Присяга

1 сентября в наш класс пришла новая учительница русской литературы.

Как  я ее могу описать? Она молодая и красивая. У нее короткая рыжая стрижка,  пожалуй,  вот и все.

Я сразу влюбился.  Правда я влюбился не в нее, а  в ее мысли или в ее мечты.

Я - школьник, постоянный прогульщик перестал   пропускать ее уроки.  Я, конечно, с большим интересом слушал ее рассказы о пути жизненных исканий Андрея Болконского и Пьера Безухова, но меня интересовало совершенно другое.

Меня интересовали ее рассказы про студенческую жизнь. Она очень   интересно рассказывала нам  про свои студенческие годы.

Ее очень  несложно было спровоцировать на эти рассказы, а  когда это получалось,  то затихал весь класс.

 Когда она рассказывала про свои студенческие годы,  то ее уносило туда, откуда она  душой еще не вернулась. В реальной жизни она стала учителем, а в мыслях оставалась еще студенткой.

 Я ее слушал, слушал…

Я погружался в ее рассказы и  в свои мечты, я забывал обо всем. Я представлял себя самым счастливым человеком на свете – студентом. Вот еще - в институте я обязательно должен жить в общаге.

- Студенческие годы – это самое счастливое время в жизни, - рассказывала нам учительница, - в институте  ты  еще не взрослый, но уже  не ребенок. Студенческие годы – это кайф, это кусочек жизни, который нельзя забыть никогда. В институте я провела самое счастливое время в жизни. Мне очень хочется вернуть это время назад.

Я слушал молодую учительницу, мне было  приятно, мне хотелось  ее слушать.

- В институт, обязательно в институт! - думал я.

Я твердо решил, что я обязательно стану студентом.  Мне очень хотелось вкусить ту счастливую студенческую жизнь, которая предоставляется только один раз в жизни.

В своей голове я даже проигрывал сценарий, в котором я, студент первого курса, прихожу в школу к любимой учительнице  и ей рассказываю, делюсь своим студенческим счастьем. Она меня слушает и по-доброму  завидует мне, гордится мной. 

Чтобы поступить в институт я даже подтянулся по всем предметам.

 - Мне с тобой нужно очень серьезно поговорить, - вечером сказала мне мама. Заканчивается школа. Кем ты хочешь быть?

- Я хочу стать студентом. Я хочу испытать самое счастливое время в своей жизни, то,  о котором нам рассказывала учительница.  Я буду поступать в институт Советской торговли. Мне кажется, что после этого института я стану успешным. Мной будешь гордиться ты, мной будет гордиться учительница.

- Я не потяну твой институт, -  мягко отрезала  мама.  Я работаю в детском саду музыкальным руководителем на маленькой зарплате. У тебя есть младший брат, которого мне содержать нужно. Мы без папы живем. Твой папа погиб на учениях.

- Поступай в военное училище, - предложила мне мама. Там ты будешь на государственном обеспечении. Мне будет по деньгам проще. Если ты закончишь военное училище, то  продолжишь военную традицию папы и дедушки. Ты станешь офицером в третьем поколении. Это ведь  очень почетно.

- Мама, а в военном училище так, как в институте? Мы там будем такими же студентами, но только в военной форме?

Я пытал маму своими вопросами, на многие из которых  она  ответить  не могла.

Мама мне не могла объяснить   то, что я хотел от  нее услышать.  В моей голове сложилось свое, придуманное мной  понятие, о том, что военное училище — это тот же институт, который ты посещаешь как студент, но только в военной форме.

- Рота, подъем! Рота, строиться!

Я вскочил с кровати, встал в строй на центральном проходе. Так я стал курсантом когда-то очень престижного, а сейчас не существующего военного училища.

Нас, поступивших, сначала распределили по ротам, потом по взводам.  Потом повели подстригаться, потом выдали военную форму.

Курс молодого бойца - так начиналась моя военная служба. Я мог бы назвать этот отрезок своей жизни адом, который я вспоминаю с благодарностью.  В ад, который я очень благодарю, я возвращаться никогда не хочу.

