Старое кладбище

  Это произошло в дни моей офицерской юности. Спустя два года после окончания мною военного училища, нашу дивизию в срочном порядке передислоцировали из Уральского в Забайкальский военный округ. Дело в том, что в начале шестидесятых все больше и больше усиливалась конфронтация между Китаем и нашей страной. Советское правительство приняло решение, направленное на усиление Дальневосточного, Забайкальского военных округов и Тихоокеанского флота. В то время, а это был 1964 год, ежедневно с интервалом не более часа, шли на восток воинские эшелоны.

  В одном из эшелонов нашего мотострелкового полка ехал и я, в то время командир отдельного разведывательного взвода, со свои дичным составом и техникой. Отдельный разведвзвод представлял из себя небольшое, но напичканное техникой и вооружением подразделение. Во взводе было три плавающих танка ПТ-76 (цифра 76 означает не год, а калибр орудия), четыре БРДМа (боевые разведдозорные машины) и 5 мотоциклов. В таком подразделении работы для молодого лейтенанта хватало.

  В дороге было очень жарко (июнь м-ц), в классном вагоне, выделенном для офицеров, было очень тесно, тем более, что именно в этом эшелоне ехал весь штаб полка, потому большинство младших офицеров ехали со своим личным составом в товарных вагонах. Уже в дороге нас с моим приятелем  заинтересовала "Волга" командира дивизии, по какой-то причине загруженная именно в наш эшелон. Мой приятель лейтенант Евгений Кретинин был мастером на все руки и открыть замок "Волги для него было парой пустяков. Таким образом мы с другом приобрели очень удобное место для дальней шей езды. Правда, на остановках приходилось выходить дабы не попасться начальству, а так было очень комфортно - не жарко, мягко и прекрасный обзор.

  Лейтенант Кретинин вырос на Дальнем Востоке. Родиной его был поселок Кавалерово в Приморском крае, поэтому он ехал по этой дороге уже не первый раз. Мы предвкушали удовольствиме, что скоро буджем созерцать Байкал. Евгений всячески подогревал это предвкушение.

  Погода была великолепная. Когда проехали Иркутск, наш состав стали тянуть два паровоза, вернее один из них стал толкать сзади. Состав еле тащился. Железная дорога выписывала прямо-так петли, и в одном месте мой друг предложил соскочить с платформы и перебежать большой овраг, после чего мы, сидя на рельсах, невдалеке от туннеля, еще минут 10 ждали наш эшелон. Он "бедняга" двигался с трудом (там был большой подъем) и мы легко вскочили на нашу платформу с "Волгой". Я отступая скажу, что с тех пор на Восточно-Сибирской ЖД произошли большие изменения, так как постоянно велись работы  по ее выпрямлению в тех местах. Мне много раз потом приходилось там ездить...

   Наконец, вдали между горами показался Байкал, вернее только его часть. Впечатление от увиденного было такое как буд-то это была чаша, заполненная темно-синей краской... Потом Байкал снова исчез из поля зрения на несколько часов, и лишь когда мы подъехали к станции Слюдянка, он снова открылся нам уже в полной своей красе...

 На Слюдянке мы узнали, что эшеон будет стоять не менее 2х часов и все сыпанули к Байкалу, тем более, что здесь он был рядом с железной дорогой. Кто-то из офицеров (солдат не пускали), сбросив с себя обмундирование, попытался искупаться. Но не тут-то было! Несмотря на стоящую жару - вода как лед! Евгений объяснил мне, что так бывает всегда. Вода в Байкале не прогревается больше +11 градусов. А какая она чистая! В другой раз, бывая на Байкале, мы бросали монеты на глубину не менее 10 метров, и эти монеты были видны. Здесь какой-то необъяснимый секрет прозрачности байкальской воды...

  После Слюдянки на протяжении трех часов мы имели возможность видеть Байкал. Самое главное в этом нашем переезде было в том, что никто из нас, младших офицеров не знал, куда нас везут. Тем не менее, по молодости мы были беспечны и "не брали в голову""  в каком суровом краю нам придется обитать. Тогда я и представить себе не мог, что здесь в Забайкалье я проведу ровно14 лет, что я, приехав сюда с двумя звездочками, так и уеду отсюда с двумя, тольуко они подрастут...

