ШТУКАТУРКА НАШЕМУ ГОСУДАРСТВУ УЖЕ НЕ ПОМОЖЕТ

На модерации Отложенный

Вопросов в связи с заявленной идеей конституционной реформы много, отвечу на главные.

В прошлой колонке я лишь кратко перечислил направления реформы – примерно так, как перечислял их на пресс-конференции. И мне было важно, чтобы читатели могли сравнить это с тем, что донесли СМИ, якобы, испытывающие такой «голод на свежие идеи».

Сейчас о другом – о сути реформы по основным ее направлениям, а также ответы на сомнения в ее отношении.

 

Начну же с оснований для сотрудничества с Зюгановым. На пресс-конференции он  сделал одно очень важное признание. А именно: что у КПСС были и идеи, и ресурсы, но был недостаточен механизм самообновления и самоочищения. И потому все прогнило изнутри и закончилось предательством. Цитата не точная, но верная по сути. И я с этим согласен. Именно здесь - главная проблема демократии:

- капиталистической (западной, рыночной) – угроза разложения всего и вся, инициируемая алчностью капитала и слабостью, продажностью, к сожалению, многих, слишком многих людей;

- социалистической – та же угроза, но инициируемая уже не менее алчной бюрократией и все теми же вечными общими человеческими качествами, но в форме уже, скорее, конформизма и карьеризма…

Так вот в этом вопросе все, кто за свою страну, независимо от иных отличий, тем не менее, единомышленники. Наша задача - выстроить такую систему, которая создавала бы эффективные механизмы стимулирования деятельности, но обеспечивала бы взаимоконтроль и ответственность. Если мой опыт такой работы может быть востребован, а в данном случае он востребован Зюгановым, то почему же отказываться?

И еще одно, более важное, так как на уровне не деклараций (которые могут быть и чистым обманом), но на уровне опыта прежнего сотрудничества. 1995-й год – попытка Запада и транснациональных корпораций взять под свой полный стратегический контроль  все наши природные ресурсы оптом. Руками нашей же высшей власти и … «демократической оппозиции» в лице моей родной тогда партии «Яблоко». Восстал против этого тогда сначала только Совет Федерации. И мне довелось быть в ключевой роли – я был сопредседателем согласительной комиссии от Совета Федерации. И на кого мы затем смогли опереться в Думе? На левые фракции, прежде всего, на КПРФ, как фракцию самую крупную. И лишь благодаря этому нам удалось тогда отбить эту атаку. Повторю, атаку совместную: совокупного Запада, транснациональных корпораций, своей высшей исполнительной власти и «демократической оппозиции» ей. Подробно, с документами, эта история описана в моей книге «Похищение Евразии» (в сети кем-то выложена). Именно благодаря этому мы сейчас живем не так же бесконечно бедно, как в своих странах киргизы или армяне – недра, оставшиеся под национальным контролем, нас всех, так или иначе, все-таки кормят. Если кто не знает, прежде всего, через механизм взимания вывозной пошлины (таможня – крупнейший поставщик средств в бюджет).

Или описанное мною – не достаточное основания для согласия сотрудничать? Бывает ли что-то еще более важное, чем совпадение в понимании ключевого стратегического интереса своего государства?

 

Теперь пояснения по двум базисным направлениям реформирования Конституции, затрагивающим основы конституционного строя (глава первая Конституции).

 

Первое. В основах конституционного строя сказано, что референдум и выборы – это равно высшие формы волеизъявления народы. Это та самая «маленькая хитрость», которая затем позволила допустить возможность ограничительных списков на вопросы, выносимые на референдумы, а затем избранным гражданами их представителям уже и фактически ограничить право народа на референдум. Законом установлена практически запретительная процедура организации референдума, а также и запрещены к вынесению на референдум именно те ключевые вопросы, которые составляют существо народовластия.

На самом деле, речь о прямой узурпации власти. Но основана она – вот на этой «маленькой хитрости». Очевидно: высшая форма одна – всенародный референдум. Все прочие формы, включая выборы, должны изначально фиксироваться как имеющие более низкий статус.

Но возникает вопрос: не влечет ли это угрозы анархии, а также и территориального сепаратизма?

Если формулировать нормы основного закона необдуманно, а, тем более, так, чтобы специально дискредитировать идею, то, конечно, опасность есть.  Но выход - не в узурпации власти кем-либо под этим благим предлогом, но в норме и процедуре, позволяющей авторитетным политическим силам вынести принципиальные вопросы на референдум, но, в то же время, не давать силам, авторитета не завоевавшим, злоупотреблять правом и напрасно тратить государственные ресурсы на столь сложное мероприятие.

Что же касается территориального сепаратизма, то речь вовсе не о локальных, но о всенародных референдумах. Локальные же референдумы должны быть ограничены – на них должно допускаться вынесение исключительно вопросов локального уровня. Вопрос о самоопределении и отделении к их числу отнесен быть не может.

 

Второе - о приоритете международного права над правом нашим национальным. Это то, что многих испугало или, как минимум, смутило. Но опасаться-то стоит, напротив, того, что зафиксировано в нашей нынешней Конституции. Того, что заложили в Конституцию как якобы признак «цивилизованности», но, на самом деле, прямой подчиненности внешним силам.

Два примера. Первый: с чего это вдруг все законы у нас на равных, но международные договоры, ратифицированные в той же процедуре, выше? Если между двумя законами возникает противоречие, то оно разрешается специально в каждом конкретном случае, в том числе, решениями судов. С чего же здесь одна норма заранее объявлена выше другой? А конституционные законы? Они принимаются в более усложненной процедуре квалифицированным большинством, но и они оказываются ниже международных договоров, ратифицированных лишь простым большинством депутатов. Не абсурд? И, наконец, все ли знают, что в соответствии с международными конвенциями, подписанные договоры фактически вступают в действие еще до ратификации? Значит, воля нашей исполнительной власти, подкрепленная волей зарубежных государств, на период до рассмотрения договора в парламенте оказывается выше воли законодателя?

И второй пример, чрезвычайно теперь актуальный. У нас ведь составной частью законодательства являются еще и «общепризнанные нормы и принципы международного права». Так это что такое? Например, решение Генеральной ассамблеи ООН по Сирии - то самое, по которому Россия и Китай проголосовали против, - это, тем не менее, составная часть нашего законодательства? Пока эти резолюции носят лишь рекомендательный характер, а если завтра международное право изменится, и решение Генассамблеи ООН станет обязательным? Это, значит, мы обязаны согласиться? И, тем более, мы обязаны согласиться с «общепризнанной» трактовкой резолюции Совета Безопасности ООН №1273, позволившей развязать карательную войну против Ливии и фактически уничтожить это прежде цветущее государство? Подчеркиваю: не с самой нормой (принятой благодаря беспринципному «воздержанию» нашей власти), но еще и с «общепризнанным принципом» ее трактовки?

Согласитесь, это вопросы фундаментальные и, с учетом развития ситуации в мире, явно назревшие. Здесь одними лишь поправками к Конституции, не затрагивающими основ конституционного строя государства, обойтись невозможно.

 

Подробнее об иных направления реформирования Конституции, включая защиту суверенитета страны в финансово-экономической сфере, – в следующих колонках.