом НЭПа. Но во второй половине 1920-х гг. репрессии продолжились. Сталин, который только что стал лидером после смерти Ленина, использовал массовые репрессии для укрепления собственной власти. В 1927 г. начались репрессии против уцелевших монархистов и представителей дореволюционной знати. Потом взялись за внутрипартийную оппозицию. В 1929–1933 гг. были массовые репрессии против крестьянства, которые сопротивлялись коллективизации. Миллионы крестьян погибли как от прямых репрессий – семьи с маленькими детьми высылали в Сибирь и оставляли на голой земле без каких-то вменяемых условий для выживания, так и от искусственно спровоцированного голода, когда у крестьян отбирали зерно, обрекая целые регионы на голодную смерть. От голодомора погибло порядка 7 миллионов человек (https://tinyurl.com/2vkv6srm). В городах в 1930-е гг. параллельно шли репрессии против городской интеллигенции – дела вредителей. Интеллигенция того во времени в основном получила образование еще в царские времена, и этого было достаточно, чтобы советская власть видела в ней врага.

После репрессий первой половины 1930-х с небольшим перерывом начались репрессии 1937-1938 гг. А потом - репрессии 1939-1941 гг. на территориях, присоединенных к СССР по пакту Молотова-Риббентропа. Во время войны репрессии против собственного населения, особенно военнослужащих, усилились. Только за первые полгода войны было расстреляно более 30 тыс. военных (https://www.kommersant.ru/doc/1848414). После войны мишенью стали бывшие военнопленные - значительная их часть попала в лагеря. По данным историка Кривошеева, из 1.8 млн. солдат, вернувшихся из плена, 230 тыс. были осуждены и отбывали наказания в ГУЛАГе.

То есть, начиная с прихода большевиков к власти в 1917 г. и до смерти Сталина в 1953 г., страна пережила несколько волн массовых репрессий, перерыв между ними был либо совсем коротким, либо его и вовсе не было.
Так почему же все считают символом репрессий именно 1937 г.? Мне кажется, основная причина лежит в том, что репрессии 1937-1938 гг. можно определить как «А меня-то за что?». Любой обыватель думает, что если он сидит тихо, скромно, никуда не лезет, не имеет родственников за границей, не учился в царских университетах, не высказывает крамолы, даже на кухне, то его репрессии не коснутся.

Все репрессии до 1937 г. можно было оправдать «революционной целесообразностью». Вначале была Гражданская война – понятно, кругом враги, нужно действовать быстро. Лес рубят – щепки летят. Потом начались внутрипартийные разборки – как Сталину было не наказать тех, кто пёр против него. Потом нужно было проводить индустриализацию, коллективизацию. Были враги режима, которые противились переводу страны на новые рельсы. Сами виноваты.

Но к середине 1930-х гг. казалось, что все основные враги новой советской власти повержены. В партии – полное единение, на заводах – порядок, коллективизация фактически завершена, экономика растет, народ начал потихоньку богатеть. Зачем был нужен каток 1937-1938 гг., против часто совсем случайных людей?

Возможное объяснение состоит в том, что, помимо того, что Сталин был злодеем и любил убивать людей, что называется, из любви к искусству, есть другая причина - экономика репрессивного аппарата. Представьте, диктатор хочет репрессировать врагов – враги сами себя не арестуют и не расстреляют. Нужно создавать машину репрессий. Машина репрессий – это тоже люди, должности, карьеры. Вот они на протяжении 17 лет открывают дела – начиная с Гражданской войны и кончая коллективизацией. И вот представьте, на дворе 1934 г., все основные и неосновные враги повержены, все тихо и спокойно, полная лояльность на всех уровнях. И что должно было делать руководство НКВД? Сказать: «Все, в наших услугах Родина больше не нуждается, мы увольняемся и идем работать слесарями на завод»? Если падает число дел и арестов, значит, нужно пропорционально сокращать число сотрудников НКВД. А как еще? Не может же следователь НКВД просто так ходить каждый день на работу и никого за день не арестовать. За что он тогда хлеб казенный ест?

Никакая бюрократическая структура сама себя не сокращает. Тем более НКВД, чьи сотрудники находились в привилегированном положении в обществе – особые пайки, возможность грабить имущество репрессированных и т.д. Поэтому система и придумала искусственных врагов, чтобы репрессивная машина не простаивала. Поэтому обществу так запомнились репрессии второй половины 1930-х, потому что тогда хватали всех подряд без разбора. А объяснение тут, возможно, простое. Если следователю для сохранения ставки нужно арестовать сто человек в год, он арестует сто человек в год. Был бы человек, статья найдется.


Для чего я все это так долго рассказывал? Сейчас в России идет построение новой машины репрессий. Мы видим, что после митинга 21 апреля сотрудники правоохранительных органов привлекают всех более-менее известных политиков, журналистов, активистов. Всех, кто хоть как-то проявляет свою активную жизненную позицию и не согласен с действиями руководства страны. Сейчас действительно репрессии касаются только активных членов общества. Но репрессивная машина строится. В эти подразделения нанимают все больше следователей, им выделяют бюджеты, квартиры, пенсии. Вы думаете, что, когда они расправятся с активистами, они напишут заявление об увольнении по собственному желанию? Следователи НКВД в середины 1930-х таких заявлений не писали. Ведь враги, они повсюду, нужно просто лучше искать.