Армейские байки: с 23 февраля, мужчины!

Байка стара, как генеральское звание, и даже еще древнее.

В войсках, ведущих боевые действия в Чечне гуляет история о генерале, которого невесть каким ветром занесло с гладких паркетов минобороны на передовую инспектировать некую разведроту.

Генерал тот вкратце ознакомился с жизнью рядовых солдат, живущих под пулями чеченских снайперов, и возмущению его не было предела. Нарушались самые основные, знакомые генералу с курсантской юности правила внутреннего распорядка. Ну сами подумайте, как может порядочная боевая часть жить без ежедневной утренней зарядки и пробежки вокруг полевого лагеря? А без построения всей части? Не может! Никак! И фигня, что кругом снайперы шастают, главное чтобы по уставу! А сама организация лагеря? Это же просто ни в какие ворота не лезет! Палатки стоят как попало, как будто прячутся от кого-то. И даже порядочного плаца с разметкой ярко-белой краской для занятий строевой подготовкой не имеется.

Короче, под непосредственным руководством генерала в части был немедленно проведен ПХД (парково-хозяйственный день). Палатки поставлены ровными рядами, на самом видном месте устроен сортир, а дорожки между палатками обозначены белой краской.

Понятное дело, что личный состав от таких перемен загрустил. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло. А точнее выручили наших разведчиков пресловутые чеченские снайперы. К огромной радости всего личного состава разведроты, они в первую же ночь чуть было не подстрелили генерала, на выкрашенной дорожке к сортиру. К утру уже и духу хозяйственного генерала в роте не было.

Оборони нас Господи от идиотов начальников, а от врагов мы уж как-нибудь сами отобъемся.

Давно это было. Но вот как-то вспомнилось. Выпускной класс, первое плотное соприкосновение с армейской жизнью - сборы. Впечатления вообще остались неизгладимые, но тот майор... О-о, это было что-то особенное!

Он провел у нас одно занятие по строевой подготовке. Наверное он хотел, что бы мы решили, что армия это весело... Для начала он минут пятнадцать рассказывал, какой он замечательный спортсмен: - Когда Господь Бог раздавал мозги.., - сказал он в завершение своей пламенной речи - все военные были на маневрах... Гы-гы... А я на соревнованиях! Гы-гы... Но, однако ж перейдем к теме нашего занятия... Вы "Чонкина" читали?

- А как же, читали. - раздался наш нестройный хор.

- Если вы помните, то он там отдавал честь столбу... Гы-гы... Вы будете отдавать честь мне!

Погоняв нас еще минут двадцать, он вновь построил класс.

- Знаете - спросил он - какая была любимая шутка у нашего командира училища? Нет? Так вот, любил он значит поймать курсанта и спросить: "Товарищ курсант, скажите мне, как отдается честь?". Ну курсант обычно начинет мямлить, как по уставу. За два-три шага перейти на строевой... С поворотом головы... И так далее. "Неправильно! - орал командир - Честь отдается молодцевато!"

А еще он нам рассказал такую историю, как преподаватель объяснял им курсантам, что такое резонанс:

- Трудно понять явление резонансу... Вот представьте себе, вы идете по улице... Трезвый! Вы идете прямо... А потом вы выпиваете два, три... ну пять литров пива... И идете.. А пиво у вас в животе раскачивается... И вас начинает шатать... Вот это и называется - явление резонансу!

История сия приключилась в некой в/ч расположенной в Московской области. Народу в части немного было и по выходным почти все начальство уматывало по домам. Так что солдаты могли наслаждаться практически полной безнадзорностью.

И вот как-то вечером возникла у солдатиков идея - позвонить на радио в программу "Презент", поздравить всех родных и сослуживцев и заказать песню. Выманили на несколько минут дежурного офицера и прямо из его комнатки позвонили. Однако в прямом эфире привет не передали, а сказали, что заявку выполнят чуть попозже. И бойцы довольные сидят, радио слушают, "привет" себе предвкушают. Но вот и программа уже кончилась а "привет" так и не передали, кинули их вобщем, гады. Возмущенные до глубины души бойцы кинулись звонить на радио, выяснять отношения с DJ-ем. Для ускорения процесса вместо того, чтобы вспоминать номер просто нажали кнопку "redial". На том конце линии, переждав поток солдатского мата, довольно вежливый мужской голос попросил повторить заказ, и аккуратно записал всех, кого необходимо поздравить, и от чьего имени.

