Интервью Уитни ХЬЮСТОН для Опры Уинфри 2009 "Он единственный, кто мне был нужен!"

*АВТОР - ТАТЬЯНА КУПЕР. Я раньше засыпала только со слезами,
Но это было до того, как он пришел.
Я думала, что любовь должна только ранить,
Но теперь, когда он здесь,
Я поняла - это совсем не так, совсем не так.

Он наполняет меня,
Он дарит мне любовь –
Больше любви, чем я когда-либо видела.
Он – всё, что у меня есть.
Он – всё, что у меня есть в этом мире
Он – единственный, кто мне нужен.

Утром, когда я целую его глаза,
Он притягивает меня и медленно качает.
А вечером, когда луна высоко в небе,
Он меня крепко держит
и не отпускает, он меня не отпускает.

Он наполняет меня,
Он дарит мне любовь –
Больше любви, чем я когда-либо видела.
Он – всё, что у меня есть.
Он – всё, что у меня есть в этом мире
Он – единственный, кто мне нужен.

(Из песни Уитни Хьюстон «All the Man that I Need”)

11 февраля 2012 года ушла из жизни величайшая певица нашего времени – Уитни Хьюстон. Накануне она расположилась со своей привычной свитой – стилист, парикмахер и два телохранителя - в отеле Беверли Хиллз в Лос-Анжелесе, куда она прибыла на Гала Шоу самого большого музыкального события года – Награды Грэмми. После репетиции, перед предстоящей вечеринкой, она решила принять ванну. Прошло около часа, прежде чем ее парикмахерша решила ее поторопить, но то, что она увидела, заставило ее закричать - лицо Уитни было под водой… Один из телохранителей прибежал на отчаянный крик, перенес ее из ванны в комнату и пытался оживить. Но было слишком поздно… Что случилось в течение этого часа? Определенного ответа пока нет, но установлено, что Уитни умерла до того, как утонула. В номере гостиницы полицией было обнаружено много лекарств, которые ей прописали для лечения состояния тревоги. Накануне вечером она много пила и громко смеялась… Врачи установят диагноз, когда получат результаты токсикологического теста.


А пока мы можем оглянуться назад и вспомнить ее такой, какой она была. Молодой прекрасной женщиной, с ослепительной улыбкой и ангельским голосом, и такой несчастной в любви. Уитни получила больше наград, чем любая другая женщина за всю музыкальную историю. Было продано более 140 млн ее альбомов. Все хорошо помнят фильм «Телохранитель», который принес кассовый доход в 400 млн долларов, а песня, написанная Долли Партон - «I will always love you” остается самым продаваемым трэком всех времен и народов. Но за успехом суперзвезды таились боль и страдания ее 14-летней супружеской жизни, и борьба с наркотической зависимостью.

Слова из песни, приведенной выше, были посвящены мужчине, которого она любила больше всего на свете – бывшему мужу, певцу Бобби Брауну. Они встретились на очередной презентации в 1989 году, и 18 июля 1992 года, после трех лет встреч и ухаживаний, они поженились. А 4 марта 1993 года у них родилась дочка Кристина – единственная дочка Уитни. Скоро ей исполнится 19 лет, но она будет отмечать свой день рождения уже без мамы.

Никто не понимал, почему такая правильная, хорошо воспитанная в традиционном духе молодая женщина, с идеальным имиджем, вышла замуж за «плохого парня». В его неполные 20 лет у Бобби была действительно плохая репутация – наркотики, трения с властями и законом, женщины, трое внебрачных детей. Никто не понимал, почему женщина с таким огромным талантом забросила свою карьеру, отменяла концерты, и начала тоже принимать наркотики. Никто не понимал, почему она терпела такие моральные издевательства, и почему таяла на глазах. И только в сентябре 2006 года ей удалось собрать все силы, взять дочку и покинуть своего мужа. В апреле 2007 года она получила развод и все родительские права на их дочку. Бобби Браун остался ни с чем, хотя на суде требовал финансовой ежемесячной выплаты, как супруг богатой артистки. Суд эту просьбу не удовлетворил.

