Цивилизация и её революции

 Но как предотвратить этот процесс, если он наступает стихийно? Этнос вдруг начинает извергать из себя Зюгановых, Мавроди, Абрамовичей, и уже ничего нельзя остановить. Но ведь получается это как-то у англичан. Может секрет какой знают? Националистическую идею не рассматриваем как очевидно необъективную – все, или почти все ныне живущие народы испытывали и взлёты и падения. Но как предотвратить этот процесс, если он наступает стихийно? Этнос вдруг начинает извергать из себя Зюгановых, Мавроди, Абрамовичей, и уже ничего нельзя остановить. Но ведь получается это как-то у англичан. Может секрет какой знают? Националистическую идею не рассматриваем как очевидно необъективную – все, или почти все ныне живущие народы испытывали и взлёты и падения.

Андрей Валентинович Петров

Соната фа-диез. Сочинение №1.

Куприн – Гранатовый браслет – Бетховен –  Соната №2, часть 1, Largo appassionato – Любовь. Видимо такая цепь ассоциаций привела к появлению произведения, принявшего форму сонаты помимо воли автора.

Познание – это река, передвигаясь по которой галсами, мы находим на одном берегу вопросы, а на другом – ответы. Но вот ответ оказался на берегу, где должен лежать вопрос. Ответ на ещё не заданный вопрос. Эта история о том, что происходило дальше.

Посвящается всем жертвам либеральной идеи.

Часть первая. Largo appassionato.

Спокойно, размеренно.

Нет политологии! Никаких демократов и коммунистов не существует. Есть непрерывная борьба нового со старым. При этом новое – это одновременно и смерть и рождение. Поэтому люди, исповедующие новее, одновременно и мертвецы и младенцы. Как младенцы они не имеют пока потребности к созиданию, которая всегда есть у взрослых. Как мертвецы они уже не испытывают потребности к созиданию как это испытывают живые. Как младенцы они пытаются приспособить окружающий мир под себя, а значит, разрушают его. Как мертвецы они не нуждаются в материальном, а значит, разрушают его. «После нас хоть потоп», - как говорила маркиза де Помпадур. Это можно понимать и как детскую непосредственность, и как «глас из преисподней».

Уверен, что планеты сначала центробежно разлетаются, а затем центростремительно собираются вновь к Солнцу, чтобы взорвавшись, Солнце начало строительство новой Солнечной системы. То же может касаться и Вселенной в целом. Поскольку возродится она уже в совершенно другом качестве, где не будет привычных нам планет, то нужно отойти от представления об этом процессе как о кольце или спирали, а всё же обозначить начало, понимая при этом, что на самом деле это просто условность.

Горы и материки сначала возникают, затем процесс эрозии неизбежно их разрушает. Вот этот наглядный пример мы и возьмём для иллюстрации процессов, которые, якобы, имеют начало и конец.

Человек как животное несёт в себе всю полноту информации о строении окружающего мира и способе выживания в нём. Карл Густав Юнг назвал эту информацию архетипом. Иногда она является нам во сне в виде образов, несомненно, это основа основ. Далее человек начинает надстраивать эту информацию, то есть накопленный опыт ложится в основу сознательной части нашего мозга, а затем может быть вытеснен в бессознательное. Человек как социальное животное учится не только на своём, но и на чужом опыте, а значит можно говорить о коллективном разуме. На примере несчастных, волей случая оставшихся в одиночестве, можно говорить о том, что наше сознание является коллективным, и в одиночестве мы его теряем, остаётся только животный архетип, а в современном, то есть «испорченном» нами мире, этого для выживания уже недостаточно. Более того, в процессе приспособления к изменяющимся условиям существования, наш мозг помимо нашей воли надстроил наш архетип, и он уже не тот, каким обладал человек миллион лет назад (или сколько там он прожил на Земле). Мы нуждаемся в том,  в чём наш далёкий предок нужды не испытывал, мы думаем о том, о чём он не мог думать, даже если бы очень захотел. Здесь Юнг либо прошёл мимо новой теории эволюции, либо не стал «связываться» с в принципе недоказуемым, либо сделал это, но мне недоступно полное собрание его сочинений, а значит, я об этом скорей всего никогда не узнаю.

