Миссия нации

Боливийский философ-«теллурист» Гильермо Франковичь в работе «Пачамама. Диалог о будущем культуры в Боливии» (1942 г.) декларировал, что целью каждой нации является взнос своих особенных нот во всеобщую грандиозную универсальную гармонию [Оржицький І. Ми – світло і правда, обернені в камінь …: Література країн Андійського регіону (Перу, Болівія, Еквадор) у ХХ столітті: Етнокультурний аспект. – К.: Юніверс. 2006. – С.120]. Аналогичное утверждал Э. Ренан в своей работе «Qu’est-ce qu `une nation?» (1882): «… Ныне существование наций хорошо, даже нужно. Существование их — гарантия свободы, которая исчезла бы, если мир имел бы только один закон, только одного господина. Своими различными, часто противоположиными способностями нации служат общему делу цивилизации; все они вносят свой голос в великий концерт человечества, являющимся вообще самой высшей идеальной действительностью, которую мы постигли» [Ренан Е. Що таке нація? / З франц.. // Націоналізм: Антологія / Упоряд. О. Проценко, В. Лісовий.  – К.: Смолоскип, 2000. – С. 119].

  «… Миссия нации — найти свою грань, которую никто, кроме неё, не найдет, и этим обогатить человечество» [В. Мороз; Цит. за: Гринів О. Українська націологія: Від другої світової війни до відродження держави: Історичні нариси. – Львів: Світ, 2004. – С. 158];  «… приходим к пониманию миссии, посланничества нации, которая путем создания общей, оригинальной культуры становится причиной прогресса человечества и приблизить человечество к идеальному состоянию, где будет полная гармония индивидуального … с общим и где эта гармония будет подчинена службе Богу» [Янів В. Психологічні основи окциденталізму / Упоряд. і підгот. М. Шаповал. – Мюнхен, 1996. – С. 186]. 

Правда, может быть и противоположный взгляд на миссию нации – «революционную» или «контрреволюционную» (К. Маркс, Ф. Энгельс).

Однако, может быть и иное, социал-демократическое понимание: «… Ни одна нация не имеет какого-то своего «исторического назначения». Нация может что-то желать. К чему-то стремится, в первую очередь … — желать жить и развиваться… — лучше жить физически и духовно…» [Бачинський Ю.

Большевицька революція і українці (Фрагменти) // Політологія: Кінець – перша половина ХХ ст.: Хрестоматія / За ред. О.І.Семківа. — Львів: Світ, 1996. — С.119-120].

В соответствии с определенными эпохами и различными вызовами, как указывает Н. Бердяев, «… Каждая национальность в разные периоды своего существования имеет разные права. И все исторические национальности имеют разные права. Эти права не могут быть уравнены. Существует сложная иерархия национальностей … Нация есть категория историческая по преимуществу, конкретно-историческая, а не абстрактно-социологическая … Нация не есть эмпирическое явление того или иного отрывка исторического времени. Нация есть мистический организм, мистическая личность, ноумен, а не феномен исторического процесса. Нация не есть живущее поколение, не есть и сумма всех поколений. Нация не есть слагаемое, она есть нечто изначальное, вечно живой субъект исторического процесса, в ней живут и пребывают все прошлые поколения, не менее, чем поколения современные. Нация имеет онтологическое ядро. Национальное бытие побеждает время. Дух нации противится пожиранию прошлого настоящим и будущим. Нация всегда стремится к нетленности, к победе над смертью, она не может допустить исключительного торжества будущего над прошлым» [Бердяев Н. Философия неравенства : письмо 4 //    http://www.vehi.net/berdyaev/neraven/04.html].

По сути дела, этот подход к пониманию своебразности наций полностью совпадает с разработанной, например, джайнскими мыслителями «анэкантавадой» – учением о неодносторонности. Если говорить совсем упрощённо, он сводится к тому, что действительность бесконечно сложна и открывается человеку в свете тех или иных задач, которые он перед собой ставит или которые заданы ему, например, свыше. Каждая такая задача показывает определённое измерение бытия, мир и каждую отдельную вещь в нём под известным углом зрения. Более того, всякой задаче соответствует свой особенный способ познания, а этом способу, в свою очередь, открывается свой универсум. В современной эпистемологии эта позиция именуется онтогносеологическим плюрализмом. И она, во всяком случае, ничуть не менее законна в применении к той или иной религии, традиции или нации, чем любая другая.