Мои языки.

     Поскольку русский язык — родной, я по-русски слышу то, что объемлю внутри и снаружи себя, различаю правильное и противоположное, научился учиться как человек изначально русскоговорящий, то и считаю русский язык своим родным. Я за то, чтобы он стал в России и других странах мировым lingua franka, языком внутри- и межстранового общения, подобно тому как в древности были шумерский, аккадский, арамейский, греческий койнэ (κοινή), а в XXI веке — английский. 

     Следующим своим, после русского, я считаю английский язык. Хоть он и даётся мне пока с большим трудом. Но вот чувствую так уже дня с два. Быть может, мой дух просто так настроился. Потому что один из трёх запланированных языков of the Scripture (new redaction) — английский. Потому, что хочу на нём учиться тому, что меня интересует. Язык науки, внук синтетического англосаксонского (а русский ему подобен). 

     По-белорусски пишу и говорю, могу думать, но не считаю его роднее, чем русский. Я бы в нём копался, закон вот только о его коверканьи, вопреки разуму протащенный через палату на подпись, и отсутствие очевидных борцов для создания альтернативной лингвистической белорусистики, и подхватывание массмедиа «дзясяткаў» и прочего (порой невообразимого, как построенные вопреки правильности отдельные «аўты» и «мінейскія», «мідзінскія», «іліністычныя» «клоўны») кривлянья отталкивают меня от чего-либо деланья по его развитию. 

     Четвёртым вижу состоящий из аттического и эолийского диалектов, вмещающий 27 греческих букв язык минойцев и ахейцев, дорийцев, жителей Иллирика и островов Эгейского моря.

К слову, пророк Иона притопал в Ниневию, кажется, задолго до Саргона Аккадского, дал приключениями своими людям повод назвать то море его именем, от него же пошло и племя ионийцев и пророчество, оказавшееся востребованным в дни Иеровоама, когда оно исполнилось от места жительства отца Ионы. 

     А пятый из интересующих меня языков — староаккадский: не могу пройти мимо сердечной простоты царя Саргона. Надеюсь, очень бы мне этого хотелось, найти тексты на ашшурском или другом каком диалекте аккадского, в которых человек простыми словами величественно прославляет моего Бога. У лукавых ведь такого не найдёшь, а у простых — есть надежда. 

     Да вот незадача: и издатели, и учёные в Минске единодушны в том, что потребных специалистов в РБ не найти. Ни в университетах, ни в семинариях, ни в НАНБ (а лучше: АН). Полный застой. А имеющиеся изучения — на уровне слабеньком, сам проверял. Однако без глубокой аналитики нельзя стать хорошим учёным, без систематических значительных усилий бессмысленно считать себя кандидатом или доктором наук. А желающих трудиться — не наглых и тщеславных, а простых и сведущих — не против иметь в друзьях.