  На станции Дивизионная, что в восьми километрах, не доезжая Улан - Удэ (столица Бурятии) ПОСТУПИЛ ПРИКАЗ НА РАЗГРУЗКУ.

  По левую сторону почти рядом с железной дорогой были строения большого военного городка. По правую - старинные красные жилые дома, в одном из которых я получу квартиру и буду ждать приезда моей молодой жены с годовалым сынишкой...

  Все это будет несколько позже, а пока беспрерывные офицерские хлопоты по размещению и обустройству людей и техники.

  Военный городок станции Дивизионная был окружен сопками, высотой порядка 700-800 м над уровнем моря. Сразу же знашими жилыми домами несла свои воды полноводная и очень быстрая река Селенга. В отличие от Байкала, в Селенге мы стали купаться, и в жару я взял себе за правило, придя на обед домой, успеть искупаться в реке. Речное дно здесь было уложено крупными и скользкими валунами, течение было настолько быстрым, что стоили зайти в воду чуть глубже "по колено", как тебя уже сбивает с ног. Это причиняло определенные неудобства, но искупаться в жару было приятно. напротив наших домов посреди реки располагалс удлиненный остров. Редко кто из смельчаковмог переплыт на остров. Пугали образованные быстрым течением водовороты. К таким смельчакам относилась моя жена Галя. Выросшая на уральской реке Каме, она была прекрасной пловчихой и однажды, вернувшись из очередного заплыва, рассказала мне, что ее закрутило в воронку и только самообладание и выдержка помогли ей выбраться на берег. Вот с такой речкой нам пришлось общаться и подружиться. 

  За время службы на станции Дивизионная мне посчастливилос несколько раз побывать на Байкале. До него  (к поселку Усть-Баргузин) от нас было не более 150 км. В тех краях это не расстояние. Помню, как-то в марте выехали на рыбалку. Там в марте настоящая зима. На Бай кале в районе, выбранном нами для рыбалки, невдалеке от берега ездила машина, оборудованная для бурения, ведь обычным рыболовным буром 1,5 метровый байкальский лед не просврлишь. Платили по полтиннику за просверленную лунку. Я на такой рыбалке оказался впервые и так замерз, и мне казалось, что у меня застыли мозги и я ничего не соображал. Другие мои товарищи пытались что-то поймат. Потом я увидел, что в полукилометре от нас стоят какие-то вагончики, и у них из труб сочится дымок. Вот я и направился к тем вагончикам. Это оказалась одна и рыболовецких бригад. Меня пустили погреться, а за бутылку водки, которую я так и не распечатал, мне наложили почти полный рюкзак великолепных килограммовых окуней и, кроме того десяток омулей впридачу. В вагончике я обогрелся и даже вздремнул, после чего пошел к моим незадачливым товарищам. Узнав от меня, как я добыл столько рыбы, они все ккинулись к вагончикам, но вся беда втом, что водки уже почти не было (почти всю выпили "для сугреву"), а за деньги много рыбы не купишь. Ведь на Руси всегда главной обменной валютой была бутылка. Да и денег и них тоже не было. Пришлось мне несколько поделиться...

   Такой же пример можно привести и с баранами. В степях Забайкалья нередко можно встретить огромные отары овец с окоченевшим и почерневшим от вентра всадником-бурятом. Так этот бурят не продаст вам барашка ни за какие деньги, так как он честный чабан, но за бутылку  водки выбирай любого. Чабан сам зарежет и освежует. Шкура ему нужна для отчета.

   Закончив обустройство , части дивизии и, в том числе наш полк перешли к повседневной боевой подготовке. Уже был оборудован полигон со стрельбищами, авто- и танкодромы. Закрепленный за техникой личный состав должен бы совершенствовать свои боевые навыки. Имея такие неоднородные специальности во вшводе, мне было нелегко организовать занятия.