И вот рост архетипа достигает предела, начинается регресс. Что получается в результате можно видеть на примере реликтовых этносов. Они и не развиваются, и не ассимилируют, они встраиваются в природу, вступая с ней в биоценоз. Всё, процесс завершён, человек вернулся к началу своего пути, за этим должен последовать новый цикл развития, но судить об этом невозможно. Примеров мало, а те, что есть – весьма спорны.

Каков механизм этого процесса?

Удобней всего рассмотреть на примере этноса и его науки. Это достаточно подробно изложено в «страстной» части моего повествования.

Далее время, отведённое этносу на развитие-старение, разбивается на отрезки-государства. Почему обязательно это должны быть государства? Вовсе не обязательно, но судить о вялотекущих процессах, не имеющих начала, а возможно и конца, трудно. Другое дело бодрое, подробно описное, чётко отрезанное от общей истории этноса государство.

Зародившись, оно какое-то время нарастает за счёт внутренних резервов, затем, исчерпав этот ресурс, начинает присоединять путём завоевательных войн чужое. Это очевидный процесс. Затем начинается процесс эрозии: отпочковываются политическая, финансово-промышленная, управленческая, и т.д. элиты. Постепенно этнос истощается. Отпочковавшиеся субэтносы – это этнические дети, как дети они начинают ломать окружающий мир, пытаясь приспособить его под себя. Наглядней всего это демонстрируют российские олигархи. Такое поведение, если элитные субэтносы достаточно сильны, ведет, несомненно, к гибели как материнского этноса, так и их самих. В этом и заключается парадокс политической борьбы – кто бы к власти не пришёл, он неизбежно положит начало новому субэтносу, который поведёт государство к смерти. Другое дело если речь идёт о давно сложившемся субэтносе, как например, староверах. Придя к экономической власти в конце 19-го века, они повели страну к жизни, что объясняется давно сложившейся моралью, которая не вступала в противоречие с общероссийской моралью. Можно сказать, что они обладали коллективным архетипом, который не был собран из противоречивых архетипов случайных людей, а представлял собой целостный монолит. Города-государства, такие как Новгород или Киев – ещё один пример моноархетипичного сообщества. А вот империя Романовых была вынуждена создавать коллективный архетип почти на пустом месте. Ещё более катастрофична ситуация с переносом столицы на болото.

Итого:

Неизбежный процесс эрозии отрывает от этноса «детки», которые, будучи сложены из носителей противоречивых архетипов, начинают создание субэтносов с «чистого листа». Во-первых они ведут себя как и положено вести себя детям, то есть, шумят, ломают, пачкают стены домов листовками, и т.д. Во-вторых, их детское отношение к жизни претит взрослому этносу, они вступают в кровавое противоречие с неизбежностью несущихся навстречу поездов. В-третьих, в случае победы они не знают пощады, у них отсутствуют сыновья чувства, они «Иваны, не помнящие родства», и это не оскорбление, а неизбежность. Хорошо это или плохо? Смотря с какой стороны посмотреть. Где-то это принесло обновление и пользу, вперёд вырвались молодые и талантливые. А вот для промышленности и связанных с ней людей – очевидно во вред. Хоть и плохие у нас были станки, но они были, и на них делали, например, розетки и выключатели такого качества, какого сегодня днём с огнём не сыщешь. Для российских недр это вообще невосполнимая потеря, ведь проданную на сторону нефть назад не закачаешь, а деньги, вырученные от продажи, не вернёшь.

Как этого избежать? Этногенез не только неизбежен, но и просто необходим, этносу нужны энергичные, целеустремлённые люди, но их энергию необходимо пустить в сторону конструктивных преобразований, и не позволять им регулярно всё разрушать. Регулярно восстанавливать разрушенное «детками» - такое истощит любой, самый мощный этнос, да и извне желающих поживиться хоть отбавляй. Пустив этот процесс на самотёк не подняться никогда.

