Постройка автомобильной трассы через Химкинский лес и перспективы пролетарской революции

Возможно, мнение, которое я выскажу по вопросу о строительстве платной скоростной автомобильной трассы Москва — Санкт-Петербург, проходящей через Химкинский лес, не добавит мне на первое время популярности в среде общедемократической оппозиции, даже с учётом того, что массовый протест по этому вопросу уже давно заглох и мы с полным правом можем забить последний гвоздь в гроб этого некогда массового движения. Но нам гораздо важнее установление истины, которая рано или поздно победит в общественном сознании предрассудки, несмотря на то, что последние сегодня ещё господствуют, а первая находится в положении оппозиции, причём оппозиции в меньшинстве. Я могу немного пожалеть только о том, что я сумел прийти к нижеследующим выводам и вообще выработать свою чёткую позицию по этому вопросу с таким чудовищным опозданием.

Стоило ли пролетарским революционерам, если они настоящие пролетарские революционеры, поддержать нашумевший несколько лет назад массовый протест против проведения данной автомобильной трассы через Химкинский лес, чтобы быть «в гуще народа», к чему нас так пафосно призывали и призывают теперь либералы и оппортунисты всех мастей? Нет, не стоило, и всякий, даже честный пролетарий, если он участвовал в этом протесте, по существу плёлся в хвосте мелкой буржуазии, а не вёл её за собой. Народ делится на классы, и не всякий широкий народный протест является прогрессивным — такой протест зачастую носит и реакционный характер. Яркие примеры тому приводит товарищ Александр Гачикус в своей статье «Софизмы идеологов рабочей аристократии», написанной почти полтора года назад: «Действительно, мы сегодня видим в российском обществе очень широкий протест против политики Путина, но протест во многом реакционный, „черносотенно-большевистский“ — мол, „Путин продал Россию Америке“, „Путин развалил промышленность“, „Путин до сих пор не может победить терроризм, выгнать иммигрантов из страны“, „женщинам дали слишком много свободы“, „при СССР жилось лучше“ и т. д. и т. п.». Протест против строительства платной скоростной автомобильной трассы через Химкинский лес, а конкретно — против проведения этой трассы через Химкинский лес, поскольку данный маршрут дороги наиболее короткий, является именно таким реакционным протестом мелкой буржуазии против наступления крупного капитала. Истинные мотивы поведения этого слоя населения Химок и окрестных районов находятся вне какой-либо идеологии, в том числе тревоги за сохранность и чистоту природы, они относятся к сфере их сугубо материальных интересов, как мелких собственников, как людей, чьё материальное существование находится намного выше уровня физиологического выживания. Протестующих против проведения дороги через территорию Химкинского леса, особенно их незадачливых вождей, всех этих бекетовых, чириковых и удальцовых, а также «экологов» из «Яблока», в действительности волнует не экология, а их гешефты, которые могут улетучиться в результате появления по этой будущей автомобильной дороге их потенциальных конкурентов, которые могут разорить их. Ибо там, где дороги отменного европейского или американского качества, — там и широкое экономическое проникновение всевозможных коммерсантов, а также пролетариев-мигрантов. А это значит, что строительство этой платной скоростной автомобильной трассы через Химкинский лес напрямую связано с ускоренным приближением перспективы пролетарской революции.

Далее. Сохранность и чистота природы — это, конечно, очень важно, и мы не собираемся, подобно буржуазным технократам, в том числе советским, плевать на них, ибо без них невозможны рост и развитие производительных сил; мы никогда не забываем поговорку: «Не плюй в колодец — пригодится воды напиться». Но мы — не клуб юных ботаников и вопросы охраны природы нас интересуют лишь постольку, поскольку она необходима для дальнейшего развития производительных сил, для роста классовой борьбы и приближения общества к коммунизму. Человек, если уж на то пошло, — существо в высшей степени противоприродное, ибо почти вся его история связана с борьбой против природы, против её «девственности». Неслучайно в связи с этим великий русский биолог И. В. Мичурин говорил: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача». Этот завет Мичурина прямо перекликается со следующим положением Маркса: «Рикардо рассматривает капиталистический способ производства как самый выгодный для производства вообще, как самый выгодный для создания богатства, и Рикардо вполне прав для своей эпохи. Он хочет производства для производства, и он прав. Возражать на это, как делали сентиментальные противники Рикардо, указанием на то, что производство как таковое не является же самоцелью, значит забывать, что производство ради производства есть не что иное, как развитие производительных сил человечества, т. е. развитие богатства человеческой природы как самоцель. Если противопоставить этой цели благо отдельных индивидов, как делал Сисмонди, то это значит утверждать, что развитие всего человеческого рода должно быть задержано ради обеспечения блага отдельных индивидов, что, следовательно, нельзя вести, к примеру скажем, никакой войны, ибо война во всяком случае ведет к гибели отдельных лиц.