На следующий день на утреннем построении всех участников телефонной апупеи от души "поздравлял" лично командир части, кого выговором, а кого и нарядом вне очереди. Видимо после первого звонка на радио дежурный офицер успел позвонить начальству, дабы доложить обстановку, так что нажав "redial" бойцы попали прямехонько домой к командиру. А тот оказыватся с чувством юмора попался. Получил максимум удовольствия от ситуации.

В воинской части - просмотр французского фильма. Офицеры, прапорщики, солдаты, затаив дыхание, следят за сюжетом. Наступает кульминация - главная героиня, очаровательная девушка, застрелила из пистолета своего неверного возлюбленного. Заломив руки, она с рыданиями обращается, казалось бы, прямо к зрительному залу:

- Что же теперь делать?!!

С заднего ряда - четкий ответ, прапорщика, проторчавшего целый день на стрельбах:

- Проверить оружие, отчитаться за патроны и вернуться на исходный рубеж.

В некой части ПВО некий комбат всячески придерживался уставного порядка и на боевые дежурства заставлял весь дежурный расчет брать с собой противогазы. Причем хочешь или нет, но носить их приходилось, так как у комбата был один дурной прикол для проверки наличия противогазов: в КУНГ (вагончик в котором находится аппарутура и дежурные бойцы) забрасывалась "синеглазка" - хлорпикриновая (слезоточивая) шашка, которая обычно используется для проверки тех же самых противогазов и ОЗК в "лабораторных" условиях. У кого был противогаз - тот мог считать, что он легко отделался, у кого не было - тот рыдал и плакал.

Но, как говорится, отольются кошке мышкины слезы.

Май месяц. Весна. Тепло. Птички поют. С заподлянским выражением лица, поигрывая "синеглазкой" по позиции идет комбат. Заметив непозволительно открытую дверь КУНГа, он решает примерно наказать разгильдяев своим любимым способом. Зажженная шашка летит внутрь кунга, а дверь немедленно подпирается снаружи грузным комбатским телом. Из-за двери слышен мат-перемат и неистовые удары в дверь руками и ногами, бальзамом пролившиеся на страдающее от безалаберности починенных сердце комбата. Дождавшись, когда удары совсем ослабли, комбат открывает дверь, и на него в облаках хлорпикрина вываливаются на карачках и в слезах, с выпученными шарами и хватающими воздух ртами капитан - начальник РЛС, майор - начальник штаба полка и проверяющий подполковник из штаба дивизии, которые приехали с внезапной проверкой (За что, кстати, и пострадали. Могли ведь и комбата предупредить).

Комбату было сказано много ласковых слов, в том числе и пожелание видеть его майорские погоны капитанскими.

А наученные горьким опытом бойцы были, как обычно, в противогазах. И противогазы свои никому не отдали... Индивидуальное средство защиты как-никак.

Был у нас один солдатик из северных краев. Hормальный паренек, только, когда надо, мог прикинуться натуральным чуркой, типа: "моя твоя не понимай". А солдатики все дюже злы были на начальника строевой части полка: такое, извиняюсь за выражение, г@$но, что рядом с#@ть не сядешь. Особенно любил он ловить спящих часовых, для чего выходил на проверки тайком, внезапно, без начальника караула. Hа этот раз он подобрался ночью, чуть ли не ползком, к складу, где стоял тот самый солдатик.

Декорация к спектаклю надо сказать была та еще. Шел нудный осенний дождь, порывистый ветер бросал в лицо холодные капли, раскачивая распроединственный на том угольном складе фонарь, и сполохи его света метались по лужам густой, как сметана, жирной грязи, перемешанной с многолетней угольной пылью и тщательно взболтанной за истекший день колесами грузовиков.

