Каушенский бой. Гвардия. 1914г.

В августе 1914 года 1-я русская армия начала с боями продвижение вглубь Восточной Пруссии в общем направлении на Растенбург – Кенигсберг. Ее правый фланг составлял конный корпус Хана Нахичеванского (1-я, 2-я гвардейские и Сводная кавалерийские дивизии).  19 (6) августа этим частям был послан приказ двигаться через р. Инстер в направление на Инстербург в обход левого фланга германцев. Однако полностью исполнить это не удалось, у р. Инстер в районе города Краупишкен конница столкнулась со 2-й ландверной бригадой под командованием полковника фон Люпина (в общей сложности, в этот день под его руководством сражалось 3 батальона и две батареи)[1]. Немцы предполагали, что русские имеют крупные силы в районе Мальвишкен (южнее Краупишкена), а потому решили атаковать здесь силами кавалерийской дивизии, к которой захотели подтянуть и эту бригаду, перебросив ее из Тильзита к Краупишкену.

К утру в части уже поступила информация о сосредоточении около Краупишкена немецких войск. Однако Нахичеванский принял решение не обходить противника, а вступить в бой.

В двенадцатом часу не доходя до Краупишкена на левом берегу речки Эйменис (протекающий слева от этого города), лейб-гвардии Конногренадерский полк натолкнулся на противника и открыл по нему огонь, однако враг сам перешел в атаку и начал артобстрел. Под него попал авангард 2-й гвардейской дивизии под командованием полковника А.Е. Арсеньева (за это столкновение награжден орденом Св. Георгия 4-й ст.). Завязался бой, немцы залегли около деревни Каушен. Наши же расположились напротив, ближе к деревне Опелишкен.

Вскоре к месту событий подошли основные силы дивизии, но вместо конной атаки и использования маневренного превосходства кавалеристы спешились. В это время 2-я конная батарея под командованием полковника Льва Кирпичева, открыв стрельбу по артиллерии противника (располагавшейся в районе севернее Каушена), заставила ее замолчать.

В 13 ч. 30 мин. в бой ввязались части Сводной кавалерийской дивизии генерала В.К. Бельгарда, действовавшие на правом фланге. Попытка охватить противника не удалась, потому кавалеристы вели на протяжении дня вялый пеший бой.

генерал кн. А.Н. Долгорукий (георгиевский кавалер)

А к полю боя уже спешили части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, вернее Кавалергардский полк, который также спешившись и развернувшись в боевой порядок после обстрела, перешел в наступление по инициативе командира генерала князя А.Н.Долгорукого. Три эскадрона продвигались вперед в пешем строю, страдая от артиллерийского огня германской батареи, располагавшейся у каушенской мельницы, которая помимо всего прочего не давала развернуться находящемуся при полку артиллерийскому взводу. Попытка же эскадрона под командованием штабс-ротмистра Лазарева атаковать неприятельскую батарею в конном строю также не имела успеха. Немцы упорно отстреливались, не давая русским продвинуться вперед. В это время на поле боя прибыл командир бригады генерал П.П. Скоропадский. Он приказал батарее полковника кн. Эристоваоткрыть огонь, который заставил замолчать немецкие орудия у Каушена.

В 14 ч. 30 мин. генерал Долгоруков, подчинив себе все русские подразделения, занимавшие позиции около Каушена, с криком «За мной! Вперед!  Ура!» лично повел их в атаку[2]. Однако ничего из этого не вышло: немцы упорно отстреливались, а на левом берегу речки Эйменис сами перешли в наступление, стремясь охватить наш левый фланг. Первоначально все шло успешно, а потому фон Люпин решил задействовать последние резервы. Отваги ему прибавило и полученное сообщение о том, что ему будет оказано содействие 1-й кавалерийской дивизией, чего в действительности не произошло. Удар же резервами был парирован выдвижением лейб-гусар.

Параллельно, около 15.00. генералу П.П. Скоропадскому донесли, что кавалергарды оказались в тяжелом положении, в ответ он приказал выступить лейб-гвардии Конному полку во главе с полковником Б.Г. Гартманом (получившим в этом бою ранение и орден Св. Георгия 4-й ст.), а также решил поддержать атакующих огнем 4-й батареи.

Пока этот полк выдвигался, кавалергарды сочли бесполезным атаковать Каушен и двинулись к Опелишкену, где также сосредоточился и лейб-уланский полк. Общее командование принял генерал Д.А. Лопухин, который решил еще раз попытать удачу.  Во время этой атаки, в которой, кстати, погиб его сын[3], он лично выезжал на передовую, под ураганным огнем отдавая приказы и собственным примером ободряя кавалеристов. Впоследствии за этот бой он получил орден св. Георгия 4-й ст.[4]

генерал Д.А. Лопухин

Положение немецкой бригады становилось все тяжелее, и полковник фон Люпин отдал приказ отступать. Если 2-я батарея успела еще до этого сменить позицию и выйти из-под обстрела нашей артиллерии, то 1-я (располагавшаяся прямо у Каушена) оказалась вынуждена при отходе оставить для прикрытия два орудия, чьи передки были разбиты метким огнем батареи князя Эристова.

