События в Анголе.Года 80-е. Воспоминания. Как это было ?

      Одной из «горячих точек» в 80-е годы была Народная Республика Ангола. Там шла настоящая война, где были тысячи убитых и раненых. Официально воевали Ангола и Южно-Африканская республика. Но, как всегда в таких случаях, не обошлось и без вмешательства противоборствующих мировых военных блоков – НАТО и Варшавского договора. Пользуясь случаем, они апробировали свое новое оружие и технику. О том, как это происходило, рассказывает бывший военный советник в Анголе, полковник запаса Виктор Кржеминский.

      — Виктор Владимирович, как вы оказались в  Африке?
       — Вы же знаете, СССР  оказывал всемирную помощь развивающимся странам. Тогда весь мир был поделен на две части: проамериканский и просоветский. Соответственно, там были наши  гражданские и военные миссии практически во всех африканских странах. С 1982 по 1984 год я был военным советником в  Анголе.
      — Насколько я помню, в то  время там были какие-то внутренние противоречия, что-то вроде гражданской  войны.
       — В то время  там  существовала группировка УНИТА. Ее лидер Савимби начал строить, как он называл,  «черный коммунизм» — коммунизм для черных. Его идейные убеждения расходились в  этом смысле с руководством страны. Между ними шла постоянная борьба. Можно  сказать, шла гражданская война.
      —  Советские войска принимали участие в войне Анголы с  ЮАР?
       — Нет,  были только  военные советники, которыми строго предписывалось не вмешиваться в военные  действия сторон. Вооружение, конечно, было наше. На стороне Анголы воевали  кубинские войска. С Кубы в Анголу была переброшена целая армия, более 20 тысяч  человек. Естественно, с техникой и вооружением. А наша миссия советников  осуществляла военное руководство этими войсками. Я, например, был советником при  командире отдельного дивизиона 122-миллиметровых  гаубиц.
      — Кто командовал  дивизионом?
       — Чернокожий,  анголец. Он учился в СССР, заканчивал в Ленинграде курсы, по-русски говорил  хорошо. Он полгода командовал дивизионом, потом ушел на повышение. Вместо него  пришел другой. Последний не знал русского. Однако через три месяца мы уже могли  с ним объясняться и по-русски, и  по-португальски.
      — Вы не воевали, но находились в условиях военных действий. Как это практически  выглядело?
       — Условия, конечно,  были боевыми. Потому что мы находились в пределах обороны бригады. Жили в  землянках, регулярно наблюдали налеты южноафриканской авиации, на нас выходили  разведгруппы противника. Разумеется, приходилось давать  отпор.
      — Техника у ЮАР была  американская?
       — Американская и  французская. Летчики  — в основном наемники из Франции и Голландии.  Американцев было мало. Нас тоже можно было назвать наемниками. Потому что нам  хотя и предписывалось не вступать в конфликт, но когда нас окружили, мы участвовали в боевых действиях.
      —  Против вашей бригады были задействованы большие  силы?
       — Четыре мотопехотных  бригады южноафриканцев. Причем это были бригады другого состава. В основном —  наемники, которые воевали за деньги. Их поддерживала артиллерийская бригада плюс  авиация.
      — У вас не было авиационной  поддержки?
       — Была, конечно. Но дело в том, что аэродром, с которого вылетали наши самолеты, находился от нас за 200 километров. У советских МиГов радиус полета – 550 километров. Выходило так,  что 200 километров он летел к нам, 200 – обратно. На бой оставалось 150  километров — это всего лишь три минуты. А у самолетов «Мираж-3», которые  появлялись над нами, радиус полета –  более тысячи километров. Они могли  висеть над нами полчаса. Наши прилетали на три минуты, разворачивались –  и  обратно.
      — Ваша бригада  выстояла  в тех боях?
       — Они отошли от нас, потому что не справились с задачей, потеряв более батальона пехоты, не считая бронетехники, артиллерии и т.д.
       — Выходит, война шла с переменным успехом. Чье оружие было более эффективным –  американское или советское?
       —  Что-то было лучше у них, что-то –  у нас. Меня тогда порадовало  отечественное зенитное вооружение. Я имею в виду ракетные комплексы «ОСА». У нее  шесть направляющих ракет. Она брала цель, сама ее определяла и уничтожала. Все в  автоматическом режиме. Вероятность поражения составляла 0,9. До того, как у нас  появился дивизион таких установок, самолеты противника летали над нами на высоте  200 метров.
      — С появлением «ОСЫ»  ситуация изменилась?
       — В корне  изменилась.