Часовой давно заметил нарушителя, однако, притаившись за угольной кучей, молча ждал, когда "любимый" начстрой зайдет на самую средину самой глубокой лужи, обойти которую стороной было просто невозможно. Проверяющий же, несмотря на собачью погоду, был в восторге: наконец-то он подловил на горячем, сейчас он поведет того раззяву-часового к начальнику караула, прямо на гауптвахту сдаст голубчика, чтобы другим неповадно было спать на посту. Однако в лужу лезть он не жаждал, и, подойдя к краю, негромко позвал:

- Часово-ой!

Часовой само собой не откликнулся. "Крепко спит, зараза," - подумал начстрой. Но форсировать лужу его что-то все равно не тянуло - охота потом отмывать сапоги от этой ядовитой жижи. Надо бы вытащить часового сюда, а уж тут-то он его, голубчика, поведе-от... (Обычно это делалось так: "А дай-ка глянуть, есть ли в магазине патрон, - после чего карабин брался "на руку" и следовала команда часовому, - Руки вверх! Кругом! Hа гауптвахту шагом марш!")

- Часовой, ко мне! Часовой, твою мать!!

Черт побрал бы этого часового, придется лезть в грязь! И вот когда проверяющий был уже посреди лужи, со стороны склада раздалось грозное:

- Ситой, хито идет?

Капитан от неожиданности чертыхнулся:

- Ситой, стирилять буду!

- С ума спятил - по своим стрелять?! Я капитан Сизин, начстрой полка!

- Ложись! Стирилять буду!

- Да ты что, куда ложись? В лужу?! Свой я! Сдурел что ли?

- Моя твоя не знай! Стирилять буду! Ложись! Стириляю!

Воленс-неволенс пришлось проверяющему, проклиная тот миг, когда он надумал пойти без начальника караула, дурацкую погоду, эту грязюку, этого дурака-часового, ни черта не смыслящего по-русски и не факт, что вообще что-нибудь смыслящего, брякнуться прямо в жирную, обжигающую холодом руки жижу, мгновенно промочившую колени и постепенно проникавшую сквозь шинель все дальше и дальше. Hадо было что-то делать. Долго в этой грязюке не протянуть - так и коньки можно отбросить. А уж госпитале оказаться - с гарантией.

- Часовой, а ну позвони начальнику караула, вызови его на пост!

- Моя не понимай! Стирилять буду!

- Вот же чурка! Да позвони же, осел, в караулку! Телефон! Телефон!

- Телефон ёк! Стирилять буду!

"Вот, блин, угораздило напороться на идиота!!! А до смены еще почти целый час! Замерзну тут, подохну в этой луже! Вот же понабирали защитничков, мать их!! Это же надо так влипнуть! Подохну же, как пить дать подохну!" - мысли горе-испектора отчаянно метались, но ничего путного в голову не приходило. С отчаяния капитан попытался встать. Раздался оглушительный выстрел в воздух. Капитан в ужасе с головой нырнул в черную, вязкую жижу - этот ведь пристрелит, не промахнется, они ведь все там охотники, белку в глаз бьют, дьяволы узкоглазые. Дальнейшие переговоры были бесполезны. Проверяющий смирился с судьбой и покорно замерзал в густой холодной жиже...

Через десять минут на звук выстрела, чертыхаясь и скользя по грязи, прибежал начкар с бодрствующей сменой. Караул был поднят в ружье, дежурный уже доложил о нападении на пост начальнику гарнизона, начальник штаба уже несся на газике сквозь промозглую ночь в штаб полка... Злосчастный проверяльщик общими усилиями был вызволен из лужи и доставлен на негнущихся ногах в штаб полка, где для сугрева получил разнос с занесением за вопиющее нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. Начальник штаба, поднятый среди ночи, просто жаждал "отблагодарить" кого-нибудь за это неземное счастье.

Потом был громкий приказ по части, и каждый в нем получил свое. Часовой, кстати, получил благодарность от командования гарнизона за хорошую службу и долгое время ходил в героях. Hу а излишне ретивого начстроя постепенно перевели куда-то, от штаба подальше. Ибо если человек даже по армейским меркам дурак, то это надолго, а как правило, и вовсе неизлечимо...