(Сисмонди прав лишь против таких экономистов, которые затушевывают этот антагонизм, отрицают его.) При таком подходе к вопросу остается непонятым то, что это развитие способностей рода «человек», хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих индивидов и даже целых человеческих классов, в конце концов разрушит этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида; что, стало быть, более высокое развитие индивидуальности покупается только ценой такого исторического процесса, в ходе которого индивиды приносятся в жертву. Мы не говорим уже о бесплодности подобных назидательных рассуждений, ибо в мире людей, как и в мире животных и растений, интересы рода всегда пробивают себе путь за счет интересов индивидов, и это происходит потому, что интерес рода совпадает с интересом особых индивидов, в чем и состоит сила этих последних, их преимущество» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 26, ч. 2, стр. 123).

Но, может быть, есть серьёзные основания беспокоиться из-за каких-либо угроз в области экологии, из-за угроз здоровью проживающего в районе Химкинского леса населения? Вряд ли. Я, конечно, не специалист в области экологии, но, я думаю, и не нужно быть им, чтобы понимать, что застройка на узкой линии, рассекающей Химкинский лес на две части, никак не грозит самому существованию этого лесопарка. В самом деле, ведь никто же пока не собирается всю территорию Химкинского леса отдавать под подстройку, скажем, продолжения города Химок, никто не собирается там строить заводы! И уж тем более, эта в высшей степени надуманная экологическая «угроза» не идёт ни в какое сравнение с взрывом на Чернобыльской АЭС или с залповым сбросом фенола уфимским «Химпромом» в реку Уфу в 1990 году, что привело к отравлению уфимского водопровода. Просто мелкие гешефтмахеры Химок и их окрестностей не могут прямо сказать, что они не хотят потерять свою мелкую частную собственность в её естественном состязании с крупным и средним капиталом, местным и приезжим, вот они и придумали «идеологическое» прикрытие для того, чтобы политизировать свою болезнь взбесившихся мелких собственников, вот и всё. Хотя иногда частнособственнические инстинкты этих господ так и прорываются, в виде, например, истерических заклинаний Евгении Чириковой: «Это наша земля!». Я напомню молодым пролетариям-революционерам, что об этом в своё время писал Ленин: «Теоретически для марксистов вполне установлено, — и опытом всех европейских революций и революционных движений вполне подтверждено, — что мелкий собственник, мелкий хозяйчик (социальный тип, во многих европейских странах имеющий очень широкое, массовое представительство), испытывая при капитализме постоянно угнетение и очень часто невероятно резкое и быстрое ухудшение жизни и разорение, легко переходит к крайней революционности, но не способен проявить выдержки, организованности, дисциплины, стойкости. „Взбесившийся“ от ужасов капитализма мелкий буржуа, это — социальное явление, свойственное, как и анархизм, всем капиталистическим странам. Неустойчивость такой революционности, бесплодность ее, свойство быстро превращаться в покорность, апатию, фантастику, даже в „бешеное“ увлечение тем или иным буржуазным „модным“ течением, — все это общеизвестно. Но теоретическое, абстрактное, признание этих истин нисколько еще не избавляет революционные партии от старых ошибок, которые выступают всегда по неожиданному поводу, в немножко новой форме, в невиданном раньше облачении или окружении, в оригинальной — более или менее оригинальной — обстановке» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 41, стр. 14—15). И действительно, вроде бы соглашаясь с Лениным в этом вопросе формально, абстрактно, пока дело не доходит от практики, российские левые в большинстве своём тут же забывают об этом, когда дело доходит до таких «более или менее оригинальных» ситуаций, как вопрос о Химкинском лесе. А между тем, из всей этой ситуации вокруг Химкинского леса может быть единственно верный практический вывод: пусть эти протестующие разорятся и пополнят ряды пролетариата, пусть благодаря этой новой автомобильной магистрали производительные силы вырастут, а мы в это время будем работать с той устойчивой социальной базой, которая у нас уже есть.

Сознательный пролетариат сегодня стоит перед выбором: либо власть крупного капитала увлечётся строительством автомобильной дороги через Химкинский лес и других подобных объектов — либо она увлечётся интервенцией в Украину и отправит туда в качестве пушечного мяса тех же политизировавшихся обывателей Химок. Наверное, всё-таки для будущих строителей социализма лучше новая дорога через Химкинский лес, чем новые трупы из Донбасса?! Пусть лучше мелкая буржуазия, особенно рабочая аристократия, разорится, и как можно интенсивнее, в обстановке «мирного» развития капитализма, чем в обстановке разрушений и грабежей войны, — чтобы побольше пролетарских жизней сохранилось и приумножилось для строительства мирового социализма. А для этого будущего строительства нам понадобится, среди других, и эта дорога Москва — Санкт-Петербург, по которой проедет ещё немало людей и продуктов производства. Тем более, читатель сам знает, какие в России две беды…

Герман Ахметшин.