У Хьюстон хватило также сил вернуться к нормальной жизни и карьере, и для многих долго оставалось загадкой, что же на самом деле случилось с певицей. И вот в сентябре 2009 года, впервые за последние семь лет, она решила дать интервью одной из самых знаменитых и влиятельных женщин Америки – Опре Уинфри. Это интервью не только ждали, но от него и многого ожидали – зрители и поклонники Уитни хотели получить ответы на мучавшие их вопросы. Интервью было необычным – не в зале со зрителями, как это обычно делает Опра, а один на один, в записи. Разговор был не простым, и Опра хотела создать спокойную, комфортную атмосферу для певицы, которой пришлось столько пережить.

Вот что поведала Уитни в интервью о последних годах своей жизни. Это трагическая история, переданная с ее слов.

Первым вопросом Опры было: «Как ты могла не знать, что твой ГОЛОС, который стал национальным достоянием, нужно было беречь и ценить?», Уитни ответила: «Я это знала, когда была подростком и пела в церкви. Но когда я стала «Уитни Хьюстон», моя жизнь стала принадлежать миру. Миру принадлежал не только мой голос, но и моя частная жизнь, мой бизнес, мой муж. И мне стало казаться это страшно несправедливым. Иногда мне хотелось просто пойти в парк, пройтись по улице с мужем, рука об руку, и при этом, чтобы на нас никто не смотрел и не фотографировал. Я хотела иметь нормальную жизнь. В то время как средства массовой информации создавали мой имидж – платья, волосы, видеоролики. Но для меня это всего лишь концерт и развлечение. Я не ожидала, что так будет всё время. Мне невыносимо трудно было жить этим имиджем постоянно. В какой-то момент мне хотелось всё бросить и уйти со сцены.

Мой брак с Бобби Брауном и стал этим побегом. Он позволил мне быть самой собой. Он был веселым, страстным, любящим, сумасшедшим. У меня не было никакой стратегии «Принцесса выходит замуж за плохого парня». Мы просто познакомились на одной из церемоний – он вышел и спел песню My Prerogativе.
Как он двигался и как танцевал! А потом он подошел ко мне и сказал: «Послушай! Если бы я попросил тебя пойти куда-нибудь со мной, ты бы согласилась?» Я ответила: «Да, я бы согласилась. Несомненно». С этого момента мы стали близкими друзьями, и встречались три года. Летали на самолетах во все концы мира, делали всё, что заблагорассудится.

И хотя люди спрашивали: «Что делает эта принцесса с этим парнем?», они понятия не имели, каким он был нежным, добрым и спокойным. Возможно, на сцене он выкидывал всякие глупости, но дома он был хорошим отцом, настоящим мужчиной. Мне нравилось, что он мог контролировать ситуацию. Мне был интересен сам факт, что кто-то может контролировать меня. Это было что-то новое, освежающее. Потому что до этого мне приходилось всё контролировать самой».

В 2002 году в интервью Диане Сойер Уитни шокировала зрителей утверждением, что ее единственной зависимостью был секс: «Дьявол сидит только во мне. Я – или мой собственный враг, или мой собственный друг». Теперь Опра хотела знать, почему эта зависимость принесла такие плоды: «Неужели любовной страсти может быть слишком много?» На что Уитни ответила: «Да, у нас были столкновения интересов. После выхода в свет фильма «Телохранитель», моя жизнь была наполнены только этим. Все произошло одновременно - поездки, огромный успех песни, родившийся ребенок, муж, в которого я была безумно влюблена. Но он решил отложить свою карьеру в сторону и однажды сказал: «Я отправлюсь с тобой. Не волнуйся. Делай то, что нужно делать». Я думаю, что внутри мужчины что-то переворачивается, когда его женщина имеет столько контроля, или столько славы. Особенно, если он не имеет своей собственной. Возможно, это была зависть.