Я неуклюже шагал в строю в новенькой мешковатой форме.

- Духи, вешайтесь! -  кричали нам второкурсники.

- Нам вас очень жалко. Мы больше не хотим оказаться на вашем месте, - говорили нам старшекурсники.

Дух? Да, тогда я был духом. Если бы мой вероятный противник посмотрел на меня, то он бы рассмеялся.

Еще, мне тогда даже казалось, что я лишился имени. Меня называли только по званию и по фамилии.

- Товарищ курсант!

- Я!

- Ко мне!

- Есть!

Наше военное училище находилось на юго-востоке Украины, в 120 километрах от Азовского моря.  Летом всегда жара больше 30–ти.

Сколько я прошагал по раскаленному от солнца  плацу, я не знаю.  Наверное, безумно много.

- Локоточек, локоточек держите ровно товарищ курсант. Рука   всегда должна быть у вас на уровне груди. Когда подается команда «Смирно!»  всегда поднимайте голову вверх. Смотрите вверх на что угодно, например, на крышу этого здания. У вас всегда подбородок должен быть приподнят. Стойте всегда прямо, руки по швам. Нащупайте средним пальцем шов на своих брюках. На вопросы командиров отвечайте только «Так точно» или «Никак нет».

На первом курсе мне постоянно не хватало еды и сна. На теоретических занятиях я не знал, как бороться со сном. Я постоянно засыпал, я отключался. Я никогда не запоминал, что мне снилось - может быть, мама, может мой младший брат, может любимая девушка, которая никогда не будет меня ждать. Я боролся со сном, и мне всегда было стыдно, когда я проигрывал эту борьбу.

Каждый понедельник в 9 часов утра училище в полном составе выстраивалось на плацу.

Я помню свое первое построение:

- Товарищи курсанты первого курса! - обратился к нам генерал -  начальник училища. Я поздравляю вас с поступлением. Вы влились в наш коллектив. Сейчас вам очень сложно. Через четыре года закончатся ваши курсантские сложности и начнутся другие – офицерские.

Заместитель начальника училища был убедительней:

- Когда наш курсант идет по городу, то все девушки выпрыгивают из лифчиков! Прежде, чем стать курсантами вы прошли многочисленные испытания.  Вы успешно сдали все экзамены, вы преодолели все медкомиссии. Вы все как один физически здоровы. Вас нельзя даже сравнивать со студентами самых престижных университетов. Вы всегда впереди всех!

- Для любой девушки счастье стать женой офицера – нашего выпускника!

Я очень, очень поверил командиру. Его слова подтверждала написанная огромными буквами надпись на заборе нашего училища: «Умру, но выйду замуж за курсанта!»

Только потом, уже старшекурсником я узнал, что нас - курсантов весь город называл «санитарами леса».

- К торжественному маршу!  По-ротно!  На одного линейного дистанции! Управление прямо, остальные направо!  - командовал заместитель начальника училища.

Играл марши военный оркестр.  Мы маленькими шажками приближались к центральной трибуне.

- Счет!!! -  истошным голосом заорал наш сержант Серик Естибаев.

- И-иии  раз! – юношескими голосами закричали мы.

Мы бравым, строевым шагом проходили мимо центральной трибуны. Мы так чеканили строевой шаг, что из-под наших сапог поднималась пыль.  Проходя мимо центральной трибуны, мы отдавали честь командованию.  Командование отдавало честь нам.

- Вольно! – скомандовал командир роты, когда мы уже прошли мимо центральной трибуны.

- В линию взводных колон! Командиры взводов,  развести подразделения по занятиям!

Примерно через 20 дней после моей учебы, или уже службы, командир построил нашу роту.

На этом построении командир роты объявил нам, что через 10 дней нам предстоит принимать воинскую присягу.

Он нам четко дал понять, что после принятия присяги назад дороги нет. Отчисление из военного училища влечет службу в войсках солдатом, даже если курсанту еще не исполнилось 18 лет (мне тогда было 17).