И здесь дело решил 3-й эскадрон лейб-гвардии Конного полка под командованием ротмистра барона П.Н. Врангеля. Он получил сведения, что у Каушена обнаружены два орудия, являющиеся легкой добычей, а потому быстро со своим эскадроном пересек поле и несмотря на картечный и ружейный огонь захватил их. Именно эта атака, за которую ротмистр получил орден Св. Георгия 4-й ст., впоследствии вошла в историю, а также стала отправным пунктом в его головокружительной карьере.

Немцы отступали по всему фронту, два эскадрона драгун даже пересекли Инстер. Однако последовал приказ об отходе, главную роль в его принятии сыграли потери (81 человек убитыми, 293 ранеными и 22 пропавшими без вести) и огромный расход боеприпасов. Германцы лишились 66 человек убитыми, 122 ранеными и 30 пленными, а также 2 орудий и 4 зарядных ящиков.

2-я ландверная бригада, потерпев поражение, так и не приняла участие в развернувшемся на следующий день Гумбинненском сражении. Вместе с тем конница была отведена в район д. Лиденталь и также простояла без действий, что отразилось на тяжелых потерях нашей 28-й правофланговой дивизии.

ротмистр барон П.Н. Врангель

Позднее генерал П.К. фон Ренненкампф дал отрицательную оценку действиям кавалерии, в особенности генерала Бельгарда, которому вменялось то, что он не задействовал всю артиллерию. Сам Хан Нахичеванский в ход боя практически не вмешивался, если не считать приказы по корпусу на этот день, запрет на выдвижение из резерва кирасирской бригады, а также приказ об отступлении. Не лучшим образом показали себя и другие командиры, которые не смогли использовать маневренное преимущество. На руку нам сыграло общее превосходство в артиллерии. Да и противостояли гвардейцам лишь ландверные части, т.е. состоящие из запасников и достаточно сильно уступающие по выучке элитным кавалерийским частям. Недостаток профессионализма пришлось восполнять героизмом. Не забудем, что это вообще первый крупный бой и с психологической точки зрения он был самым тяжелым для необстрелянных солдат и офицеров. Стоит добавить, что в Первую мировую войну крупные конные соединения во всех армиях не оправдали возложенных на них надежд. Более того, конные атаки на окопавшуюся пехоту были малоэффективны практически на всех фронтах, и здесь кавалерия Нахичеванского не стала исключением.

___________

Из приказа по 1-й армии о награждении орденом Св. Георгия 4-й степени (утверждено на заседании георгиевской думы 26-го ноября 1914 года по ст.ст. в им. Тересин (РГВИА Ф. 2106. Оп.2. Д.1)):

Командира лейб-гвардии конно-гренадерского полка, генерал-майора Дмитрия Лопухина за то, что «руководя в бою 6 августа под Каушеном центром и левым флангом боевого порядка, все время лично находился в боевых линиях, которые несмотря на жестокий артиллерийский и ружейный огонь противника, объезжал верхом, чем особенно поднял дух своих частей; удержал занятые с начала боя позиции, не смотря на упорные и энергичные попытки немцев охватить левый фланг и сбить центр на шоссе, куда сосредоточен был особенно сильный фронтальный и фланговый огонь противника артиллерийский и ружейный. Ободряя личным примером все части своего боевого порядка, двинул их впред, с боя взял позиции противника, нанеся ему огромные потери и тем особенно способствовал окончательному успеху боя – полному поражению немецкой пехотной бригады с 3-мя батареями».

Командира 2-й батареи лейб-гвардии Конной артиллерии полкловника Льва Кирпичева за то, что «в бою 6 августа под Каушеном – Краупишкеном весьма искусно и с отменной храбростью, руководя стрельбой своей батареи, заставил замолчать две германские батареи. Оставаясь до конца боя совершенно открыто на избранном им наблюдательном пункте на крыше дома под сильнейшим артиллерийским и ружейным огнем противника, заставил замолчать обе батареи немцев и тем дал возможность двинуть в атаку все спешенные эскадроны дивизии и взять с боя позиции немцев, нанеся им полное поражение»

Лейб-гвардии конного полка штабс-ротмистр Дмитрий Суровцов за то, что в боях под Каушеном 6 августа 1914 г., командуя спешенным эскадроном, рядом энергичных атак выбил неприятеля из деревни Каушен, после чего смелым натиском захватил с боя фольварк, служивший противнику опорным пунктом и находившийся в 150 шагах от неприятельской батареи, впоследствии захваченной лейб-гвардии конным полком, и не смотря на сильный убийственный ружейный и артиллерийский огонь противника и понесенные большие потери, удержался на занятой позиции, а затем отразив неприятельскую контратаку, перешел сам в наступление, при чем личным примером мужества и смелыми действиями много способствовал успеху атаки; во время атаки был убит.