Поэтому мне хотелось снизить свою роль в его жизни. Я подыгрывала ему: «Я – миссис Браун. Не называйте меня мисс Хьюстон». То есть я стала гасить свой собственный свет и угождать ему. Бобби страшно не нравилось, когда ему напоминали о том, что он завидует моей славе и моим деньгам. Он просто сходил с ума. Поэтому я согласилась участвовать в его шоу «Бобби Браун». Мне хотелось дать людям знать, что я его жена. Я даже не знала, что я подписывала в контракте. Я просто его любила, безумно любила. И для меня ничего не имело значения. Он меня не предупредил, что теперь в нашем доме будут установлены камеры. Я просто сказала: «ОК. Я твоя жена. Что ты хочешь, чтобы я делала?» Я не знала, что думать – я просто пыталась быть миссис Бобби Браун. Я это сделала для него, и я сделала это с ним. Ведь это реалити шоу. Как же может быть иначе?

Да, это обнажило наши сложные отношения с мужем. Многие люди стали волноваться за меня - я действительно была несчастна в браке. Я теряла себя, потому что всё время пыталась угодить. Я пыталась доказать миру, что они неправы, когда говорили, что этот брак не продлится и шести минут. Я была настроена очень решительно. А когда ты теряешь себя, ты начинаешь терять и истинную концепцию любви. Вместо этого, ты делаешь заявление. Мое заявление выглядело так: «Вы ребята не выиграете. Мы поженились, мы хотели создать семью, мы любим и обожаем друг друга. И я вам не позволю так говорить о нас». Он был тоже решительно настроен. Мы боролись за это, и всё остальное как-то затерялось. А затем мы начали делать в браке другие вещи (наркотики). А когда вокруг тебя столько всего происходит, то очень трудно остаться на правильной тропе.

Вначале это были только легкие наркотики, а затем, после фильма «Телохранитель» и после того, как я родила Кристину, пошли в ход и сильные – кокаин, марихуана. Бобби также любил выпить, в то время как я не очень тяготела к крепким напиткам. Алкоголизм – это ужасная вещь. Ты либо становишься безобидным алкоголиком, либо агрессивным. Он был очень агрессивным. Он совершенно менялся, хотя всегда боялся меня ударить, потому что моя семья его предупредила: «Помни – мы тебя предупредили только один раз». Поэтому он старался просто уходить. А я в это время становилась маленькой девочкой, которая никому ничего не расскажет. Эмоционально он мне часто делал больно, но физически – никогда. Я росла с двумя мальчишками, и всегда умела дать сдачу. Я бы дралась до последнего…

Однажды он дал мне пощечину, и получил за это от меня три раза по голове. Я сказала: «Ты зашел слишком далеко». Самое худшее произошло на его дне рождения. Мы поехали в Атланту - я ему устроила вечеринку в клубе. Он пил весь вечер, очень много. И по каким-то причинам, всё, что я делала для того, чтобы сделать его счастливым, обернулось против меня. Это было более чем странно. Это сегодня я понимаю, что алкоголики обижают именно тех людей, которых любят. И когда мы вернулись домой (он будет меня ненавидеть за то, что я рассказываю), он плюнул мне в лицо. И всё потому, что я его так любила. И моя дочь, спускаясь по лестнице на первый этаж, это увидела. Возникло большое напряжение - в его глазах было столько ненависти ко мне. Я не могла этого понять, потому что меня воспитали совсем по-другому.

Мне было очень больно, и я не находила себе места от злости. Я знала, что рано или поздно произойдёт взрыв. Я позвонила подруге и попросила ее: «Приди и забери меня отсюда, потому что с меня хватит», и я уже была в двух шагах от двери.

Я была готова уйти, но Бобби отбросил меня к стене. Я держала в руках телефон, и стала бить его по голове этим телефоном. Он упал на пол. Это была целая драма. Моя дочь испугалась и закричала: «Папочка!», а затем набросилась на меня: «Мама, что ты наделала?» Он был весь в крови, а я повторяла снова и снова: «Я говорила ему не делать этого! Я ему говорила! Нет, я ему говорила!» Это было ужасно – я его ненавидела всей душой.