 Но как предотвратить этот процесс, если он наступает стихийно? Этнос вдруг начинает извергать из себя Зюгановых, Мавроди, Абрамовичей, и уже ничего нельзя остановить. Но ведь получается это как-то у англичан. Может секрет какой знают? Националистическую идею не рассматриваем как очевидно необъективную – все, или почти все ныне живущие народы испытывали и взлёты и падения.

Напрашивается такой вариант: коль скоро повыдерганные случайным образом из своих микросообществ обречены вести себя как младенцы, не попытаться ли передать власть сразу большой группе не по принципу пассивный-активный, а по принципу близости морали этой группы к идеалу. Такие группы, думаю, можно найти в городах-комсомольских стройках. А не перенести ли нам столицу России, скажем, в Тынду? Там собраны, безусловно, пассионарные люди, они ещё не успели утерять чувство принадлежности к великорусскому суперэтносу, но уже успели выработать коллективную мораль, которая несомненно близка к общечеловеческой, ведь она позволяет им жить на одной территории без кровавых конфликтов. И пусть они наследуют власть по династическому принципу. А прописку в городе других граждан России на время вообще запретить до выработки принципа ротации жителей столицы-носителей власти. Это будет примерно то же самое, что палата Лордов в Англии. Соблазнительно, но нереально, и не потому, что никто не позволит, а потому, что в соседнем городе произойдёт то, что Лев Гумилёв назвал пассионарным взрывом, а лишняя энергия требует приложения, а куда её приложить, если всё так заорганизовано? Выхода у них не будет – начнётся гражданская война. Так что, такой вариант не проходит. Как узнать буржуинский, то бишь английский секрет? Как объединить и заставить мирно жить тех, кто в принципе не объединим? Даже теоретически это невозможно, а у них получается! Мало того, они помогли, а я уверен, что это они помогли создать устойчивые государства другим.

Пришла идея другой формулировки. Человек – это его архетип. В коллективе вырабатывается коллективный архетип, который не будет ошибкой назвать моралью, хотя, конечно, это больше морали. Складываясь в этнос, архетипы групп находят точки соприкосновения, вырабатывая этнический архетип. Процессы эволюции архетипа до выработки общего, который позволит им сосуществовать в согласии, могут идти долго. Государство, сложенное по российскому принципу, общего архетипа не имеет, и выработать его не сможет никогда. Оно обречено оставаться вечным ребёнком. Под государством я понимаю государственный аппарат, а также некоторые элиты, которые на этот аппарат могут влиять. Оно, государство, просто не знает ещё как себя вести, и это «ещё» будет длиться до самой смерти, которая не заставит себя долго ждать. Может быть дети, а может быть внуки Путина и Касьянова научатся действовать слаженно, но нам это уже не пригодится. Всё как у Крылова: «А воз и ныне там».

Часть 2. Presto Passionato.

Очень быстро, страстно, даже сумбурно.

В работах Карла Густава Юнга приводятся примеры общих для всех людей образов, которые он, объединив, назвал архетипом.

Юнг считал, что каждый человек является носителем всей полноты знаний, которые позволяют ему иметь полное представление об окружающем мире, и способах взаимодействия с ним. Этому противоречит тот факт, что оставшись в одиночестве, человек теряет разум безвозвратно, то есть гибнет духовно или даже физически. Думаю, архетип мозаичен. Каждый обладает своей частью знания, и эти знания пересекаются. Аналогичным образом мозаично сложенный архетип одного этноса может пересекаться с мозаичным архетипом другого этноса, создавая суперэтнос.

Так создаётся мощный инструмент.

Инструмент создан. Появляются люди, чья способность заимствовать чужие знания, синтезировать собственные, а также простая восприимчивость к новому значительно превышают средний уровень. Это приводит к созданию науки. Рождается особый, научный язык, появляются научные династии и школы. И вот уже можно говорить о появлении нового субэтноса. Эти люди становятся непонятны представителям материнского суперэтноса. Они становятся чужими.