Еще он нам объяснил, что тот, кто напишет рапорт и уволится из военного училища до принятия присяги, то попадет на гражданку, а не в войска и у него будет возможность на следующий год поступить в гражданский институт.

Таких нашлось трое, причем нормальных пацанов, далеко не чмошников.

Я тоже было поддался на призыв командира, а потом подумал:

- Что я скажу маме? Я ей скажу, что я не выдержал? Как мама отнесется ко мне после бегства?

Я остался.

Подготовка к присяге вещь не легкая. Нас к ней долго готовили. Нас к ней готовили физически (строевые занятия) и морально (воинская присяга написана кровью).

 Еще нас заставляли текст Присяги выучить наизусть так, чтобы от зубов отскакивало.

- Товарищ сержант, - на одном из занятий спросил мой друг, - зачем нам учить текст Присяги наизусть.  Мы все равно ее текст читать с листочка будем?

- Когда боец принимает присягу, - ответил нам сержант, -  то он держит папку в руке, в ней лежит листочек с текстом присяги. Может случится такое, что ветром перевернет листочек, и тогда боец вынужден будет произносить Присягу наизусть. Убедительно?

Практически всю ночь перед присягой мы не спали. Мы выглаживали форму, вычищали сапоги. Мы старались выглядеть так, чтобы «муха не доеблась» (арм.).

В 10 утра наше военное училище, в полном составе, выстроилось на центральной площади города, в котором нам предстояло присягать.

Мы, первокурсники, повзводно выстроились перед центральной трибуной. Старшие курсы  - поротно в коробках. Мы стояли в строю с автоматами, а остальные курсы  без оружия.

Перед каждым нашим взводом стоял стол, застеленный темно-красной бархатной скатертью. За столом стоял офицер принимающий Присягу и уважаемый гражданин города.

Я огляделся вокруг и мне стало не по себе. Не смотря на ранее утро, вся площадь миллионного областного города  была облеплена жителями. Я видел, как жители пробивались сквозь толпу, как им не хватало места, чтобы посмотреть на нас.

Сзади нашего строя находилась центральная улица города – улица Артема. На центральной улице не было автомобильного движения.  В длинном ряду застыли друг за другом троллейбусы. Автомобильное движение было невозможно потому, что этот участок проезжей части был полностью заполнен любопытными горожанами.

Стоял невообразимый гул, а потом все внезапно  стихло.

 - Товарищ генерал-майор! … высшее военное училище для принятия воинской присяги построено, - докладывал заместитель начальника училища.

- К принятию воинской Присяги приступить! - скомандовал начальник училища.

Началось принятие Присяги. Я стоял в строю и  очень волновался. Я ждал своей очереди. Я крепко сжимал цевье автомата. Дошла очередь и до меня.

- Курсант К.!

- Я!

- Для принятия воинской Присяги ко мне!

- Есть!

Я  корявеньким строевым шагом подошел к месту принятия присяги и торжественно начал:

- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным Воином…

Подул ветер, листочек с текстом присяги перевернулся, но я знал текст   наизусть:

- Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Ветер стих. Листочек с текстом присяги занял свое место, но я продолжал, уже не читая его:

- Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

 - Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и советского народа.

Затем я расписался в том месте, где мне указали и тем же корявеньким строевым шагом пошел обратно в строй.

Заиграл гимн. Мы пошли торжественным маршем.  В тот момент мне хотелось плакать от счастья. Мне казалось, что я давал клятву не государству, а чему-то выше его. А, может быть,  я клялся самому себе.

Наверное, в это же время, но только в других странах присягали на верность своей Родине мои сверстники, мои будущие вероятные   противники.   

 - Я, Джон Смидт,   торжественно клянусь сохранять верность Соединенным Штатам Америки, верно служить им против любых врагов, подчиняться приказам президента Соединенных Штатов и назначенным вышестоящим офицерам в соответствии с военным законодательством. Да поможет мне Бог!;

 , - Я клянусь в верности Конституции германского государства и моей родной стране, клянусь в любое время как храбрый солдат защищать мое Отечество и его законные интересы Родины!