Но мы продолжали принимать наркотики, потому что мы скрывали душевную боль. И хотя все мои фильмы и альбомы сделали меня суперзвездой, наркотики стали моей ежедневной реальностью. Я делала свою работу, но затем у меня был перерыв в год или два, и я опять бралась за наркотики. Я была несчастлива, и я теряла себя. Моя мама приезжала и дважды меня забирала. Она не говорила со мной, но она понимала, что что-то происходит. Я точно знала, что происходит, но я не хотела об этом говорить.

Я знала, что мой брак подходит к концу. Откуда я знала? В какой-то момент ты понимаешь, что выглядишь плохо, пахнешь плохо. А затем ты узнаешь, что твой муж спит с разными женщинами, и приносит всю эту грязь в дом. Меня это очень расстраивало. Я не верила сначала слухам, но затем я всё проверила – он не только был с другими женщинами, но и пользовался моей кредитной карточкой. Кому это понравится? И тогда я стала вывозить из дома мебель. Потихонечку я стала вывозить из дома кусочки себя. И даже попросила его выселиться. Но он сказал: «Нет, ты уходи. Это мой дом». В то время он имел условный срок, и тогда же он мне дал пощечину. Но он забыл, что когда ты имеешь условный срок, ты не можешь никого ударить - ты нарушаешь условия приговора. И дело пошло в суд, но я не смогла посадить его в тюрьму. Я все еще была его женой. Я воспринимала свои брачные клятвы очень серьезно.

Я всё еще жила с этим человеком в одном доме, но теперь мы не разговаривали неделями. Мы просто сидели рядом, смотрели телевизор и принимали наркотики. Мы покупали их килограммами, и они были разложены в доме по всем полкам. Иногда они приносили облегчение, и вспоминались времена, когда нам было хорошо, мы вместе смеялись, и жизнь казалась бесконечным балом. Но когда доходит до того, что ты становишься домашним узником и пытаешься скрыть что-то от людей, это становится болезненным процессом. А потом тебе надо еще больше наркотиков – чтобы никто не увидел твоих слез. Или чтобы никто не увидел, что мы не так уж и счастливы.

Я больше уже не думала о пении – я даже не скучала по своей карьере. Она мне была не нужна - у меня было много денег, и я могла себе позволить многое. Но однажды я обратилась к Богу: «Дай мне силы – хотя бы на один день», потому что я была слабой. Я был слабой перед Бобби. Я была слабой перед любовью. Я была слабой не к наркотикам – сам Бобби был моим наркотиком. Я ничего не делала без него. Я не принимала наркотики одна. Мы всегда это делали вместе. Мы были партнерами, и это и была моя нирвана – он и наша совместная жизнь. Мы делали это вместе, потому что я была его женой, а он был моим мужем.

Были дни, когда я запиралась и не разговаривала с людьми неделями. Я просто смотрела телевизор, слушала музыку, и что интересно, все еще читала мою Библию. Я знала, что Бог есть. Я знала, что есть свет, и мне просто надо к нему вернуться. Вернуться к духовности. Я знала - что-то должно измениться. Бобби начал бить посуду, а затем однажды вырезал из нашего огромного семейного портрета мою голову. Да, он вырезал мою голову, а я подумала: «Это очень странно», и поняла, что с меня хватит. Затем он стал рисовать глаза. Эти глаза смотрели на меня изо всех углов спальни – со стены, с ковриков, с дверей шкафа. Это было более, чем странно. И я подумала: «Господи! Что здесь происходит?» Мне стало страшно, потому что я чувствовала, что это плохо может кончиться.

Я пыталась бросить наркотики, ложилась в реабилитационный центр, но ничего не помогало. Я даже выбрала центр, где можно быть с детьми, потому что хотела, чтобы моя дочка была со мной. Мне хотелось, чтобы она меня поняла – ведь я ее никогда не обманывала. Я пыталась ей объяснить, что это наш жизненный стиль, и такое может случиться с каждым. Но я не могла остановиться.