  Мои танкисты для занятий отправлялись в отдельный разведывательный батальон, где совместно с танковой ротой этого батальона (она тоже на ПТ-76) с ними проводились занятия по вождению и стрельбе из танков. Я как командир разведвзвода должен был в совершенстве владеть штатной техникой подразделения, поэтому когда проводились занятия с моими танкистами, я сам нередко участвовал на этих занятиях и выполнял те же упранения по стрельбе и вождению. 

  Занятия по вождению проводились на танкодроие, что располагался в районе Змеиной Пади, Что еще в 2х километрах от наших парков боевых машин.

Трасса по вождению танков представляла собой восьмерку обще протяженность около 5 километров, и внутри одного из колец этой восьмерки наблюдался очень аккуратный сосновый лесок. Говорили, что внутри этого леска располагается какое-то кладбище, но во время занятий на танкодроме мы только объезжали этот лес и заходить туда не было ни времени ни желания.

  Как-то вдруг ни с того ни с сего меня вызывает к себе начальник политотдела нашей дивизии полковник Мосейчук И.В. Поручив продолжать занятия моему заместителю, я побежал в политотдел дивизии. Полковник очень по-доброму всретил меня (меня он знал, как комсомольского активиста) и спрашивает: "Сынок, (он всех называл сынками) ты, часом, не знаешь кладбище, что находится на территории танкодрома?" На что я ответил, что слышал про него, но никогда там не был.

  "Так вот, дорогой мой боевой разведчик (полковник любил высокопарные выражения), мне стало известно, что кто-то раскапывает могилы на этом кладбище, хуже того, есть предположение, что к этому мародерству могут быть причастны люди нашей дивизии. Я ставлю тебе задачу поймать мерзавца-мародера, связать и доставить его ко мне. Об этой задаче никто не должен знать. Я не требую, что бы ты это сделал сегодня, но в долгий ящик не откладывай, организуй засаду и ночки две там покарауль. Задача ясна?" 

  Мне ничего не осталось, как отвентить: "Так точно! Разрешите идти?"

  Я подума, что как раз я заступаю дежурить по парку. Речь идет о парке  боевых машин, а не "культуры и отдыха".

  Ночью парк сдается под охрану часовыми и, в принципе, мне ничего не помешает, взяв с собой одного из двух моих дневальныъх и отправиться на кладбище, тем более, что буду вооружен и никому не придестся объяснять зачем мне нужен пистолет. А самое главное - от парка до кладбища рукой подать.

  Когда уже начало смеркаться, один из моих дневальных стал жаловаться на боли в животе, и пришлось на отъезжающей из парка машине отправить его в полк. Сначала я подумал дозвониться во взвод и потребовать прибытия ко мне одного из моих сержантов. Подумав, что это затянется, я решил сходить на кладбище сам. Очень хотелось мне и себя проверить... Подумал, что долго этот раз там не буду. только посмотрю, тем более, что ночь была очень светлой (была яркая луна)и абсолютно безветренной.

Настроение у меня на тот момент было боевое и бодрое. Мне и в голову не приходило, что что-то может его смутить. Сам о себе я думал так: я хорошо подготовленный во всех отношениях офицер, никаким предрассудкам не подвержен. Наоборот, если что получится, то скажут, что в одиночку задержал мародеров. Какой храбрый молодец!

  Змеиная падь как бы втягила меня к себе в глубину и, наконец на некоторой возвышенности показался этот лесок. Откуда т.е. с какой стороны в нем  был вход на кладбище я не знал и потому пошел напрямую...

  Получив задачу от полковника Мосейчука, я пытался представить себе то кладбище, и моему воображению представал старый деревенский погост с ветхими крестами или что-то вроде этого. Но все оказалось совсем иначе. Во-первых никакого леса не было. Просто кладбище было окольцовано плотноей стеной деревьев (в основном ели), через которую я "продрался" с трудом.

  Моему взору предстала обширная поляна, обставлена памятниками, среди них были даже довольно высокие обелиски, отдельные из них были повалены. Даже присвете луны я увдел, что хдесь почти все было перерыто и между неглубокими ямами валяются кости и множество всевозможного тряпья...