Будучи изолирован, карликовый субэтнос быстро истощается, и вот он уже начинает истощать материнский суперэтнос. Самые талантливые люди присоединяются к «карлику», их талант становится потерян для суперэтноса.

Аналогично отпочковываются финансисты, промышленники, политики, и т.д. Этот процесс напоминает эрозию почв. Многочисленные «карлики» неизбежно вырождаются, а подпитать их уже некому. «Карлики» не могут, «гигант» не может, общая импотенция приводит к взрывному разрушению, или революции. Образуется новый или новые субэтносы, объединяются с другими этносами, возникает новый мозаичный суперэтнос. Процесс повторяется. Кроме всего изложенного, существуют ещё религиозные разногласия, но в этом случае трудно определить, что является первичным – раскол или религиозная нетерпимость, а раз не знаем, то можно и пренебречь, картина ясна и без того. В отношении религий уверенно можно сказать только одно – религиозные различия не мешают сосуществовать на одной территории тысячи лет представителям различных конфессий.

Отпочкование учёных и талантов – безусловно, самый разрушительный процесс. Но более наглядно такой процесс выглядит на примере финансовых воротил. Отколовшись от суперэтн6оса, эти люди проходят путь от создания до распада гораздо быстрей. Современные российские олигархи – пример наиболее доступный.

Оторвавшись от материнского суперэтноса, они по замыслу архитектора, то есть, природы, скопив капитал, должны были начать приносить реальную пользу. Вкладывать средства в дорогостоящие проекты – вот смысл концентрации капитала. Это уже потом должен наступить предел такого развития – капитал превышает стоимость самых дорогих проектов, начинает застаиваться, транжирится на бессмысленные строительства дворцов и пирамид, короче всего того, чем предстоит восхищаться потомкам. Так было всегда и везде. Но все стадии почти мгновенно перешли в заключительную. Мощный присоединительный процесс отсосал практически всех активных, читай талантливых представителей этноса, часть погибла, часть уехала за рубеж, а часть приняла все признаки чуждого материнскому суперэтносу субэтноса. Этот этнос приступил к ассимиляции с другими субэтносами – политиками, юристами, бандитами, и т.д. Возникло то, что принято называть коррупцией. Второе название – государство демократии. Можно придумать и третье название – клуб самоубийц. Самоубийц, не все из которых знают о своих суицидных устремлениях. Впрочем, имея деньги, можно найти приют в любой другой стране мира, поэтому это скорее клуб убийц.

Процесс, картину которого я, возможно, сумел до вас донести, настолько универсален, что его можно наблюдать и в глобальном мировом масштабе, и в офисе любой провинциальной строительной фирмы. Мы знаем, что некоторые фирмы существуют столетия, так что учиться есть у кого и чему.

Представление о происходящих процессах как об эрозии суперэтноса может вызвать подсознательный протест, т.к. слишком всё мрачно и безысходно получается. Поэтому приведу ещё одно доказательство.

Нет, и не может быть никаких сомнений в детскости их поступков. Ребёнок не умеет созидать, единственный для него способ выжить без родителей – это воровство и попрошайничество. Вот они и выклянчивают льготы, государственные субсидии. Вот они и воруют без спроса родительские энергоносители. Дети любят играть с инструментами, и частенько их ломают. Не стоят ли поломанными российские заводы? Недавно они прибрали к рукам земли, леса, водоёмы, так будьте уверены, всё это будет сломано. Высокая образованность вандализму не помеха, а скорее подспорье. Важно быть чужим, и дело пойдёт. У ребёнка нет Родины, родина для него – это комната с игрушками, а её можно перенести куда угодно. Вот и не дорожат они оставленной им предками территорией, и с удовольствием продадут её и уедут. Взрослый на заработанное покупает инструмент и начинает созидать, ребёнок не имеет таких наклонностей, не созидание, а игра влечёт его к себе. Вот и покупают они английские футбольные команды, яйца Фаберже, и прочее, о чём можно только догадываться. У взрослого есть предел желаний, ребёнок такого предела не имеет. Взрослый стремится жить в мире с соседями, ребёнку гораздо важней выделиться, а точнее – выпендриться. И так далее, и тому подобное. Думаю, возражений нет, всем ясно положение дел.