Они попытались уничтожить этот дивизион, потому что понимали, какое  это мощное противовоздушное средство. О том, что у нас появились такие  установки, они знали, разведка у них работала неплохо. И вот они решили задавить  этот дивизион, 28 самолетов одновременно было брошено в воздух. Три самолета  тогда были подбиты этими установками. Остальные сразу ушли. С тех пор они летали  над нами ни ниже, чем на высоте 5 тысяч метров – предельная дальность полета  ракеты.
      — Давайте поговорим об обычаях, которые вы там  наблюдали.
       — Первое, что  бросалось в глаза –  все чернокожие танцуют. Каждый житель Африки обязан  уметь танцевать. Женщина должна работать и рожать детей. А мужчина –  пользоваться благами, которые создает женщина. У них в семьях 12-14 детей.  Женщина начинает рожать с 12 лет и так до 35-37 лет. Практически до самой смерти  –  они умирают слишком рано. Все ходят голые. Я был и в деревне, и в  городе. В городе, конечно, больше цивилизации. Пьют масангу — что-то вроде пива  из кукурузы. Пьют и потом танцуют. К нам они относились почти как к Богам. На нас они смотрели, как на что-то непонятное. А вот представители цивилизованного  общества, в том числе и военные, по-другому смотрели на нас, с каким-то  высокомерием.
      — На негритянских  свадьбах  приходилось  бывать?
       — На свадьбах нет, а на  праздниках бывал. Вот у них есть еще такой обычай. Если мужчина созрел (а созревают там рано) и хочет жениться, то он должен доказать, что он мужчина.
      — Каким  образом?
       — Он должен за ночь  построить дом. Правда, ему помогают друзья. А дом – палки в землю  втыкнули, обмазали глиной и сверху что-то вроде крыши. И все. Успел построить –  значит, доказал, что ты мужчина, построил для своей жены дом. Не успел – жди  новых испытаний, но уже в следующем  году.
      — В таком доме вполне можно  жить?
       — При их климате –   можно. Многие и живут в таких жилищах. Мы находились на плоскогорье, 1700 метров  над уровнем моря. В Луанде, рядом с Атлантическим океаном, в сухой период  температура в тени была плюс 50 градусов. А ночью – к нулю подкрадывалась. При  этом нулевая влажность.
      — Чем вы там  питались?
       — Ангольская сторона  обеспечивала нас всем, кроме мяса. Его мы добывали сами на охоте. Признаться,  половину животных и птиц, которые занесены в Красную Книгу, остаются на моей  совести.
      — Вы их не  щадили?
       — На охоте мы убивали  все, что лежало, летало, прыгало, ползало — все подряд. Привозим трофеи,  показываем местным, они говорят, что можно есть, а что  нельзя.
      — И на кого же вы   охотились?
       — Были какие-то лани  типа наших сайгаков. Потом алонги – большие животные. Самец весит килограммов  600, а самка поменьше – килограммов 400. Я приезжал в отпуск, ходили с сыном в  зоопарк. Показывал ему: вот, что я ел, этого тоже и т.д. У нас это –   экзотика, а у них – пища. Я даже дикобраза попробовал. Они называют его  по-своему, в переводе с их языка – поросенок с иголками. Попались хряк и самка.  У самки мясо вкусное, у хряка нет.
      —  Говорят, в Африке в то время еще водились племена, в которых процветало  людоедство.
       — Такое мне слышать  не приходилось. Рассказывали о жестком обычае клятвы на крови, который, якобы,  имел место среди членов УНИТЫ. Будто бы убивали беременную женщину и ее плодом  потчивали молодых воинов во время их клятвы.
      — С президентом Анголы  встречались?
       — Лично не встречался, но видел его, когда он приезжал в бригаду. Это был Душ Сантуш.  Молодой мужчина. Кстати, он учился в Баку, в нефтяном институте. Заядлый  футболист, играл во втором составе «Нефтяника», когда был студентом. Жена у него  русская, одесситка. Это было как раз, когда умер Брежнев. Потом генсеками были  Андропов, Черненко. Они тоже быстро ушли. Так вот, ангольцы задавали нам вопрос:  зачем вы назначаете старых руководителей страны? У нас, например,  молодой.  Они не могли понять советской логики.
       — С кубинцами общаться доводилось в  Анголе?
       — Конечно. Ребята они  хорошие, к нам относились уважительно. Запомнилось мне высказывание одного  кубинского офицера на этот счет: «Двадцать лет назад мы были такими же, как  сейчас ангольцы. Спасибо вам, что вы научили нас жизни. Мы действительно были  публичным домом Америки».