  Ходить я не стал, а просто прислонился спиной к дереву и стою. Я почувствовал, как меня как бы снизу (с ног) стал наполнять какой-то ужас. Меня стало как-бы раздувать изнутри, а тут еще, ни сто ни с сего поднялся сильный ветер. Деревья, составляющие окантовку кладбища стали сильно скрипеть, даже стонать. Этот ветер в цетре кладбища образовал вихрь, который стал поднимать и разбрасывать в разные стороны тряпь. Это были обрывки полуистлевшей одежды мертвых. Я же стоял в каком-то неведомом мне доселе оцепенении. Я достал и з кобуры пистоле и перезарядил... Но до меня дошло, что я совсем не того боюсь, от кого можно защититься пистолетом. Я даже подумал: "хоть бы пришли мародеры - я бы знал что делать..." Не знаю, сколько прошло времени как я здесь стою, а ветер, как мне казалось, гудел все сильнее...

   Мне подумалось, что если я не предприму что-либо, чтобы взять себя в руки, то просто могу сойти с ума или же, поменьшей мере, потеряю сознание. Я понял, что все будет зависеть от моего самообладания...

   Я знал, что я не крещеный (отец был еврей, коммунист), но помню, что мать моя украинка учила нас с братом читать "Отче наш". Даже не думая о чем-то постыдном, я широко перекрестился и стал шептать: "Отче наш, иже еси..." И представьте себе, это дало мне силы еще раз осмыслить свое положение, и я уже смог подавить оцепенение и оглянуться, ища выход из кладбища. Стих ветер. Луна продолжала ярко светить... Я снова продрался сквозь ели и двинулся в обратном направлении, думая об одном: "Только бы не оглянуться и не сорваться на бег!"

  Когда я уже поровнялся с расположением складов ВВ (взрывчатых веществ) и увидел мерцающий при лунном свете штык часового, мне стало вдруг очень даже весело. Я уже шел вприпрыжку...

  На следующий день (было воскресение) я, оставаясь до вечера дежурным по парку, позвонил своему другу Евгению и попросил его приехать ко мне. Лейтенант Кретинин не заставляя себя ждать, тут же примчался на мотоцикле. Я рассказал ему о своих злоключениях и мы на его мотоцикле поехали на кладбище. На этот раз оно вовсе не показалось зловещим.  Рассмотрели мы все и нам многое стало понятно. Да, раскопки здесь велись действительно, только очень давно. Раскопаны все дорогие могилы. Некоторые памятники были взорваны. От них валялись большие мраморные и гранитные куски. Много костей и полуистлевшей одежды. На некоторых клочках были потемневшие форменные пуговицы с царскими гербами. Можно сделать вывод, что копали не напрасно, раз так усердно все перекопано. Но перекопано давно...

  Мне потом удалось уточнить, что на этом кладбище хоронили высокопоставленных строителей Транссибирской железной дороги.

  В понедельник я доложил свои выводыначальнику политотдела дивизии. Он внимательно выслушал меня. Тех, кто неточно информировал его (скорее всего особисты) назвал "засранцами". 

 С тех пор прошло очень много лет. После смерти жены я неоднократно слышал, что якобы, крещеный человек с некрещеным на том свете никогда не встретятся. В "тот свет" я мало верю, но подумав о том, что если есть в этом хоть сотая доль процента правды, то я должен сделать все возможное чтобы эта доля была на моей стороне. Очень бы мне хотелось встретиться с любимой хоть на том свете. И я принял решение окрестится т.е. принять праволславие. Что я и сделал вместе сол своим некрещеным сыном. Правда, перед обрядом церковная служительница спросила меня какое я бы хотел взять православное имя т.к. Альфред имя не правослаывное. Я попросил, чтобы меня нарекли Андреем. Мне всегда нравился Андрей Перывозванный - покровитель военных. Так и записали...

  в разговоре по телефонусо ставршим братом я похвалился, что уже окрещен. На что он мне ответил: "Неужели ты не знал, что нас с тобой мать окрестила еще в 1942 году?". Я спросил брата, не помнит ли он как меня тогда назвали. На что он мне ответил: "Андреем".

  Вот тогда мне вспомнилось то старое кладбище и моя неумелая молитва.