Но вот однажды к нам домой пришла моя мама. Сейчас я понимаю, как она меня любила тогда, и любит сейчас. Она привела шерифа и заявила: «Я принесла решение суда на твое принудительное лечение. Ты сделаешь так, как я сказала, или мы вообще ничего не будем делать. Ты должна остановиться, потому что так нельзя больше жить». И затем она обратилась к Бобби: «Если ты сделаешь хотя бы одно движение, шериф арестует тебя. Поэтому даже не двигайся». И он действительно стоял неподвижно, напуганный ее словами. И затем она сказала мне: «Пошли. Ты должна сделать этот шаг. Я не собираюсь тебя потерять Сатане и этому миру. Я хочу вернуть свою дочь. Я хочу видеть блеск в твоих глазах. Я хочу видеть ребенка, которого я воспитала. А я тебя так не воспитала. И я не сдамся. Итак, ты сделаешь выбор, и ты его сделаешь прямо здесь и сейчас, потому что я принесла судебное решение. Ты должна вылечиться, а потом с ясной головой решить, что ты будешь делать со своим браком».

Когда я вернулась домой после лечения в центре, я поняла, что должна что-то делать. Я молила Бога только об одном: «Если ты мне дашь силы только на один день, я выйду из этого дома и никогда больше не вернусь». И этот день наступил. Я ушла. Я помню, сказала ему: «Пойду куплю сахар и молоко. Скоро вернусь». Но я никогда не вернулась. Я поехала в Лос Анжелес, поставила дом на продажу, продала машины, мебель. Избавилась от всего.

Это было в 2006 году. Я поселилась в доме подруги, и Бобби не посмел даже туда прийти. Потому что она ему сказала: «Если ты там покажешься, я тебя просто пристрелю. Даже не беспокой ее, оставь ее в покое. Она должна сделать свой выбор». Она сказала ему это по телефону, когда мы садились в самолет. Я успела положить в маленькую сумку только брюки, кеды и нижнее белье. Мне уже было всё равно, что обо мне подумают люди - я больше не боролась за свой имидж примерной жены. Я больше не собиралась быть женой. Я больше не собиралась жить с человеком, который решил, что он не хочет жить так, как хочу жить я. И который не думает о браке так, как думаю я. То есть быть верным, ответственным, правдивым. Я не хотела жить с человеком, для которого эти слова ничего не значили. Поэтому я пыталась остановить это безумство – наркотики, и всё остальное. А он хотел продолжать.

Я молилась день и ночь. И моя мама всё время твердила: «Отпусти всё. Оставь всё позади». Перед тем, как я ушла, я отправила Кристину к своему брату Гарри и его жене Пэт, которые жили недалеко от меня. Они заботились о ней, пока она ходила в пятый и шестой класс – пока я привела в порядок себя и все свои дела. Я не знала, что мне делать дальше, но я забрала ее и мы уехали в Калифорнию. Мы там прожили полтора года, и даже газеты не знали, что я ушла от Бобби. Кристина восприняла наш побег не очень хорошо, хотя и успела слишком много увидеть и пережить. Я пыталась ее убедить, что все в порядке, хотя она мне не верила. И тогда я просила ее только об одном: «Сделай это для меня. Я положусь на Бога, а ты положись на меня. Когда-нибудь мы выберемся отсюда и будем опять счастливы. А когда ты вырастешь, я тебе объясню, почему маме пришлось уйти».

Но она продолжала злиться на меня. Она не понимала. Она воевала со мной. Но я не сдавалась, и продолжала держать ее в своих руках. Я продолжала стучать в дверь и вставать на колени. Я продолжала молиться, и убеждать ее, что я люблю ее. А затем я начала ждать Бобби. Я ждала, что он вернется и признается во всем, что он делал на стороне. Я продолжала думать: «Он довел нашу семью до такого состояния, и я отказываюсь это принимать. Как мне объяснить дочери, что это и есть любовь, и что так и должно быть?» Я всё еще надеялась, что он повинится, и мы будем вместе. Поэтому я ждала. Я купила небольшой домик в Лагуне, нашла психотерапевта. А через пару месяцев Бобби сказал, что он приедет. Но он так никогда и не приехал.