О книге.

Лирично, вдумчиво.

Бог создал Адама, а из ребра его Еву. Они так хорошо понимали друг друга, что им не нужны были не только книги, но и речь.

Но племя росло, возникла потребность в книге. Писали на камне. Это требовало усилий и времени, поэтому мысль оттачивалась. Затем появился пергамент, но он был настолько дорог, что формулировки приходилось сокращать.

И вот появилась бумага, а затем и печатный станок. Появился рынок печатной продукции, за книгу стали платить гонорар. Писать длинно стало дёшево и даже выгодно. Теперь естественно стало погрузить единственную мысль в многостраничный том. Можно только удивляться, как человек мог сохранить в голове единомыслие на протяжении нескольких месяцев, необходимых для написания книги. Неудивительно, что вперёд вырвались догматики и схоластики. Компилировать из давно написанного, доказывать давно известное куда как проще, а главное многословнее, чем познавать новое. Найти среди множества книг нужную, отыскать нужную мысль среди тысяч страниц стало делом трудоёмким, если не почти невозможным. Были созданы университеты, которые стали учить искать и читать книгу.

Мода (уже мода!) писать длинно, а если мыслей мало, то и непонятно, довели труды некоторых авторов до поистине исполинских размеров. Для поиска двух-трёх мыслей у двух-трёх авторов стали требоваться годы труда. Так не могло продолжаться вечно, и появились составители сборников. Купив и прочитав всего один том, стало возможным получить полное представление о работах того или иного автора, которые составитель сборника считает основополагающими. Это его субъективное мнение, но если мы хотим узнать прежде чем умрём, выхода нет, нужно читать сборник.

Науки начали дробиться, обрастать терминами, и теперь, купив книгу, можно через термины так и не пробиться, а пробившись понять, что книга вовсе не о том, о чём вы хотели узнать.

Учёные отрезали себя от прочих «неучёных».

А раз они самоустранились, их место должны занять жулики. И вот полки магазинов заставлены красивыми книгами с броскими названиями либо вовсе не содержащими мыслей, либо наполненные бредом. Круг замкнулся.

Апофеоз просвещения.

Здесь ничего не сказано о лжеучёных, которые пишут книги ни о чём, но умудряются их издавать. Так канал учёный-читатель засоряется до предела. Он недоступен.

Часть 3.

Начать бурно, торжественно, затем печально, отстранённо.

Основной закон природы – это бесконечный колебательный процесс, не имеющий ни начала, ни конца, принимающий любую форму от прямоугольной до синусоидальной, при этом не принимающий форму ни того ни другого, потому что это невозможно ввиду бесконечного количества влияющих на колебательный процесс факторов. Что изменится от того, что мы сможем описать колебания всех видимых объектов? Ничего. Можно пуститься и в обратную сторону, дойти до субатомных частиц и описать период и форму их колебаний, но количество влияющих факторов столь велико, что и это не будет иметь сколько-нибудь существенного смысла. Мы имеем дело с бесконечными величинами, перед которыми бессилен и наш мозг и наши машины. Ни одна ЭВМ, ни один мозг не сможет вычислить точного значения частоты колебаний обыкновенного камертона. Не хватит для этого цифр, не хватит места на Земле, чтобы все их записать. Так нужно ли это? А если мы захотим помимо этого описать ещё и форму этих колебаний? Но раз учёные ищут, то может быть это имеет какой-то смысл? Или они давно всё нашли, но не заметили ввиду большой занятости? Тоже может быть. Мы не знаем ничего, но как часть этой системы мы не можем чего-то не знать. Процесс принимает бесконечное количество значений, значит для его описания требуется бесконечное количество формул. Эти формулы позволят найти бесконечное количество чисел, каждое из которых будет бесконечно, и на это на всё нам потребуется бесконечное количество лет. Не в этом ли причина впадения в биоценоз реликтовых народов? Лучшие умы регулярно приходят к мысли о том, что им ничего не известно, так может быть в этом «неизвестно» и есть «всё»?

