Ночевка в лесу (детский рассказик)

 Было это больше пятидесяти лет назад. Учился я тогда в институте на механика по строительным и дорожным машинам, - ну, это всякие там бульдозеры, краны,
катки, которые асфальт укатывают, -  словом, всякая техника, что дороги и дома строит. 

Так вот, кроме того, что нам на лекциях рассказывали, устраивали нам еще и практику: давали самим руками пощупать эти машины, чтобы потом могли мы их
разбирать-собирать и ремонтировать, если вдруг поломаются. Вот на такую практику в то лето и направили нас на строительство московской кольцевой
дороги. 
Разместились мы в деревянном бараке. Днем мы в ремонтных мастерских возились, - гайки с болтами крутили, по вечерам на бильярде играли, а на выходные домой в Москву уезжали.
Однажды не захотел я в воскресенье домой ехать: друзья мои московские куда-то разъехались, так что делать в городе было особенно нечего, и решил я пойти в лес с ночевкой. Я и до этого ходил в разные походы, - и летом, и зимой, так что ночевать в лесу для меня было одно удовольствие. 

Положил я в рюкзак хлеб, нож,  картошки немного, колбасы, соли, спички, куртку туда же бросил, чтобы ночью не замерзнуть, книжку тоже положил, и
отправился в лес.
Хорошо в лесу под Москвой! Я однажды стал по одному цветку срывать, каждый раз по новому, так букет набрался, - из скольких цветов, вы думаете? Больше пятидесяти разных цветков было в букете!

Иду я по лесу, птиц слушаю, землянику собираю. Воздух в лесу от цветов ароматный. Нашел ручеек, воды чистой напился из пригоршни, разделся, устроился с книжкой на бережку, - красота, лежу, загораю, тихо, только
кузнечики стрекочут, да птицы поют.
А вот сорока прилетела, и стала верещать на весь лес, - это она всем лесным обитателям про меня рассказывала: вот, мол, пришел какой-то, разлегся здесь, как барин, еще и книжки читает, умный больно. Ну, я на нее обижаться не стал: сорока она и есть сорока, что с нее возьмешь?
Постепенно темнеть стало.  Набрал я сухих веток, развел костер, зачистил от коры палочку, нанизал на нее кусочки колбасы, вот тебе и шашлык. А когда дровишки прогорели, испек в золе картошку. 

Когда совсем стемнело, опять костерок развел, чтобы около него посидеть.
Так и ночь подобралась. Надо на ночлег устраиваться. Наломал я зеленых веток с орешника, разложил их на место прогоревшего костра, - получилась теплая постель. Снял ботинки, ноги в носках в рюкзак сунул, и – на боковую. Чем не лесная гостиница!

Проснулся я, когда уже светало. Разбудил меня какой-то странный шум, будто кто-то ветки обрывает, словно веник для бани готовит. Глянул, а на краю той полянки, где я на ночь устроился, в осиннике лось здоровенный стоит, и
с осинки листья объедает. А на меня никакого внимания не обращает, не видит, наверное.
 Что делать? Я, конечно, знал, что лось – не тигр, и на
человека бросаться просто так не станет, но уж больно он близко, да и здоровый такой. И вообще, - мало ли что у него на уме? Надо как-то ему сообщить, что я тут рядом, да так, чтобы не испугать его. Взял я, да и свистнул тихонько.
Лосище сразу голову свою с рогами огромными в мою сторону повернул, увидел меня, а потом видно решил, что беды от меня ждать нечего, но и ближе знакомиться не стоит. Повернулся он, и зашагал прочь через осинник, - неспешно так, неторопливо. Шаги его еще были слышны некоторое время, потом стихли.
Умылся я в ручейке, позавтракал и отправился в обратный путь через просыпающийся лес. 

А лося этого я на всю жизнь запомнил, - как он тянулся высоко к верхним, нежным листикам на осине, и уплетал их с аппетитом, пока я своим дурацким свистом ему не помешал. Ну, да он, наверное, другую осинку нашел, и, может, листья на ней еще вкуснее были.