Теперь моей единственной заботой была моя дочка и ее восприятие отца. Я пыталась рассказать ей правду, но это было крайне трудно. Ведь она была тогда 13-летним ребенком. Но тут началось знакомство с компьютером и Интернетом, а они там чего только тебе не расскажут! И тогда однажды она спросила: «Мам, вот это мой папа?», увидев его на экране с другими женщинами. Ее реакция была: «О, нет! Разводись с ним. Теперь я понимаю – ты тут со мной, ты любишь меня, водишь меня в школу, всё со мной делаешь. Ты меня не разочаровываешь. Ты меня не обманываешь. А он обещал приехать, и даже не приехал. Он обещал мне подарки, но никогда мне ничего не прислал. Ты не заслуживаешь такого, и я тоже».

Моя дочка не хотела, чтобы я осталась с Бобби. Моя душа тоже не позволяла мне остаться. Мои братья и их жены молились за меня. Все члены семьи пытались меня отстоять. И затем мне позвонил мой продюсер Клайв Дэвис: «Я не верю, что для тебя всё кончено. Бог не мог дать тебе такой подарок и позволить, чтобы всё закончилось. Я тебе даю год на принятие решения. Мир ждёт тебя, и люди хотят опять тебя услышать». Люди останавливали меня в магазине и спрашивали: «Когда ты собираешься выпустить свой следующий альбом? Я хочу слушать твои песни». Я почувствовала человеческое тепло, и это придавало силы двигаться дальше».

Интервью на Опра Шоу было частью промотирования ее нового альбома «Я обращаюсь к Тебе» (подразумевается, к Богу). Уитни утверждала, что теперь Бог является центром ее жизни, и она полностью освободилась от наркотиков. Альбом назван по имени первой песни «Я обращаюсь к Тебе», потому что Уитни хотела придать своему альбому вкус духовности, и показать людям, кем она является сейчас, пережив самые трудные времена. Она назвала это не возвращение, а победа над трудностями. В одной из ее песен даже есть слова: «Не называй это возвращением. Я никуда не уходила». На последний вопрос Опры «Нашла ли ты теперь свои собственные силы?», Уитни ответила: «Теперь я знаю, к кому обратиться, когда я ослабею. Я так люблю Святой Дух, что я не променяю его ни на что другое. Ни на что! Потому что теперь я чувствую радость, не поддающуюся никакому описанию. А также умиротворение, находящееся за гранью всякого понимания. Я не знаю, как без Святого Духа я бы добралась до того места, где я сегодня. Или как бы я вернулась в студию и начала снова петь. Но я начала!»

В следующем 2010 году Уитни опять обратилась к наркотикам. В 2011 году ей пришлось посетить Реабилитационный центр - в третий раз. Действительно ли она нашла свои собственные силы, и почувствовала истинную радость и умиротворение, или это оказалось только величайшей иллюзией ее жизни? Действительно ли Бог стал центром ее жизни, и она поняла, к кому можно обратиться в минуту слабости, или центром ее жизни осталась страстная любовь к Бобби? Возможно, нам так никогда и не суждено получить ответы на эти вопросы – она их навсегда унесла с собой…

Бобби Браун узнал о смерти своей бывшей жены перед тем, как выйти на сцену одного из своих гастрольных концертов. Он не смог допеть до конца – он остановился перед антрактом, поднял руку вверх и прокричал: «I love you, Whitney!». Затем поспешно покинул сцену, пряча от публики слёзы.

Мы тоже тебя любим, Уитни! Rest in peace…


Слушайте песню здесь: http://www.youtube.com/watch?v=A-JBT9SLHPc