«Мне известно, что мне ничего неизвестно» - это и есть искомая формула абсолютного знания. Это конец познания старого, и начало познания нового. Какое это познание? Даже если бы знал, объяснить бы не смог. Оно отличается от нашего как китайский язык от норвежского. Объяснять эти новые истины людям или тараканам – успех будет один. Если оглянуться, мы увидим много людей, говорящих непонятные, невозможные с нашей точки зрения истины. Да, возможно среди них много сумасшедших, и если мы не понимаем их, то причисляем к сумасшедшим всех. А вдруг среди них есть люди, владеющие этим неведомым для нас знанием? Но ведь мы не сможем их понять, даже если будем знать, что да, NN уже пошёл тем путём знания, которым когда-нибудь пойдёт всё человечество. У меня есть пример.

Я знаю как «буржуи» строят свои государства, по какому принципу ищут даты взрывов пассионарности, как и на каком этапе взрыва предотвращают его, что позволяет строить длительно-устойчивые государства. Пытаюсь заинтересовать этим людей, и получается. Людям интересно это. Но не более. Это знание проходит через их сознание не задевая его, вызывает интерес не оставляя следа, им как-будто кажется, что именно это их не касается, хотя именно это их касается в наибольшей степени. Владей они этим знанием, и они могли бы развернуть историю не к смерти-рождению, а к поступательной жизни, то есть ровному, пусть без резких взлётов, но и без падений пути.

Пассионарный взрыв – колебание прямоугольное, подчиняется всем законам, описывающим импульсные сигналы. Это хорошо изучено, прекрасно описано, это можно даже увидеть на экране осциллографа. В книге «Этногенез и биосфера Земли» Лев Николаевич Гумилёв даже нарисовал этот процесс в виде графика функции, и у него действительно получилось нечто весьма напоминающее импульсный сигнал. Почему же он прошёл мимо? А почему прошли мимо многочисленные физики, которые читали его книгу? Здесь явно что-то не так, такого просто не может быть.

Природа старательно оттаскивает современного человека от этого знания, но она же дала это знание людям, которых мы называем древними. Это знание не отторгалось их сознанием, и дошло до наших дней. Вот и есть ответ. Познание совершает колебания. Из той фазы, в которой мы находимся сегодня, мы должны по замыслу автора вернуться к прежней, в которую когда-то ушла наука Древней Греции, из которой вырвались Коперник, Галилей, и другие. Мы должны придти к ней, но уже в другом качестве. Строго говоря, это будет уже не тот путь, по которому шли астрологи и алхимики. Но здесь вмешивается не принадлежащее этой фазе развития знание закона, управляющего пассионарными взрывами. Он попал к нам из другой фазы развития, из которой мы вышли, и в которую пока не вернулись.

Современная наука давно ушла за пределы отпущенного ей природой. Человек – одно из самых молодых животных на Земле. Как молодые США разрушают окружающие страны, как молодой субэтнос российских предпринимателей разрушает экономику России, так и молодое животное вида хомо сапиенс разрушает создателя, а это не просто опасно, а крайне опасно. Природа вкладывает в головы умнейших из умнейших мысль о непознаваемости, которая должна, и скорей всего не только должна, но и действительно останавливает их, как это случилось, например, с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, но следом идут другие, они подхватывают брошенное на землю знамя борьбы с природой. Хорошо это или плохо? Каким образом природа нас остановит? А она это сделает, ведь сама Вселенная, скорей всего, очень и очень хрупкий организм, и вполне разрушаема. Может природа пожертвовать Землёй, или даже Солнечной системой ради собственного спасения? Очевидно, да.

Человек для природы – пустая игрушка. Она поиграет, да и выбросит, сломает предмет, провоцирующий дисбаланс в её владениях.

Ноябрь-декабрь 2004.

Немного отредактировано в ноябре 2010.