 - Если же меня поставят на руководящую должность, я обязуюсь быть справедливым по отношению к подчиненным, заботиться об их благополучии, узнавать об их желаниях, быть их советчиком и руководителем, а также буду стремиться к тому, чтобы быть для них хорошим и воодушевляющим примером. Я буду исполнять все это, следуя своей чести и совести (Финн).

Я попал служить туда, где днем всегда жарко, а ночью резко наступают холода. Там очень быстро темнеет. Горы, камни, так я могу описать нашу растительность. Скучная бездеятельность, хотя возможно это не совсем точное определение нашего армейского сосуществования.

Мне всегда тревожно спалось и очень рано просыпалось.

Я всегда был уверен в своих сержантах и солдатах. Я к ним обращался на «Ты», а они ко мне всегда обращались на вы - «Товарищ лейтенант».

Поздним, очень поздним вечером мы разговаривали с моим  заместителем – старшим сержантом Колей.

- Товарищ лейтенант, - обратился ко мне Коля, -  а  у Вас девушка есть?

- Есть!

Я показал Коле фотку Оли Тимофеевой, в которую я влюбился еще в седьмом классе. 

- Красивая, -  сказал мне Коля. Что с ней? Вы переписываетесь?

- Я ей никогда не пишу. Она мне никогда не пишет. Просто, я очень давно, еще со школы ее люблю.

- Товарищ лейтенант, -  наехал на меня сержант Коля, -   Вы ненормальный?

- Мы мужчины, всегда любим не конкретную женщину, а ее образ, который витает в наших мыслях. Мы всегда находим для себя притягательность женщины в образе, который мы сами для себя и придумали. Мы всегда ищем женщину, которая подходит именно под это образ.  Такую женщину зачастую не удается найти никогда. Есть замечательный автор Козин. Он очень интересно об этом размышляет.

Коля задумался, видно было, что не читал он этого автора.  Потом, как ни в чем не бывало, Коля продолжил:

- А мне повезло, я такую еще на гражданке нашел. Правда, она писать стала реже. Да и письма стали какими-то формальными. Ничего, дождется. Скоро я вернусь.  Я ей верю!

Коля показал мне фотографию девушки.

Мордатая толстощекая девица. Так я хотел написать о ней в своем рассказе, но из уважения к Коле я увидел на фото симпатичную, милую девушку, которая смотрела на нас и улыбалась.

- Любит она тебя! – сказал я Коле.

 Я лег спать, попытался уснуть. Во сне приходили ко мне мама и она - та, которая никогда мне не пишет письма.

- Товарищ лейтенант, духи! - отчаянно будил меня Коля.

- Взвод, к бою! - закричал я.

- К бою, бл*ть, всех ебан*е духи разъеб*т!  - дублировал мою команду Коля.

- Первое отделение к бою готово! Второе отделение к бою готово! Третье отделение к бою готово! – поступали команды от моих сверстников сержантов.

Потом мы боролись. Мы боролись за свою жизнь.

Потом я ничего не помню.

Меня раненного несли на носилках. Я пробуждался и снова терял сознание.

- Где Коля, где мои солдаты? – кричал я.

- Успокойся лейтенант! Все хорошо, - говорили мне медсестры. 

После госпиталя я поехал к Коле. С его мамой мы сидели возле Колиной могилы.

- Коля мне писал о Вас, -  сказала мне его мама. Вы порядочный и честный офицер. Вы не смогли уберечь от смерти Колю. В этом не ваша вина.

- Лейтенант! Ты что ли с Колей воевал. Почему тогда ты живой?

Эти упреки я слышал от некоторых Колиных друзей.

Я оправдывался. Я не   мог не оправдываться.

Я купил билет на обратный поезд.  Оставались минуты до отправления.

Я стоял на перроне, докуривал, шутил с проводницей…

- Андрей, Андрей!  Лейтенант Андрей!

Ко мне бежала бывшая Колина девушка. Я узнал ее по фотографии.

 - Скажите, объясните Коле, что я его очень люблю. Скажите ему, что я совершила огромную ошибку. Я не могу встречаться с его мамой, я не могу ходить на его могилу. Скажите Коле, что я его очень люблю. Я совершила большую глупость! Я его люблю! Я всегда буду любить только его! Я никогда не поверю, что его нет! Для меня Коля всегда живой!

Поезд тронулся, а она еще долго стояла на перроне.

В поезде я стоял в тамбуре курил, думал…

С грохотом распахнулась дверь тамбура. В тамбур вошли два пьяных дембеля.

- О, бля, гражданский! Извини мужик, мы домой едем, мы два года Родине отдали!

 - Слушай, ты хоть в армии служил?

- Служил, - ответил я.

- Мы - десантура, а ты где служил?

- В осназе, - ответил я.

Десантники–дембеля некоторое время задумчиво размышляли, а потом уважительно предложили:

-  Давай выпьем!

- За тех, кто в сапогах!

- Ребята я с вами с удовольствием выпью.  Давайте за тех, кого с нами нет.

Я никогда не проводил столько времени в тамбуре поезда. С десантниками – дембелями мы тамбур оккупировали. Там мы много пили, много курили. В основном я слушал их, а они наперебой рассказывали о себе, о своей нелегкой службе в десантуре. Они хвастались передо мной, громко шумели. Они рассказывали о парашютных и штурмовых подразделениях, о том как они были молодыми духами  и как их по первому году службы «старики» или  «деды» чморили, то есть ставили на место, о том, как они со временем «постарели», как они только  после первого года службы стали настоящими десантниками, настоящими и серьезными воинами.

Я их слушал. Они мне настолько много рассказали, что мне стало казаться, что о солдатской десантной службе я знал  уже практически  все.

- Почему ты о себе ничего не рассказываешь? – поинтересовались десантники.

Я им рассказал о Коле.

Потом мы молча выпили. Потом еще молча выпили…  Потом я пошатываясь пошел искать свое купе.

Примерно в 5 утра меня разбудила проводница. Моя станция.  Еще не совсем протрезвевший я вышел в тамбур.   В тамбуре уже стояли дембеля. Заспанные, взъерошенные, в тельняшках.

- Нам ехать дальше. Мы боялись проспать. Мы хотели тебя проводить. Удачи тебе, лейтенант! Память Коле и всем твоим ребятам!

- Спасибо, ребята! – уже с перрона кричал им я, -  Я не лейтенант, я уже старший лейтенант!

- Поздравляем! - плохо протрезвевшими голосами кричали десантники.

- Удачи тебе старлей! Поклон от  ВДВ!

Поезд тронулся. Десантники долго что-то выкрикивали, махали руками…

Один из десантников бросил мне свой голубой берет:

- Держи старлей, на память от нас! Брату я этот берет вез! Помни нас и  ВДВ!

  От станции я пошел домой. Мне очень хотелось, чтобы дома меня встретила она.  Та, которая никогда мне не пишет письма, та , образ которой я выдумал для себя.

Я открыл дверь своей холостятской квартиры, неразуваясь прошел в комнату, нераздеваясь плюхнулся на кровать. Я очень устал. У меня не было сил подняться.

Глаза слипались. Я засыпал. Во сне ко мне приходили Коля, мои ребята, Колина мама, его бывшая девушка, десантники из поезда, проводница, к которой мы с десантниками почти всю ночь бегали за водкой. Не приходила только она – та, которая мне никогда не пишет письма, та, которую я придумал, которую я, возможно, не встречу    никогда. 

***

После окончания школы учительницу русской литературы я больше никогда не видел.

Моя мечта все же исполнилась. Я поступил в институт.

 Правда, перед тем как в него поступить, я закончил военное училище и немного послужил в армии, об этом я и рассказал.

Новое образование круто изменило всю мою жизнь. Мне очень нравилось учиться.

Студенческие годы для меня были очень интересны и приятны, но  они так и не стали самыми счастливыми  в моей жизни.

Наверное, всему свое время.